Приглашаем всех творцов принять участие в конкурсе "Однажды 20 лет спустя" в честь юбилея ТТП!   

Уже трое суток продолжалась эта погоня. Пожиратели смерти сидели у них на хвосте как приклеенные, не давая передышки и ночью. Это был какой-то злой рок. Они наткнулись на них совершенно случайно. «Почему нам не везет в последнее время?» – в который раз подумала Гермиона Грейнджер, убирая с глаз слипшиеся грязные волосы и вытирая капельки пота. Она обернулась к МакГонагалл. Женщина бежала на пределе возможности, держась рукой за правый бок. «Она так долго не выдержит», – подумала девушка, притормаживая, и сказала:
- Аппарируем.
Она вытянула руку в сторону спутницы и, едва почувствовав чужую ладонь, задала координаты. Но не успели они испариться, как один из Пожирателей смерти выкрикнул неизвестное проклятие. Минерва вскрикнула и начала падать. Но девушка не разжала руку и аппарировала.
Едва перемещение закончилось, женщина упала на землю. Гермиона огляделась. Они стояли недалеко от Дракучей ивы. Это было плохо. Развалины Хогвартса использовались Пожирателями смерти как штаб.
- Я не сюда собиралась, – неизвестно зачем пояснила она.
МакГонагалл не ответила. Она не считала нужным что-либо говорить. И так было понятно, что Грейнджер, будучи в здравом рассудке, не сунулась бы сюда. Так и не ставшая директором Хогвартса, бывшая заместительница Дамблдора хорошо помнила, как после его смерти защита школы стала сходить на «нет» и исчезла, в конце концов, будто ее и не было.
- Как вы себя чувствуете? – спросила Гермиона.
- Я умираю, – как о чем-то обыденном сообщила Минерва.
- Не стоит преувеличивать, – оптимистично откликнулась девушка. – Раз уж мы тут оказались, то доберемся до подземелий и я поищу какое-нибудь зелье.
- Навряд ли поможет. Во-первых, я не знаю, что это за проклятие. А во-вторых, там все разрушено. Стоит ли вообще нам туда спускаться.
Гермиона собиралась поспорить, но со стороны квиддичного поля появились Пожиратели смерти. Поэтому она захлопнула уже раскрытый рот, подобрала ветку и ткнула ею в сучок. Едва проход открылся, как они нырнули под дерево.
- Надо найти Хвоста. Он знает, как остановить эту иву, – услышали они сверху, пока проход закрывался.
- Мы в ловушке, – простонала Минерва, опускаясь на пол. – Я совершенно без сил.
- Мы справимся, – упрямо возразила Гермиона.
Она наколдовала носилки и, когда спутница устроилась на них, стала их левитировать перед собою. Добравшись до выхода из потайного хода, Гермиона выкрикнула заклинание разрушения, заваливая его. Они оказались в подземельях Хогвартса, недалеко от больничного крыла. Носилки по-прежнему плыли перед Гермионой. Но вскоре они наткнулись на непреодолимую преграду – в коридоре лежала груда камней.
- Я же говорила, что мы в ловушке, – напомнила Минерва.
- Может, я аппарирую нас? – спросила Гермиона.
- Это лучше было делать у ивы. Тут наверняка действуют антиаппарационные чары, – учительским тоном сообщила женщина.
- Вы же знаете, что это было невозможно. Вы упали, а Пожиратели появились слишком скоро. Я не успела перенастроиться, – раздраженно напомнила девушка.
- Я знаю, – вздохнула Минерва.
Она помолчала, затем добавила безразличным тоном:
- Надо было тебе меня бросить.
- Не надейтесь. Либо мы обе погибнем, либо обе вырвемся отсюда. Я вас не оставлю, – сказала Гермиона, поджимая упрямо губы.
- Ну и глупо. Я умираю.
- Не стоит хоронить себя раньше времени.
Минерва не стала спорить. С каждой минутой она ощущала себя только хуже. Появившийся в пальцах ног мертвенный холод теперь поднялся уже до лодыжек. Она была уверена, что очень скоро холод доберется до сердца, и тогда она умрет. Как ни странно, но это ее совершенно не пугало. Она достаточно пожила и, в свете недавних событий, собиралась умереть довольно-таки спокойно.
Гораздо больше ее волновала судьба Гермионы. Что ждет девушку, если она попадется Пожирателям смерти? Перед глазами мелькнули картины: изуродованный труп Джинни Уизли, обезумевший Дин Томас, которого пришлось ей убить, окровавленный и изувеченный Невилл Лонгботтом, и еще много-много ее бывших учеников.
Пока она была погружена в свои мысли, Гермиона разобрала завал и теперь снова подняла носилки в воздух. Они продолжали двигаться в сторону больничного крыла. По мнению женщины, это было безумие. Но она слишком хорошо знала упрямый характер бывшей ученицы, чтобы тратить силы на пустой спор, который она не выиграет.
Они вывернули из-за угла, и стало значительно светлее. Где-то далеко впереди послышались торопливые шаги. Это наверняка были новые хозяева Хогвартса – Пожиратели смерти, и они искали их. Гермиона остановилась.
- Где-то тут была потайная комната. Надо найти ее и переждать. Они поищут-поищут и отступятся. А я соберу силы и аппарирую нас, – сказала она.
Минерва промолчала. Гермиона опустила носилки и прошла вперед по коридору. Вскоре за рыцарскими доспехами нашлось то, что она искала. Девушка вернулась к своему бывшему декану. Вскоре они обе сидели на полу, прижавшись спинами к холодной каменной кладке.
В коридоре явственно раздался топот ног и голоса.
- Они не могли далеко скрыться, – говорил мужской голос.
- Перекроем все входы и выходы, – откликнулся второй. – Они не улизнут.
Женщины молча переглянулись. Гермиона взяла своего бывшего декана за руку и произнесла апарационное заклинание. Ничего не случилось.
- Вы правы, – глухо констатировала она. – Здесь антиаппарационный барьер работает.
Девушка зябко поежилась и обхватила свои коленки руками.
- Глупо получилось, – сказала она. – Сами загнали себя в ловушку. Нас либо найдут, либо мы умрем от голода.
«Что я и говорила», – едва не ляпнула вслух Минерва, но в последний момент поймала эту фразу на своем языке. Сейчас было не время ерничать. Она вспомнила, как начались эти безумные месяцы.
~~~~~~~
Была середина августа. Не смотря на лето, в Хогвартсе после похорон директора осталась масса учеников. Сначала ученики ждали отложенных экзаменов, затем стали приходить сообщения о нападениях Пожирателей смерти. Многие решили, что Хогвартс по-прежнему самое безопасное место.
Минерва не возражала. Ей было даже лучше, что в школе остались ученики, о которых приходилось заботиться. Так легче переносилась потеря. Она искренне горевала о директоре, в которого даже была влюблена по молодости и которого всегда уважала.
Огорчало ее и предательство Снейпа. Она никак не могла поверить, что он оказался предателем. Минерве нравился этот мальчик, не смотря на весь его мрачный вид и язвительный характер. Она была уверена, что он предан Дамблдору. И вдруг такой удар.
В тот день Минерва собиралась на свадьбу Билла и Флер, куда ее пригласили в качестве почетной гостьи. Она как раз укладывала волосы, когда раздался сигнал тревоги. Это на Хогвартс напали Пожиратели смерти. Дальнейшее больше всего напоминало кровавую бойню.
В школе, конечно, остались все преподаватели и многие члены Отряда Дамблдора во главе с Гарри Поттером. Но что могла сделать эта кучка с тремя сотнями темных магов и оборотней? Они гибли один за другим.
Пожалуй, самый большой шок пережила Минерва, когда увидела, как Беллатрисса Лестрейндж разнесла голову «Золотому мальчику». Возможно, именно в этот момент она поняла, что ее мир рухнул. Несмотря на предвзятое отношение к предсказаниям, она свято верила, что именно Гарри Поттеру предстоит убить Волдеморта. Ведь в это верил Альбус! Но этому не суждено было сбыться. В тот день этого монстра даже в Хогвартсе не было.
Это было последней каплей. Больше не вступая в бой, Минерва перекинулась в кошку и стала пробираться из замка. Ей очень не хотелось погибнуть под развалинами школы. Она не считала себя ни трусихой, ни дезертиром. Ну, в самом деле, что она могла сделать против целой армии? Но все равно это воспоминание вызывало в ней стыд.
Гермиону она обнаружила совершенно случайно. Девушка лежала, истекая кровью, недалеко от сгоревшей хижины Хагрида. По-видимому, тот, кто ее здесь бросил, посчитал, что она умерла. Минерве тоже так сначала показалось. И только еле заметный пульс на яремной венке показывал, что девушка жива.
Минерва перенесла Гермиону в свой дом, где почти месяц лечила. У девушки был огромный шрам на лице, и не хватало трех пальцев на левой руке. Но хуже всего было ее душевное состояние. Гермиона не хотела жить. Минерва еле вырвала ее с того света.
Пока они отсиживались в укрытии, Волдеморт быстро шел к власти. Вскоре он захватил весь магический мир Англии. Их обеих объявили в розыск и назвали преступницами, как и всех оставшихся в живых членов Ордена Феникса. Об этом писали все газеты, как магические, так и магловские. В них же были расписаны все подробности завоевания Хогвартса. И тут Минерву ждал приятный сюрприз. Снейп оказался не предателем. В роковой день под личиной профессора прятался совершенно другой человек.
Как Минерва не старалась конспирироваться, но видимо их все же выследили. В один из дождливых дней октября на дом напали. С тех пор они уже два месяца были в бегах. Жили в заброшенных домах и подвалах, питаясь только тем, что добывала Минерва в образе кошки. А три дня назад глупо нарвались на Пожирателей смерти.
~~~~~~~
- Мне страшно, – вырвала Минерву из воспоминаний Гермиона. – Я не хочу умирать.
Женщина вздохнула. Ей тоже было страшно за девушку. Но что делать, она не знала. Сама она чувствовала себя все отвратительней. Противный холод уже дошел до низа живота. Ноги совершенно не ощущались. «Я не смогу убить ее», – подумала с сожалением Минерва.
Когда в пылу сражения на нее бросился Дин Томас и стал душить, она и то не сразу убила мальчишку. Но никакие парализующие заклинания на парня не действовали, даже «Петрификус Тоталус» и «Ступефай». И когда Дин сжал свои руки на ее шее и почти задушил, Минерва выкрикнула: «Авада Кедавра!»
Но повторить это заклинание, направив палочку на Гермиону,… даже если она это сделает, вряд ли что-нибудь выйдет. Ведь для активации такого темного заклинания надо было искренне желать смерти жертве. А ей, видит бог, вовсе этого не хотелось.
Минерва нервно покрутила кулон на шее. Она часто так делала, когда нервничала. Это была дурная привычка. И тут ее осенило, как можно спасти Гермиону. Это был не просто кулон. Внутри него был маховик времени. Вот оно, решение проблемы!
- Я нашла способ, как тебя спасти, – сказала она вслух.
- Не начинайте, – отмахнулась Гермиона. – Я уже сказала, что не брошу вас.
- Не спорь, – прервала ее женщина. – Я умираю. По-видимому, мне осталось совсем немного. Не протяну и часа.
Она видела, что девушка опять открыла рот, собираясь протестовать. Минерва приложила палец к ее губам.
- Это факт, Гермиона, – вздохнула она. – Я уже не чувствую нижнюю половину туловища. Эффект убыстряется. Когда холод дойдет до сердца, оно остановится.
- Так не честно! – детским обиженным тоном произнесла Гермиона и всхлипнула.
- Поэтому я и предлагаю тебе способ спасения, который не предложила бы в других обстоятельствах, – сказала Минерва.
Она достала кулон из-под платья.
- Смотри, – показала она его девушке, – это маховик времени. Я предлагаю тебе воспользоваться им. Отправляйся в прошлое, девочка, и измени историю.
- Но ведь это опасно, – в ужасе сказала Гермиона.
- Естественно, – пожала плечами женщина. – Но какое это имеет значение?..
- Что же вы предлагаете сделать?
- Предлагаю переместиться на твой четвертый курс и встретиться там с собою.
Гермиона посмотрела на нее как на помешанную.
- Но этого же нельзя делать! – сказала она шокировано.
- Нельзя, если ты совершаешь обычное путешествие в прошлое. Я же тебя призываю сбить историю с этого русла, – довольно спокойно ответила Минерва.
- А что будет, когда я встречу сама себя?
- Навряд ли ты убьешь себя. Ты же уже к тому времени знала о маховике времени.
- Что будет дальше? – шепотом спросила Гермиона.
Вообще-то это был риторический вопрос. Она была слишком начитанной девушкой, и сама знала возможные развития такого сценария. Существовали разные теории последствий такой встречи. Кто-то считал, что жертва аннигилирует. Кто-то думал, что путешественник в прошлое сойдет с ума. И только ничтожный процент был уверен, что более сильная личность поглотит слабую. Естественно, все свои догадки маги строили на предпосылках.
- Я точно не знаю, – услышала Гермиона ответ профессора трансфигурации. – Но тебе здесь нечего терять, дорогая. А там даже погибнуть не так страшно.
Гермиона задумалась. В словах Минервы была своя страшная логика. Девушка тоже считала, что лучше умереть мгновенно или даже спятить, чем сейчас встретиться с Пожирателями смерти. Ее невольно передернуло от слишком богатого воображения, которое нарисовало исход этой встречи.
- Я согласна, – сказала она очень тихо, – но только с вами.
- Нет, дорогая, – погладила ее по щеке Минерва. – Ты пойдешь одна. Я просто не выдержу перемещения во времени. А вот ты…. Ты, возможно, спасешься. Существует теория, что если вы обниметесь, то сольетесь воедино. Произойдет мощный выброс магической энергии, и картина мира изменится.
Гермиона молчала, начиная понимать, что даже этого будет достаточно, чтобы как-то изменить ход истории. Даже если она погибнет, это уже будет совсем не так, как было.
В это время в коридоре снова раздались шаги Пожирателей смерти.
- Я вспомнил, что где-то здесь есть потайная комната, – раздался мужской голос. – Больше им некуда деться.
- Давай решайся, Гермиона, – горячо зашептала Минерва. – Скоро они нас найдут. А я умираю. Холод уже приблизился к диафрагме и, почуяв добычу, ускорился.
Девушка только кивнула. Отвечать не было сил и желания.
- Вот тут, за этими доспехами, – раздалось из коридора. – АЛАХОМОРА.
Дверь затряслась, но осталась на месте.
- Счет пошел на минуты, – поторопила Минерва.
Гермиона надела на свою голову кулон, раскрыла крышку и взволнованно спросила, слыша частые удары в дверь тяжелым предметом:
- Сколько вертеть?
- Я сама, – нетерпеливо сказала Минерва. – Объяснять будет дольше.
Она негнущимися пальцами стала вращать подвижное колечко внутри кулона.
- Ты появишься где-то до или после святочного бала, – сказала она и отпрянула.
В тоже мгновение мир вокруг Гермионы завращался, вспыхнули цветные спирали, и она понеслась по временному коридору в прошлое.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

Перемещение закончилось. По какой-то неведомой причине, Гермиона оказалась не в подземельях Хогвартса, а на берегу озера. Зато здесь сразу стало понятно, что сейчас не рождественские каникулы. Снега не было и в помине, а на деревцах уже появилась прозрачная, клейкая листва. Следовательно, время бежало к пасхе и к третьему туру.
Над территорией школы поплыл звонок, означающий перерыв на обед. Гермиона произнесла заклятие хамелеона и уселась на поваленное дерево. Мимо потянулась вереница учеников. Ее, естественно, никто не замечал. Это давало возможность подумать, что делать дальше. Если права МакГонагалл и при встрече с собой произойдет всплеск магической силы, то лучше встречу организовать на улице. «Возможно, поэтому я тут и оказалась или маховик так настроен», – отстраненно подумала Гермиона.
Но как заставить себя саму встретиться с собой? Этого девушка не знала. Она никогда не была подвержена безрассудству. Что сделала бы она, получив странную записку, пусть даже с собственной подписью? Всего скорее обратилась бы к Гарри и Рону. В крайнем случае, к Джинни Уизли, с которой дружила. Но она бы ни за что не пошла одна.
Гермиона так задумалась, что не заметила, как прозвенел второй звонок. Территория быстро пустела. И вдруг она увидела себя саму. Младшая Гермиона шла, не торопясь, и морщилась от боли. Причиной были перевязанные рук. «Следовательно, я появилась в день, когда пострадала от гноя бубонтюмбера», – снова отстраненно подумала Гермиона, рассматривая свою младшую копию.
Четверокурсница притормозила недалеко от нее и с болью в глазах поглядела на перевязанные руки.
- Может, ну его этот уход. Так больно! – сказала она, морщась. – Тем более там слизеринцы. Опять начнут говорить гадости.
- Я тоже думаю, что тебе не стоит ходить, – сказала Гермиона, снимая заклинание невидимости.
С той минуты, как она увидела девочку так близко от себя, ее как магнитом притягивало к ней. Девушка еле сопротивлялась. Теперь же, когда их глаза встретились, притяжение стало еще сильнее.
- Кто ты?! – панически вскрикнула младшая Гермиона и попыталась убежать, но ноги будто приросли к земле.
- Я – это ты в будущем, – ответила она себе.
Девочка недоверчиво оглядела свою собеседницу. Гермиона хмыкнула, вспоминая свой внешний вид: растрепанные, грязные волосы, уродский шрам в половину лица и исковерканная ладонь левой руки.
- Я бы тоже не поверила. Но, к сожалению, это правда, – сказала она, вздыхая.
- Все так плохо? – спросила младшая Гермиона.
«Да, – подумала старшая, – я никогда не была глупой».
- Ужасно, – искренне ответила она.
- Зачем ты здесь?
- Хочу все исправить.
- И как?
- Обними меня.
- Что будет?
- Я не знаю, – честно сказала Гермиона. Затем подумала и добавила: – Возможно, мы умрем. Но даже этот факт изменит историю.
На лице младшей девушки появился панический ужас.
- Неужели нельзя никак иначе? – шепотом спросила она.
- Нет, – также тихо ответила старшая. На ее глазах, помимо воли, появились слезы. – Надо именно так. Ты понимаешь?..
Младшая Гермиона с болью оглядела свой исковерканный, исхудавший и смертельно уставший вариант и сказала:
- Я верю, что это единственное, верное решение. Но хоть пару слов.
- Пару слов… – горько рассмеялась Гермиона и ответила кратко: – Хогвартса нет. Друзья убиты. У меня все шансы умереть мучительной смертью…. Как тебе такая пара слов?
- Думаю, достаточно, чтобы сделать это, – очень напряженно и решительно прошептала собеседница.
Младшая Гермиона вздохнула полной грудью и вытянула руку в сторону шрама на лице старшей. Едва подушечки пальцев, которые высовывались из-под бинта, коснулись набухшего и все еще болезненного шрама, их подтянуло друг к другу неведомой силой. В ту же минуту началось настоящее светопреставление. Сотни мощнейших молний полетели в разные стороны.
Гермиона почувствовала адскую боль, скрутившую все ее тело. По сравнению с ней даже самый сильный «Круциатус» уступал. Она услышала жуткий крик и с трудом поняла, что кричит сама. В какой из моментов их стало не двое, а одна, она так и не поняла. Мир взорвался на сотни осколков, и она потеряла сознание.
~~~~~~~
Гермиона очнулась, почувствовав холод раскисшей под весенним солнцем земли. Вокруг нее по-прежнему метались молнии. В голове была темнота. Ни намека на какие-либо мысли. Она даже не могла сказать, кто она и где находится. Только ужасно болела голова.
Именно эта боль принесла ей первую мысль. Как ни странно она была почему-то о зеркале. Она и сама не понимала, почему так сейчас важно посмотреть на себя в зеркало, но, тем не менее, подтянула разорвавшийся рюкзак, из которого высыпались учебники, и порылась в нем. Она откуда-то точно знала, что всегда носит зеркальце, хотя и редко в него глядится. Просто после истории с василиском она не рисковала выходить без него.
Наконец искомый предмет был найден. В отражении появилась перемазанная землей девушка со следами ужаса в глазах. В курчавых каштановых волосах виднелась пара серебряных прядей.
- По крайней мере, нет шрама, – сказала Гермиона себе вслух.
Если бы кому-то вздумалось спросить ее, о каком шраме идет речь, она не смогла бы ответить. Но осознание, что этого забытого даже ею самой шрама нет, очень радовало ее. Она покосилась на свои руки. На правой руке была пара следов, которые как она помнила, оставил ей гной бубонтюмбера. Левая рука была в более плохом состоянии. Она была явно обожжена. К тому же на ней отсутствовал мизинец.
- Надо идти в больничное крыло, – снова вслух сказала Гермиона, но даже не сделала попытки подняться с земли.
Молнии вокруг продолжали зверствовать. Некоторые ударяли в землю довольно близко к ней, а некоторые даже попадали в нее, вызывая жжение и боль. Но это все почему-то мало ее волновало. «Главное, я живая», – было второй осознанной мыслью.
В это время на дорожке, ведущей к озеру, появилась фигура в черной мантии. «Это же Снейп», – мелькнуло в ее мозгу. Она снова не могла сказать, почему этот факт так ее удивляет. Что-то было неправильное в том, что она видела его спокойно идущего по тропинке.
Тут мужчина заметил ее и бросился к ней. Она почему-то засмеялась.
- Грейнджер, что с вами? – раздался его холодный голос.
Она еще сильнее засмеялась. Можно сказать, истерически.
- Гермиона, да что с тобой? – взволнованно спросил Снейп, склоняясь к ней.
- Гермиона… Ну, конечно же, я – Гермиона. Как же я могла забыть это?! – сказала она, глядя в непроницаемые черные глаза.
- Кто, кто с тобой это сделал?! – голос мужчины звучал озабоченно.
Она очень удивилась, услышав заботу и искреннее беспокойство в этом холодном голосе, но все еще не могла вспомнить, почему это ее удивляет. Просто она знала, что Снейп должен был вести себя совершенно по-другому.
- Это я. Я сделала, – озарением пришла в ее голову мысль, которую она и озвучила.
Черные глаза расширились и в них мелькнули гнев и боль.
- Зачем, глупая девчонка? – спросил Снейп.
- Не помню. Ничего не помню, – вздохнула она.
Снейп тоже вздохнул, но ничего не сказал, а только покачал головою. Потер переносицу, что-то обдумывая, затем сотворил носилки. Однако положить девушку на них он не успел. Едва он протянул руки, чтобы подхватить ее, как очередной разряд молнии ударил в него. Снейп отлетел в сторону.
Следующий разряд полетел в кулон, который висел на шее Гермионы. Она ощутила, что он нагревается и раскалывается, а затем вокруг нее стали мелькать разноцветные спирали временного перемещения. Все прошлые воспоминания вдруг вернулись к ней ярче и отчетливей. И самое ужасное, что ее при этом несло куда-то в прошлое, затягивая во временную воронку. Это было совершенно неправильно, поэтому она закричала:
- НЕТ! НЕТ! НЕ НАДО!
Это было последнее, что она сделала, потому что в очередной раз потеряла сознание.
~~~~~~~
Сознание возвращалось толчками. Наконец оно полностью вернулось. Гермиона открыла глаза и огляделась. Как она и предполагала, это было больничное крыло Хогвартса. Ни как она сюда попала, ни сколько здесь провалялась, она не помнила. Не знала она и того, в каком времени оказалась.
Дверь скрипнула. В палату вплыла мадам Помфри. Девушка невольно улыбнулась. Сколько помнила она эту женщину, та именно не ходила, а плавала. Да и остальная внешность врачихи ничем не отличалась от образа, который засел в памяти: отпечаток неопределенного возраста на лице, дежурная улыбка и медицинский колпак с отворотами, похожими на уши эльфа.
- Выпей, – сказала мадам Помфри, видя, что девушка очнулась.
Гермиона безропотно выпила протянутое зелье. Как и большинство магических лекарств, оно было отвратительного вкуса.
- Как ты себя чувствуешь? – спросила ее врачиха.
- Сносно, – хрипло ответила Гермиона.
- Если ты можешь разговаривать, то я позову директора. У него масса вопросов, – мягко сказала мадам Помфри. – Что ты на это скажешь?
Девушка пару минут молчала, проверяя собственные ощущения. В конце концов, она пришла к выводу, что, не считая слабости, с ней все нормально. Единственное что ее пугало, это встреча с Дамблдором, на похоронах которого она так недавно побывала. Но пока она его ожидала, Гермиона поняла, что справится и с этим иррациональным страхом.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

Дамблдор был абсолютно таким же, как до шестого курса: лукавые глаза за стеклами полутемных очков, серебристая борода, заткнутая за пояс, и всепрощающая улыбка.
- Ну-с, юная леди, я вас внимательно слушаю, – сказал он добродушно.
Гермиона облизала губы. Если честно, она не знала с чего начать.
- Не советую только мне врать, что ты раньше училась в Шамбатоне, а теперь переехала в Англию. Здесь, мол, оказалась в гостях в Хогсмиде, а потом по Запретному лесу пришла к Хогвартсу, заблудившись.
Гермиона невольно подивилась его фантазии. Если честно, она никогда не была способна нормально соврать. Ей такая история не пришла бы и в голову. Всего скорее, она просто стала бы мямлить. Чтобы как-то начать разговор, она сказала, улыбаясь:
- Вполне красивая версия, но вы же в нее не поверите.
- Ни в коем случае, – отрицательно помотал головою директор. – Дело в том, что тот, кто тебя обнаружил, лично видел, как ты появились на земле из ниоткуда. Он, правда, решил, что ты аппарировала, забыв, что это невозможно на территории школы. Но я-то по описанию сразу определил межвременное перемещение. В связи с этим, мне хотелось бы знать, откуда у ученицы маховик времени?
К концу этой тирады голос Дамблдора стал строже. Но Гермиона, если честно, не обратила на это внимание. Она невольно потянулась к шее, где висел кулон МакГонагалл. Но там висел не овал, а нечто бесформенное. Девушка скосила глаза на подвеску. Она была безнадежно испорчена.
- Его расплавила молния, – показывая то, что осталось от маховика, жалобно сказала она Дамблдору. – И что мне теперь делать?
- Это маховик времени? – нахмурился он.
Она кивнула и всхлипнула.
- Не расстраивайся. Мы что-нибудь придумаем, – погладил ее по волосам Дамблдор.
Гермиона его не слушала, а лишь бормотала:
- Вы не понимаете, мне надо обратно. Срочно! Ведь там скоро пасха и третье задание. Я и так появилась позже, чем она ожидала…. Ничего удивительного, если вспомнить, как у нее дрожали руки. Потом воссоединение… и молнии, молнии…
Она начала снова всхлипывать. Дамблдор молча протянул ей стакан с успокоительным зельем. Гермиона выпила его залпом.
- Не надо так нервничать, – сказал он мягко. – Что-то мне подсказывает, что на данном этапе истории у тебя еще масса времени. Давай спокойно во всем разберемся. Во-первых, как вообще тебе пришло в голову воспользоваться этой штукой? Пока я только понял, что ты собиралась перенестись не сюда, но что-то случилось, и ты оказалась немного дальше в прошлом, чем рассчитывала. Я прав?
Гермиона молча кивнула, вытирая слезы.
- Как тебе легче, ты будешь рассказывать или я задавать вопросы, а ты отвечать? – спросил Дамблдор.
Девушка серьезно задумалась. Она пока даже не знала, куда провалилась. К тому же в ее мозгу крепко засело правило, что игры с историей весьма опасны.
- Наверное, лучше вопросы, – наконец пришла она к решению. – Но сразу предупреждаю, я не смогу ответить на все ваши вопросы.
Дамблдор усмехнулся.
- Ты знаешь правила путешествия в прошлое? – спросил он ее.
- Я знаю, что любые поступки в прошлом лучше вплетать в ткань уже происшедших событий, а не идти в разрез с ними, – сказала Гермиона.
«Ага, – раздался в ее голове насмешливый голос совести. – А сама-то отправилась в прошлое именно за этим».
«Я хотела поменять ту историю, а не эту», – возразила она своему Альтер-эго.
«Ты уже ее поменяла, появившись здесь», – возразил ей голос.
Она потрясла головою и посмотрела на директора. Тот пристально смотрел на нее, лукаво улыбаясь за очками-половинками.
- Разговариваешь сама с собою? – поинтересовался он – И как успехи?.. Не сказала тебе твоя совесть, что твоя затея с маховиком была безрассудством?
- Нет, – моментально ответила Гермиона. – Это не было безрассудством. Это был шаг отчаянья. Безвыходный случай.
- Правда? – Дамблдор посмотрел на нее изучающе. – И ты в этом уверена?
Гермиона прокрутила в голове недавние события. Была ли у нее альтернатива тому, что она сделала?.. Немного поколебавшись, она пришла к выводу, что ее не было. Не считать же альтернативой собственную мученическую смерть. Такая альтернатива была бы оправдана, если бы ее мучения могли спасти мир. Но этого бы не случилось. Значит, она поступила правильно, взяв маховик времени.
- Я уверена, – твердо сказала она вслух.
Дамблдор снова посмотрел на нее изучающе. Он явно что-то прикидывал.
- Что ж. Я тебе верю, – наконец сказал он.
~~~~~~~
После этих слов Дамблдор долго гладил свою серебряную бороду. Затем достал из мантии коробочку с засахаренными лимонными дольками и сунул одну в рот. Потом машинально протянул коробочку Гермионе. Это был настолько привычный жест, что она улыбнулась.
- Вы всегда любили лимонные дольки, – сказала она, вырывая директора из задумчивости.
- Да, это так… – сказал он, рассеянно улыбаясь. – Я вот все думаю, что мне стоит знать, а чего не стоит…
Дамблдор снова стал поглаживать бороду, затем спросил:
- Может, у тебя самой есть какой-нибудь вопрос?
- Наверное, я хотела бы знать, где я? Вернее, когда. Хотя последнее звучит как-то грамматически неверно, – вздохнула Гермиона.
- Хороший вопрос, – улыбнулся он. – Но что если вместо ответа, я задам свой?.. А именно, кто ты?
- Меня зовут Гермиона Грейнджер, – просто ответила девушка.
- Это имя мне ничего не говорит, – покачал Дамблдор головою.
- Вообще-то я маглорожденная. И раз вы меня не знаете, то я тут не учусь. – Пояснила ему Гермиона, улыбаясь. – Думаю, что это удача.
Она отчетливо вспомнила, что произошло совсем недавно на берегу озера. Навряд ли она переживет вторую такую же встречу.
- Что ж, – прервал директор ее невеселые воспоминания. – Раз я ничего не выиграл от своего вопроса, отвечу на твой. Сейчас весна 1980 года.
Гермиона воззрилась на него почти в шоке.
- Я… – Хрипло сказала она. – Я только недавно родилась.
Дамблдор вскинул брови. На миг его лицо помрачнело. Но затем он вновь улыбнулся и сказал успокаивающе:
- Не думаю, что это страшно. Ты с малышкой живете слишком в разных мирах. Нет никакой вероятности вашей встречи еще лет одиннадцать. Есть вероятность, что когда твоя маленькая версия получит письмо из Хогвартса, то ты взрослая исчезнешь.
- Так долго? – вырвалось в ужасе у Гермионы. – У меня нет там, в будущем, такого возраста даже. Куда, в таком случае, я попаду?
- Чтобы ответить на этот вопрос, я все-таки должен знать, куда ты хотела попасть, и что там случилось, – сказал ей директор.
- Изначально планировалось, что я перемещусь в начало девяносто пятого года. Но я оказалась там весною… – начала она говорить.
- Ничего себе! – вырвался удивленный возглас Дамблдора.
Было такое впечатление, что до него только сейчас дошло, как далеко в прошлое она провалилась. А ей-то показалось, что он спокойно воспринял тот факт, что она тут новорожденная.
- Я же вам уже говорила, что я только что родилась в этом времени, – сказала она ему.
- Да, – кивнул он. – Но видимо я воспринял это как-то отстраненно. Прости, что перебил. Итак, ты появилась весной 95 года. Что было дальше?
- Дальше произошло то, чего я и добивалась, – вздохнула Гермиона, заранее зная, что произведет фурор своими словами. – Я встретила сама себя.
Директор воззрился на нее как на сбежавшего из дурдома психа. И слова, что сорвались с его губ, подтверждали это. Он заговорил сердито и осуждающе:
- Ты сошла с ума. Это же очень опасно! Твой глупый поступок наверняка вызвал там необратимые процессы. Ты же не сможешь вернуться туда, откуда начала путешествие.
По мере слов он все более распалялся. От лукавого взгляда не осталось и следа, глаза метали гневные молнии. Он просто заикался от возмущения:
- Ты,… ты исковеркала жизнь не только себе, но и тем людям, которые тебя окружали. Что, что могло сподвигнуть тебя на такое чудовищное деяние, девочка?!
- Возможно, конец света? – выдохнула Гермиона, не вынеся напрасных обвинений.
Дамблдор задохнулся словами и уставился на нее. Видимо, он подумал, что она дерзит. Но это была отнюдь не дерзость. Это была констатация факта. Возможно, что-то отразилось в ее взгляде, потому что Дамблдор тяжело вздохнул и сказал категорично:
- И не рассказывай! Я не желаю этого знать.
- А я и не собиралась говорить вам это сейчас. Даже тогда, в девяносто пятом, я не скажу вам все до конца, – сказала Гермиона запальчиво. – Конечно, если я вернусь в этот чертов девяносто пятый. Мне надо именно туда. В крайнем случае, годом раньше или годом позже. Но не более…
Пока она говорила, до нее постепенно доходило, куда она попала на самом деле. Это был не просто год ее собственного рождения, но и год появления на свет Гарри Поттера, «Мальчика, который выжил».
- Что же касается этого отрезка истории, то я не собираюсь вообще вмешиваться. Как бы мне не хотелось предотвратить некоторые события, я не буду, – озвучила она вслух часть своих мыслей. – Так что я обещаю вести себя скромно. Я вовсе не заинтересована что-либо менять.
- Спасибо хотя бы на этом, – усмехнулся Дамблдор.
Она не отреагировала на эту усмешку, продолжив:
- Меня, в самом деле, волнует, куда я вернусь. Потому что если я попаду туда, откуда убежала… – ее передернуло. – Нет, лучше сразу с Астрономической башни…
Она поймала на себе ошалевший взгляд директора и осеклась. Он был по-настоящему в шоке от ее слов.
- Похоже, ты не шутила, когда говорила о конце света, – сказал он.
- Нет, – подтвердила она, – не шутила.
- Я думаю, что этого не произойдет, – сказал Дамблдор. – Навряд ли ты вернешься к началу путешествия, раз уже встретилась с собою в девяносто пятом. Но чтобы прояснить ситуацию, скажи, как ты сюда попала?
- Это просто и сложно, – вздохнула Гермиона с ноткой облегчения. – Видите ли, когда мы дотронулись друг до друга, то вокруг началось что-то невероятное. Я не помню всего, но, по крайней мере, я видела жуткие молнии. Вот одна из них и попала в маховик времени. Правда, тогда я даже не помнила, что он у меня есть.
Дамблдор снова стал теребить свою бороду. Наконец, он сказал задумчиво:
- Что ж. Процентов на девяносто пять ты попадешь именно в тот день. Но вот когда и при каких обстоятельствах, я затрудняюсь ответить. Как и насчет твоего возраста. Одно знаю точно, что другой маховик времени тебе не поможет. Я не знаю способа запустить его в направлении будущего. А как по-другому тебя туда отправить, я пока что не знаю.
Гермиона тяжело вздохнула. Он опустил ей свою руку на голову и погладил по волосам.
- Не расстраивайся, – сказал директор. – Думаю, я найду решение гораздо быстрее, чем черед одиннадцать лет.
В этот момент в палату вернулась мадам Помфри.
- Альбус, имейте совесть, – сказала она. – Девочка должна отдыхать.
- Хорошо, Поппи, обо всем остальном мы договорим завтра, – легко согласился директор и покинул больничное крыло.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

На следующее утро Гермиону разбудило неистовое солнце, которое беспардонно светило ей прямо в лицо. Она с удовольствие потянулась и села на кровати.
- Смотрю, ты уже встала, – сказала мадам Помфри, входя в палату. – Значит, ты хорошо себя чувствуешь.
- Спасибо, замечательно, – ответила Гермиона.
- В таком случае, ты можешь быть свободна. Дойдешь одна до директорского кабинета? – спросила врачиха.
- Естественно, – кивнула девушка.
- Тогда пароль: «Радуга». И всего тебе наилучшего!
- Спасибо вам!
Гермиона оделась в простую рабочую мантию без опознавательных знаков, что лежала около кровати, и покинула больничное крыло. Хогвартс жил своей жизнью. Видимо, была перемена. В коридорах было полно учеников. Девушка с удовольствием шла по школе. Ей казалось, что она вернулась в свое беззаботное детство. Вот еще миг, и из-за поворота появится Гарри, или кто-то еще.
И только она так подумала, как из-за поворота вывернул именно Гарри. На нем была квиддичная форма. Он явно спешил на тренировку. «Как же это?» – уставившись на парня, подумала Гермиона. Она так засмотрелась, что не заметила, как компания, в которой шел Поттер, поравнялась с ней и один парень, то ли случайно, то ли нарочно толкнул ее.
- Смотри, Сохатый, она в тебя втюрилась, – сказал он веселым голосом.
Гермиона вздрогнула от странной клички. Что-то она ей напоминала. Но вот что, она никак не могла припомнить. Она посмотрела на говорящего. Это был парень с волнистыми черными волосами до плеч, с белозубой улыбкой и ярко-синими глазами.
- Да нет, Бродяга, – раздался голос Гарри, – по-моему, она уставилась на тебя.
Девушка несколько раз перевела глаза с одного парня на другого. Потом оглядела еще двух парней. Один был бледным, ссутулившимся с каштановой гривой волос. Другой был маленьким, похожим на крысу, с тонкими, свалявшимися волосами.
- «Мародеры»… – выдохнула она. – Не может быть!
А как еще она могла отреагировать на встречу с этой четверкой, если уже знала, что это был год рождения «Мальчика, который выжил»? Она была уверена стопроцентно, что они уже закончили школу.
- Ого. Наша популярность растет прямо на глазах. Того гляди, придется автографы раздавать по школе, – ухмыляясь, сказал парень, которого она приняла за Гарри.
После этой фразы, она сразу поняла, что было неправильного в этом «Гарри»: он был слишком самоуверенным, и у него были карие глаза. И, естественно, у него на лбу не было шрама в виде молнии. Это, безусловно, был Джеймс Поттер, отец ее друга.
Пока она стояла столбом и рассуждала про себя, четверка обтекла ее, и, продолжая веселиться по поводу встречи и ее возгласа, пошла дальше по коридору. Гермиона потрясено обернулась, провожая их взглядом, и поплелась в кабинет Дамблдора.
~~~~~~~
Последний раз Гермиона была в кабинете директора, когда разговаривала с МакГонагалл после сдачи экзаменов, чтобы узнать свои результаты. Она была одна из немногих шестикурсников, которые их сдавали. Основная масса посчитала, что, раз школа навряд ли откроется, то нечего их и сдавать. По крайней мере, Рон и Гарри так ей и сказали, а Поттер еще добавил, что он ни при каком раскладе не вернется в школу.
- Я рад, что ты уже в порядке, – встретил ее приветливо Дамблдор. – У меня было время подумать, как поступить с тобою, и я пришел к выводу, что лучше тебе просто поучиться. Это позволит тебе отвлечься от проблем.
- Это было бы здорово, – искренне сказала Гермиона.
Если что она и любила больше всего, так это получать новые знания.
- Ты выглядишь очень взрослой, поэтому я не могу предложить тебе ничего, кроме седьмого курса. Ты справишься? – спросил ее директор.
- Я постараюсь, если мне будут даны дополнительные уроки, – ответила она.
- Впервые встречаю такую ответственную ученицу, – улыбнулся он. – Осталось определиться только с факультетом. Не думаю, что нужно проводить сортировку. Ты можешь просто выбрать.
Гермиона задумалась. Было, конечно, соблазнительно вновь вернуться в Гриффиндорскую башню, сидеть в ее гостиной около камина, подниматься в девичьи спальни. Но она не могла себе это позволить. Она точно знала, что ей будет трудно рядом с «Мародерами»: не дай бог что-нибудь ляпнуть. А ведь среди девочек там еще была и Лили Эванс, мать Гарри. Нет, Гриффиндор отпадает полностью.
- На моем распределении шляпа долго раздумывала, куда меня отправить, – сказала она вслух. – Думаю, что ее второй вариант будет для меня сейчас лучше. Я выбираю Когтевран.
- Это мы решили. Но остается еще придумать тебе имя и ложную историю.
- Помните, в больничном крыле вы мне предлагали сказать, что я из Шамбатона? – напомнила Гермиона. – Так вот, я полтора года переписывалась с девочкой оттуда, и многое знаю о школе. К тому же я два раза была во Франции, и, если будет такая необходимость, умею говорить по-французски.
- Но у тебя нет французского акцента, – возразил ей директор.
- Я могла бы сказать, что выросла в Англии, потом мы поселились во Франции, а теперь, в связи со смертью родителей, я вернулась обратно.
- Смотрю, ты все продумала, – удивился Дамблдор.
- Нет, – смутилась она. – Я это сию минуту придумала. Я уже заметила, что прижатой к стенке, я соображаю быстрее и вру убедительней.
Он усмехнулся и сказал:
- Остается еще твое имя. Нам надо его изменить. Только не слишком радикально. Иначе ты не откликнешься.
Директор потеребил бороду, задумавшись, затем закончил:
- Надо что-нибудь во французском стиле. Как тебе такой вариант: Мион Ле Гранж?
- Очень красиво, – одобрила Гермиона. – К тому же так называл меня папа. Я имею в виду «Мион», разумеется.
- Тогда я сейчас же приглашу сюда Филиаса Флитвика. Это декан Когтеврана.
- Я знаю.
- Ну да, ну да, разумеется, – несколько рассеянно откликнулся Дамблдор.
Было видно, что он думает, все ли он предусмотрел.
- У тебя наверняка нет ни денег, ни учебников, – сказал он несколько минут спустя. – Я выпишу тебе школьную стипендию для детей-сирот, а учебники тебе выдаст мадам Пинс по моей записке. Если ты не исчезнешь до лета, то мы сделаем тебя чьим-нибудь помощником, и ты поживешь при Хогвартсе.
Он снова потрогал бороду, а затем добавил:
- Ах, вот еще что. Надо же тебя познакомить с твоим спасителем. Я вообще хочу, что бы он немного о тебе позаботился. Думаю, это общение пойдет ему на пользу, – он подмигнул как заговорщик и добавил: – К тому же надо за ним присматривать, чтоб не проболтался.
~~~~~~~
В этот момент в дверь кабинета постучали. Из прихожей послышался мальчишеский голос:
- Можно?
Гермиона усмехнулась. Директор был в своем репертуаре. Говорил так, будто придумал идею с мальчишкой только что, а сам вызвал его к себе заранее.
- Проходи, проходи, Северус, – мягко сказал Дамблдор.
Девушка почему-то даже не удивилась, услышав это имя. Возможно, после того, как Снейп нашел ее там, в 95, на озере, а может после встречи с «Мародерами», это показалось ей даже закономерным. Она обернулась к дверям и внимательно стала рассматривать вошедшего. Молодой Снейп совершенно не напоминал собою будущего профессора зелий. Он был довольно худой, сутулый, с длинными, спутанными волосами. Что если и не изменилось, так это непроницаемые, черные глаза и неулыбающиеся, тонкие губы.
- Северус, – вкрадчивым тоном начал Дамблдор, – у меня к тебе просьба.
Он говорил так тогда, когда хотел чего-либо добиться от собеседника. Гермиона по себе знала, что после такой речи было невероятно трудно отказаться от предложения. Видимо, это уже знал и Снейп, потому что кисло скривился и вздохнул обреченно.
- Я вас слушаю, директор, – сказал он.
- Это твоя спасенная. Зовут ее Мион, – представил Дамблдор Гермиону. – Я хочу, чтобы ты взял над ней посильное шефство.
- Мне не кажется, что я гожусь на эту роль. Я нелюдимый и неразговорчивый, – холодно напомнил Снейп.
- Я думаю, ты справишься.
- И как вы себе видите это шефство? – осторожно осведомился парень.
- Много я не требую. Просто она отстала. Ты мог бы позаниматься с ней в библиотеке.
Снейп ненадолго задумался, потерев переносицу. Потом сказал:
- Это приемлемо, если она не станет задавать идиотских вопросов и болтать без умолка.
Гермиона не выдержала и хмыкнула. Ей всегда хотелось заткнуть рот профессору зельеварения. Похоже, теперь она имела эту возможность.
- Не думаю, что я более болтлива, чем ты, да и не глупее, – испытывая настоящее удовольствие от слов, сказала она ехидно.
Снейп смерил ее недоверчивым взглядом. Она вызывающе на него глянула.
- Кажется, ты, Северус, получил достойную соперницу, – усмехнулся директор.
Снейп скептически хмыкнул.
- Что ж, раз ты согласен, – сказал директор, – тогда уже сегодня после обеда ты мог бы позаниматься с Мион.
- Жду, не дождусь, – буркнул Снейп на пределе слышимости и, выпрямив спину, величаво покинул кабинет.
- Ты не думай, – вздохнул Дамблдор, глядя ему вслед и обращаясь к Гермионе, – он хороший парень. Только запутался. Возможно, тот факт, что с ним будет рядом девушка, сделает его мягче.
«Сомневаюсь, – подумала Гермиона. – Ясно как божий день, что мы будем постоянно собачиться. Вряд ли это сделает Снейпа помягче».
В этот момент в дверь опять постучали и, не дожидаясь разрешения, в кабинет вошел Флитвик в сопровождении неизвестной девушки. Дамблдор приветливо улыбнулся малютке-профессору и вкратце рассказал придуманную историю Гермионы.
- Тебе у нас понравится, – ободрил ее своим высоким голосом Флитвик.
- Я не сомневаюсь, – сказала Гермиона.
- Это наша староста Миранда Пэйн. Ты будешь с ней учиться и жить, – представил Флитвик пришедшую с ним девушку.
Миранда приветливо улыбнулась и кивнула Гермионе. Та ответила тем же.
- Удачи тебе, – пожелал на прощание ей директор. – Если что, обращайся ко мне.
Она кивнула и вслед за деканом Когтеврана пошла из кабинета.
- Миранда, покажи ей нашу гостиную и согласуй расписание, – сказал Флитвик, едва горгулья встала на место. – И я хотел бы вас видеть обеих сегодня на чарах после обеда.
После этих слов он с ними попрощался.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

В своей школьной жизни Гермиона ни разу не была внутри Когтевранской гостиной, но знала, что она находится на четвертом этаже за гобеленом, на котором нарисованы единороги. Отогнув его, Миранда произнесла абсолютно пустой стене пароль «Первое место», после чего кирпичная кладка, как в Косом переулке, зашевелилась и образовала арку.
Внутри общая гостиная Когтеврана была на удивление похожа на гриффиндорскую. Такой же камин, такие же кресла и винтовые лесенки, ведущие в спальни девочек и мальчиков. Единственным отличием было то, что вся обивка в комнате была выдержана в серебряных и голубых тонах. В принципе, по мнению Гермионы, это было намного лучше, чем красные и желтые расцветки Гриффиндора.
Спальня тоже не слишком-то отличалась от той, в которой жила Гермиона. В ней тоже стояли три кровати, одна из которых пустовала. Это было немного странным, так как был конец года. Обычно в Хогвартсе не ставили лишних кроватей.
- Здесь раньше спала Шелли, но они уехали в Америку из-за нападений Пожирателей смерти, – сказала Миранда, прочитав что-то во взгляде Гермионы. – Ты слышала о таких в своей Франции?
- К сожалению, да, – ответила та.
- Не будем о грустном. Лучше поговорим о расписании. Надо выяснить, что ты будешь изучать и насколько отстала, – сказала новая знакомая. – Не хотелось бы, чтобы у тебя были плохие отметки. Мы хотим выиграть межфакультетское соревнование. Пока у нас неплохие шансы, не смотря на второе место в квиддиче.
Гермионе было довольно странно слушать обычные школьные разговоры. За то время, что они с Минервой скрывались от Пожирателей смерти, она сильно отвыкла от мирной жизни. Однако она себя преодолела и спросила:
- Небось, проиграли Гриффиндору?
- Откуда ты знаешь? – удивилась Миранда.
- Догадалась. Слышала, у них неплохой ловец, – гладко соврала Гермиона.
Если же честно, то она много раз слышала от Сириуса, что Гарри и в этом пошел в отца, поэтому и догадалась, кого не обыграли когтевранцы.
- Вообще-то я не слишком ярая болельщица, но мы неплохо держались, – сказала ей новая знакомая. – Но давай лучше вернемся к урокам. Я бы хотела пойти на чары. Сегодня новая тема: будем проходить Протеевы чары. Это довольно сложно.
- Не особо. Я их немного знаю, – не удержалась от хвастовства Гермиона.
Миранда посмотрела на нее с уважением. Затем достала из тумбочки свитки с вопросами за седьмой курс по всем предметам. Такие свитки в Хогвартсе обычно выдавались в начале года, чтобы ученики, при желании, могли забегать вперед по программе.
Гермиона обычно брала свитки и у старшекурсников, поэтому с интересом склонилась над списком, желая сверить с тем, который помнила. В принципе, она почти по всем вопросам уже пробегалась. Она даже писала курсовую работу по трансфигурации к ЖАБА. Но, разумеется, она считала, что ей все надо вновь повторить.
- Приемлемо. Думаю, я не намного отстала, – наконец сказала она вслух. – На сегодня я не готова сказать тебе, какие вопросы меня более беспокоят. Лучше я вначале повторю все.
- Это похвально, – одобрила ее Миранда. – Похоже, ты любишь учиться. Значит, придешься здесь ко двору.
- Еще бы! – усмехнулась Гермиона. – Да будет тебе известно, меня называли «заучкой» почти все школьные годы, а некоторые мои одноклассницы откровенно издевались над тем, что я вместо еды предпочитаю библиотеку.
- В Когтевране такого не скажут, – успокоила ее староста. – Как любит повторять Флитвик, сюда распределяют тех, у кого тяга к обучению. Мы просто фанатики учебы.
Гермиона кивнула, соглашаясь.
- Вот наше расписание, – протянула ей Миранда очередной свиток. – Как видишь, ты сегодня прогуляла трансфигурацию и уход. А я только последнюю пару. Но, если честно, я не слишком сожалею. Не люблю возиться с животными. Жаль, что от этого предмета нельзя было отказаться на шестом курсе.
- А у нас можно было, – сказала Гермиона, припомнив, что не ходила на уход на шестом.
Возможно, это было сделано потому, что предмет вел Хагрид. Уж слишком великан был любителем монстров. А может, просто правила поменялись.
- Скоро будет обеденное время, – вырвала ее из раздумий Миранда. – До него мы могли бы сходить в библиотеку тебе за учебниками, а потом я провожу тебя в Большой зал.
- Ты не должна водить меня везде за руку, – сказала Гермиона. – Мне провели экскурсию по Хогвартсу, и я все запомнила. Так что если у тебя дела, Миранда, то можешь меня оставить.
- Правда?! – обрадовалась та. – Раз так, то я пока закончу эссе по зельям. Его надо завтра сдать, а я вчера не дописала.
Гермиона вздохнула с облегчением. Если честно, она с большим трудом сходилась с людьми. А тут она вообще боялась с кем-либо общаться, так как любое общение предполагало на первых порах ее собственное вранье. Врать Гермиона не умела и не любила. Она откровенно боялась запутаться в нем. Поэтому она заранее решила свести общение к минимуму. А еще она очень хотела попробовать сдать ЖАБА. Для этого ей надо было не трепаться, а безвылазно сидеть в библиотеке и упорно заниматься.
~~~~~~~
Мадам Пинс удивила Гермиону тем, что она была значительно моложе. Насколько помнила девушка библиотекаршу, та всегда производила впечатление старой девы неопределенного возраста. Сейчас же было видно, что женщине не более тридцати. Гермиона даже пожалела Пинс. Судя по всему, женщине так и не удалось построить личную жизнь, и она зачахла в этом книжном хранилище.
Получив внушительную стопку учебников, Гермиона не стала брать дополнительную литературу. Сначала она хотела унести учебники в спальню. Но она так соскучилась по учебе, что не удержалась, свалила их все на ближайший библиотечный стол и с упоением погрузилась в их изучение. Она всегда испытывала нечто сродни восторгу перед новыми знаниями.
- Решила доказать всем, что у тебя в голове не солома? – раздался над ее ухом ехидный голос.
Гермиона подняла голову. Над ней стоял Снейп.
- Не люблю быть последней в классе, а я очень отстала, – спокойно ответила она.
- Если ты заморишь себя голодом, то это не прибавит ума, – сказал он. – А сейчас у тебя все шансы остаться без обеда. Он почти заканчивается.
Гермиона ощутила просто зверский голод.
- Вот черт! – выругалась она. – А мне еще надо закинуть эту кипу в спальню.
- Оставь здесь. Заберешь после занятий. Я могу даже помочь донести, – удивил ее Снейп.
Она совершенно не ожидала от него помощи, полагая, что он и в юности не слишком-то стремился помогать кому-либо. Поэтому не удержалась от язвительности и ехидно спросила:
- Хочешь угодить директору?
- Естественно, – подтвердил он таким же тоном. – Я вообще отличаюсь тем, что выслуживаюсь перед начальством. У меня такое хобби.
Гермиона невольно прыснула. Мысль о том, что Снейп выслуживается, была слишком абсурдна. Он всегда держался с достоинством перед всеми.
- Ты утрируешь. Ты не похож на подлизу, – сказала она, улыбаясь.
Ей было немного странно говорить ему «ты», но она уже начинала привыкать. Не могла же она добавлять «сэр». Он был ее ровесником, с которым не требовалось такого этикета.
- А ты у нас психолог, – он почти улыбался.
Девушка вновь удивилась. То ли она никогда и не знала Северуса Снейпа. То ли тот очень сильно изменился за последующие годы. Профессор Снейп никогда не разговаривал столь дружелюбно. Впрочем, как мог себя вести двойной шпион с представителями враждебного факультета? Возможно, он был более мягким со слизеринцами.
- Так ты идешь в столовую или все же умрешь с голода? – поинтересовался Снейп, вырывая из раздумий Гермиону.
Она кивнула, молча собрала книжки, захватила учебник по чарам, а остальные, в самом деле, оставила в библиотеке. Мадам Пинс не возражала.
- Ну, пошли, – сказала она ему, и они вместе направились в Большой зал.
Гермиона видела, что многие удивленно глядят на их пару. По мере приближения к столовой, Снейп все более мрачнел, а когда вошел внутрь все же сделал вид, что пришел один. Гермиона не стала обижаться. Она и так была удивлена, что он прошел с ней всю дорогу. Она всегда считала его одиночкой.
За столом Когтеврана уже сидела Миранда. Она увидела Гермиону, помахала ей рукой и подвинулась, освобождая место.
- Я думала, ты все же заблудилась, – сказала она.
- Я зачиталась, – призналась Гермиона, приступая к обеду.
Миранда подождала ее, и они вместе отправились на чары. Ее появление вызвало фурор у ее будущих одноклассников. Они с интересом закидали ее вопросами: как ей жилось во Франции, как она там училась. Гермионе ничего не оставалось, как рассказывать впечатления от своей учебы в Хогвартсе на младших курсах и те сведения, что ей писала ее французская приятельница Николь в своих письмах. Пока вранье получалось складным. Но Гермиона искренне надеялась, что интерес к ней вскоре пропадет.
Чары в этот день были сдвоенные, совместно с Хаффлпаффом. Этот факт не мог не радовать Гермиону. Почему-то она думала, что «Мародеры», один раз встав на ее пути, не оставят ее в покое. А уж с кем, с кем, а с ними, у нее не было желания общаться. Особенно ее пугало общение с Джеймсом. Ей хватило одного раза, чтобы понять, что это будет мучительно: видеть парня так похожего на Гарри и убеждаться, что это не он.
Перерыв показал, что когтевранцы разительно отличаются от гриффиндорцев. Те бы обязательно обступили нового человека, стали бы навязывать дружбу, предлагать сочувствие. Эти же разбрелись в разные стороны. Было стразу видно, что когтевранцы индивидуалисты. Здесь не было больших компаний. Тут были одиночки или редкие парочки. Разговаривали они в основном о пройденном материале и обсуждали будущие ЖАБА.
Гермиона никак не могла сделать вывод – нравится ей это или нет. В конце концов, она решила, что в сложившейся обстановке, так намного лучше. Но если бы шляпа настояла на Когтевране при ее распределении, то она бы очень была несчастна на этом факультете. Она бы так и осталась одинокой все годы, а так у нее были верные друзья, которых ей очень сильно не хватало сейчас.
~~~~~~~
Едва Гермиона расположилась в библиотеке, как за ее стол плюхнулся Снейп.
- Ты уже тут? – поинтересовался он.
Она кивнула. Он фыркнул. Затем молча вытащил кучу книжек и свитков и углубился в работу. Больше он не издал ни звука за весь вечер.
- Библиотека закрывается, – наконец объявила мадам Пинс.
Снейп запихал свои учебники в рюкзак, затем сгреб кучу учебников Гермионы и, не говоря ни слова, пошел на выход.
- Ты куда? – удивилась она.
- Я же обещал помочь дотащить это до твоей гостиной, – напомнил он ей. – Я привык не бросать слова на ветер.
- Спасибо, – потрясенно сказала она.
Он смерил ее холодным взглядом и быстро пошел по коридору. Она еле поспевала за ним. Что-что, а походка у парня была такой же стремительной и летящей, как и у профессора. Да и сутулости, которая бросилась Гермионе в глаза при первой встрече, не было. Он ходил так, будто аршин проглотил.
Перед гобеленом с единорогами Снейп довольно резко сунул ей учебники в руки и сказал непререкаемым тоном:
- Завтра у нас первой парой совместные зелья. Сядешь со мной. Будем варить всеесенцию. Это довольно сложное зелье. Не хочу, чтобы ты разнесла кабинет Слизнорта.
Гермиона послушно кивнула, будто вернулась в свое школьное детство и выслушала распоряжение от зельевара. Снейп же развернулся на каблуках и, не попрощавшись, поспешно пошел прочь. «Какой он странный», – подумала она, понимая, что этот парень начинает ее забавлять.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

Утром Гермиона быстро покончила с завтраком, ни на кого не глядя, и поспешила на зелья. Вскоре перед кабинетом появились слизеринцы. Снейп сухо кивнул ей головой. А когда входили в кабинет, то потянул ее за руку за вторую парту у окна.
Усевшись, Гермиона огляделась. Кроме Снейпа, она никого из учеников не узнавала. По крайней мере, Люциуса Малфоя среди них не было. Почему-то Гермиона считала, что не вынесет присутствие этого сноба.
Наконец появился Гораций Слизнорт. Он был таким же толстым, надутым индюком, который собирал коллекцию из интересных людей. У него и здесь был свой «Клуб Слизней», в который он и пригласил Гермиону на очередную вечеринку.
Ей тут же вспомнился единственный раз, когда она ходила на такую вечеринку. Тогда самым большим желанием девушки было доказать Рону, что ее он не интересует. Теперь она и сама не знала, что на нее нашло на шестом курсе, когда она влюбилась в Уизли. Сейчас вся эта глупая ревность казалась ей смешной, как и сам факт влюбленности.
Однако долго предаваться воспоминаниям времени не было. Веритасерум, который и назвал Снейп «всеесенцией», действительно, был весьма сложным зельем. Гермиона не раз порадовалась, что сидит с будущим великим зельеваром.
Пожалуй, впервые она смогла наблюдать за тем, как трудится Снейп над зельями. Он был весь поглощен работой. В какой-то из моментов приготовления он подвинул к себе учебник и стал быстро что-то записывать в нем.
- Что это ты делаешь? – спросила Гермиона, уже зная практически ответ.
- Вношу коррективы, – как нечто само собой разумеющееся ответил он.
- Можно мне глянуть? – не особо надеясь на положительный ответ, попросила она.
Снейп молча протянул ей учебник. Эта книга была очень похожа на знаменитый учебник Принца-полукровки за шестой курс, который когда-то был у Гарри. Он был весь испещрен записями и пометками. Он даже подписан был так же.
- А почему ты это делаешь прямо в учебнике, а не завел тетрадку? – поинтересовалась Гермиона. Этот вопрос волновал ее еще тогда, когда она видела тот учебник.
- С чего ты решила, что у меня нет и тетради? Просто на уроке проще чиркнуть что-то на книге. А потом я обычно все проверяю, – подробно ответил он.
Она, в который раз, удивилась, с какой легкостью молодой Снейп дает ответы. В бытность свою учителем, он не был столь любезен. Обычно из профессора Снейпа ответы приходилось тащить клещами. Пока она об этом думала, он выхватил у нее свой учебник, докончил надпись, а затем вернулся к работе. Нарезая златоцвет, он стал пояснять:
- Посмотри, этот автор предлагает бросить в зелье три грамма на один литр. Но я считаю, что такого количества мало. Веритасерум не получится таким прозрачным и сильным, как должен. Я это и пометил. И если ты согласна, то я предлагаю тебе сварить все по книге. А я сделаю по-своему. Мы сравним результаты.
- Приемлемо, – охваченная азартом исследования, согласилась с ним Гермиона.
Они стали молча работать. Когда урок был закончен, то в ее пробирке зелье, и в самом деле, было немного мутнее.
- Значит, я прав, – констатировал Снейп.
- Надеюсь, силу мы проверять не будем, – несколько напряженно сказала Гермиона.
- А что, было бы здорово попытать у тебя, откуда ты взялась на берегу озера, – ухмыльнулся он. – Но мы все-таки не будем, потому что тогда и мне придется тебе исповедоваться. А я что-то не горю желанием это делать.
«Еще бы, – подумала девушка. – Ты, небось, уже носишь на левом запястье черную метку». Насколько ей было известно, за это, во времена «Мародеров», можно было вылететь из школы. Ей очень хотелось бы узнать у него, как он додумался до такого идиотизма. Но она почти знала ответ. По ее мнению, все парни становились умными не раньше двадцати. А до этого их мозгами руководили порывы или гормоны.
~~~~~~~
Следующей парой была трансфигурация. Если честно, то Гермиона немного волновалась перед встречей с МакГонагалл. Перед ее внутренним взором стояло лицо, обтянутое серой, морщинистой кожей. Минерва очень сдала после смерти Дамблдора, а за последние месяцы жизни она постарела и исхудала. Какой женщина была в школе, девушка почему-то не помнила. Остался только образ всегда подтянутой и холодной профессорши.
Трансфигурация, как и во времена Гермионы, была у всего потока. Девушка как не волновалась, но все-таки отметила, что Снейп не сел с ней рядом. По-видимому, в присутствии гриффиндорцев он не хотел показывать, что общается с новенькой. Или к этому были какие-то другие причины.
Когда со звонком появилась Минерва, Гермиона даже шею вытянула. Вот кто изменился, так изменился. На девушку глядела молодая женщина с легким румянцем. Правда, у нее была все такая же строгая прическа – пучок волос на самой макушке. А еще она была такой же холодной, но улыбалась она значительно чаще.
Правда, долго увлекаться сравнениями Гермиона не стала. Тема урока была посвящена трансфигурации человека в животное. Девушка совершенно не знала ее. Она, конечно, просматривала данную тему, но если честно, то без учителя не слишком в ней разобралась. Поэтому она отнеслась к объяснениям очень внимательно.
Как всегда после перерыва началась практическая часть. Учительница разбила всех на пары. Гермионе досталась Миранда, с которой они рядом сидели.
- Давай, ты первая, – предложила Миранда.
Гермиона кивнула с удовольствием. Она вообще любила быть во всем первой. Как оказалось, эта любовь никуда не делась, не смотря на все перенесенные девушкой беды. Проговорив сложную формулу трансфигурации и сопроводив ее соответствующим жестом, она смело превратила соседку в заданный учительницей образ. Получилась вполне симпатичная уточка, которая даже крякнула.
- Замечательно! У тебя получилось с первой попытки, – похвалила ее МакГонагалл. – Видимо, у тебя был хороший учитель.
- О, да, – улыбнулась до ушей Гермиона. – Замечательный. Я ее очень уважала, и мы даже подружились.
Ей просто захотелось сказать именно эту фразу. Будь она более вольна в действиях, она бы вообще кинулась к женщине на шею и закричала: «Вы живы! Вы живы!». Но, разумеется, такой поступок был бы неразумным.
Пока Гермиона раздумывала, профессор обошла класс, показывая ее результат. Девушка же смотрела, у кого еще получилось. Оказалось, что пока что только у нее.
- Теперь меняйтесь ролями, – приказала Минерва, когда все превращенные приняли свой собственный облик.
Теперь Миранда говорила формулу. У Гермионы выросли крылья, хвост и перепончатые лапы. А еще вместо волос появились перья. Но в остальном, она осталась по-прежнему человеком.
- Ой, извини, пожалуйста, – сказала смущенно Миранда и быстренько ее трансфигурировала обратно.
Такая ошибка партнерши дала девушке возможность наблюдать за другими учениками. Если честно, то ее интересовали не все, а только знакомые. Для начала, она поискала глазами «Мародеров». Она поняла, что захваченная своим успехом, просмотрела, как превращали Блэк и Люпин. Зато она могла посмотреть на результаты Поттера и Петтигрю.
У Джеймса все получилось просто великолепно, а девушка некстати вспомнила, что говорил Гарри о палочке отца: она была весьма хороша для такого рода занятий. Будущий предатель не справился с заданием, но его утка была более похожа на таковую, чем у Миранды.
Но хуже всех дела обстояли у Снейпа. Гермиона не без смеха рассматривала, что он сотворил из своего напарника. Это было даже отдаленно не похоже на утку, а более напоминало какого-то монстра. Этот факт весьма позабавил девушку. Ей было ужасно приятно узнать, что будущий профессор зелий в чем-то весьма слаб. «Интересно, а потом он этому научился?» – подумала она даже.
- Смотрите, Нюнчик опять отличился, – вырвал ее из раздумий насмешливый голос.
Гермиона обернулась на говорящего. Им оказался Джеймс Поттер. То показывал пальцем на творение Снейпа и откровенно смеялся.
- Скажи, Снейп, ты долго еще собираешься позориться на трансфигурации? Как ты вообще сдашь экзамены? – продолжал потешаться Поттер.
Очень многие в классе тоже смеялись. МакГонагалл же сделала вид, что не слышит этих реплик. Это показалось Гермионе очень несправедливым, так как получилось у единиц, а смеялись только над Снейпом. Зато теперь ей стало понятно, почему зельевар так любил насмехаться над Гарри. Может, это и было весьма по-детски, но учитель явно мстил сыну за отца. Пока Гермиона об этом думала, Снейп молча поднял свою палочку и направил на обидчика. Мелькнул красный луч и Джеймс свалился из-за парты.
- Вы не в дуэльном клубе, мистер Снейп, – тут же отреагировала МакГонагалл. – Минус десять баллов со Слизерина.
Пока она это говорила, Поттер тоже что-то буркнул, и мантия Снейпа затлела.
- Да вы с ума посходили сегодня! – завопила учительница. – От вас я такого, мистер Поттер, не ожидала. Вы мой самый любимый ученик. Придется и с вас снять баллы. Минус два балла с Гриффиндора.
Гермиона чуть не подскочила на месте и не заорала, что это все не справедливо и что такими действиями Минерва разжигает вражду факультетов. А еще ей хотелось сказать, что когда Снейп станет деканом Слизерина, то отыграется на подопечных МакГонагалл по полной программе. Но, разумеется, она осталась на месте.
- Предупреждаю обоих, если еще хоть жест в направление друг друга, вы отправитесь на отработку к Филчу, – предупредила Минерва сверлящих друг друга ненавидящими глазами парней, вырывая Гермиону из нахлынувшего возмущения.
Девушка несколько успокоилась и стала наблюдать, как Джеймса усадил на место Люпин, а Снейп сам сел, решив не нарываться на неприятности. Конец урока прошел относительно спокойно. Но тишина так и не вернулась в класс. Возбужденные происшествием, ученики плохо слушали профессора. После урока Снейп ушел из кабинета в компании слизеринцев.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

За обедом Гермиона решила посмотреть, как выглядят остальные учителя, и с удивлением увидела, что за столом сидят только три знакомых ей человека. Это Хагрид, Спраут и Хуч. Великан и профессор травологии выглядели абсолютно так же, как в ее школьные годы, а вот Хуч была почти девочкой. Ей от силы было двадцать. Ни Синистры, ни Вектор за столом не было. Как не было и Трелони.
Погода была чудесная, а обеденный перерыв длился почти час. Поэтому Гермиона решила сходить на озеро, тем более после обеда был уход за магическими существами, а озеро было недалеко от загонов.
Так как земля еще не просохла под весенним солнцем, то на озере было пустынно. Девушка присела на поваленное дерево и задумалась.
- Тянет на место преступления? – спустя минут десять услышала она над своей головой.
Гермиона подняла глаза. Рядом с деревом стоял Снейп и ухмылялся.
- Что-то типа этого, – пожала она плечами.
- А с какой стати все тебя называют «француженкой»? – задал он очередной вопрос.
Гермиона удивилась. Если честно, то она пока ни разу не слышала, чтобы ее так называли, по крайней мере, в глаза. Она снова пожала плечами и доверительно сказала:
- Возможно, потому что я из Франции.
Если честно, то вопреки желанию, фраза вышла довольно язвительно.
- Классную сказку придумали вы с Дамблдором. Но я бы в ней сильно усомнился, – сказал Снейп таким же, если еще не более язвительным тоном.
- Это не твое дело, – сухо сказала Гермиона, желая отвязаться.
- Не скажи, – протянул он холодно. – Я как бы уже причастен.
Снейп потер переносицу довольно таки привычным для Гермионы жестом и стал рассуждать как бы сам с собой:
- Я, знаешь ли, долго думал, после твоего появления, и пришел к выводу, что ты пользовалась маховиком времени. Что ты на это скажешь?
Гермиона нервно облизала губы. Она была весьма недовольна таким поворотом в разговоре со Снейпом. Она не знала, как теперь поступить. После того как этот человек приволок ее в больничное крыло, ей не хотелось сильно дерзить ему. К тому же, опыт прошлого общения с взрослым Снейпом подсказывал ей, что он хорошо чувствует вранье. Она боялась, что и сейчас он ее быстро раскусит и будет вытаскивать правду разными уловками. Поэтому, прикинув все это, она сказала:
- А если это и так, то что?
- Что, серьезно? – весьма эмоционально спросил он.
- Вроде того, – пожала она плечами.
- И на кой тебя сюда понесло?
Не зная зачем, Гермиона ответила честно:
- Вообще-то я не сюда собиралась.
Брови Снейпа поднялись вверх до придела, а глаза распахнулись.
- Я слышал, конечно, что такое бывает. Но почему? – спросил он.
- Там была молния. Она попала в маховик, – коротко ответила она.
Это не было ни враньем, ни правдой, поэтому прозвучало весьма убедительно.
- Ясно, – протянул Снейп. – И что теперь?
Гермиона грустно вздохнула. Хотела бы она сама знать ответ на этот вопрос.
- Дамблдор обещал что-нибудь придумать, – сказала она.
Они помолчали. Но Гермионе было очевидно, что Снейп собирается снова задавать ей вопросы. Так и оказалось.
- Ну и как там, в будущем? – спросил он.
Ей показалось, что в его голосе звучит смущение от вопроса и неподдельный интерес. Это было весьма нехарактерно для этого человека. Взрослым он умел хорошо скрывать свои настоящие чувства, демонстрируя только неприязнь и холодность.
- По-разному, – ответила она, усмехаясь.
Потом посмотрела на него выразительно и добавила:
- Ты же не думаешь, что я буду тебе рассказывать.
- Я, конечно, это и ожидал. Но так интересно, – сказал он очень разочаровано.
- А почему ты думаешь, что я скажу что-то такое, что тебя заинтересует? – усмехнулась она. – Ведь весьма вероятно, что я не знаю никого из твоего окружения.
Снейп посмотрел на нее очень пристально. Девушка быстро опустила глаза, припоминая, что он владел в бытность учителем легилеменцией. А вдруг это его врожденная способность?
- Но это не так, – сказал он, подтверждая опасения.
- Ну да, – сказала она. – Не стану скрывать. Я знаю некоторых учителей и даже Филча.
- И меня, – сказал Снейп безапелляционно.
Гермиона уставилась на него в ужасе.
- С чего ты решил? – спросила она, едва справившись с голосом.
- Ты все время смотришь на меня, будто сравниваешь с кем-то в своей голове. И еще ты иногда удивляешься моим простейшим поступкам. Согласись, так не ведут себя с незнакомым, – ответил он.
Гермиона была потрясена до глубины души его словами. Она глупо моргала, смотря в его непроницаемые черные глаза, и понимала, что врать бесполезно, но и говорить правду она не может. Он был непосредственный участник многих событий, и любые лишние сведения могли привести к изменению той части истории, которую она менять не собиралась.
- Даже если это и так, то я не стану тебе ничего рассказывать, – наконец выдавила она сдавленно. – Ты же знаешь, как опасно менять то, что уже случилось.
- Ну, это как посмотреть, – пожал он плечами. – Для меня это все в будущем. Мне было бы спокойней, знай я о том, где соломку подкладывать. Не люблю, знаешь ли, падать на твердые камни. Больно.
У Гермионы внезапно пронеслось перед глазами его исковерканное тело, которое она видела в газете. Она судорожно сглотнула и прошептала:
- Я не могу. Есть вещи, которые лучше не трогать.
- Ладно. Не парься, – сказал он примирительно. – Я все понимаю.
~~~~~~~
Между ними повисло молчание. Потом Снейп перевел разговор на другую тему.
- Ты уже изучала трансфигурацию человека раньше? – спросил он.
- Нет, – ответила она с облегчением, радуясь перемене.
- Я-то думал, что ты изучала… – он вздохнул. – Здорово у тебя получилось.
- Я всегда была способной по этому предмету, – пожала Гермиона плечами и неожиданно для себя предложила: – Хочешь, мы позанимаемся вместе?
- МакГонагалл говорит, что у меня нет к ее предмету предрасположенности, – неохотно сказал Снейп. – И хотя я считаю отношение ее ко мне как к слизеринцу предвзятым, но думаю, она права. Я путаюсь в формулах.
- Мне кажется, – сказала Гермиона, – ты упустил основы. Многие формулы Минервы строятся по принципу наращивания. Надо запомнить и освоить эту основу, а остальное нанизывать как кольца на пирамиду.
- Что ж. В твоих устах это звучит убедительно, – задумчиво сказал он. – Только надо придумать, что я могу тебе дать взамен. Я не привык получать что-либо из милости.
Настала очередь Гермионы серьезно задуматься. Она пока сама не разобралась, в каком предмете у нее больше пробелов: в зельях или в ЗОТИ. Тем более что последнего здесь еще не было. Можно сказать, на сегодняшний день у нее не было еще так называемого «черного списка». Поэтому она ответила честно:
- Я еще не разобралась, насколько отстала. Но думаю, у меня будут вопросы по зельям и ЗОТИ. Как раз те предметы, в которых ты разбираешься.
- Попалась! – торжествующе сказал Снейп. – Откуда ты знаешь, что это мои любимые предметы?
- Оттуда–оттуда, – засмеялась она. Затем добавила серьезней: – Хотя, у меня уже была возможность, заметить это и здесь.
Он понимающе хмыкнул. Гермиона боялась, что он снова вернется к вопросу о будущем. Но он сказал:
- Ладно, замнем твой прокол и вернемся к баранам. Я имею в виду трансфигурацию. Раз ты предложила, то когда мы начнем заниматься?
- Да хоть сегодня, – сказала она. – Я все равно буду весь вечер торчать в библиотеке. Приходи в любое время. Постарайся составить список вопросов.
Он кивнул, соглашаясь. Ей было очень странно давать Снейпу задание, но она чувствовала удовлетворение оттого, что их роли поменялись хоть на время. Она поклялась себе быть более терпеливым учителем, чем был с ней он.
- Пожалуй, нам пора к загонам, – сказал Снейп, отрывая от приятных мыслей.
Гермиона слегка поежилась, вставая, и они двинулись к загонам. После обеда в расписании стоял уход за магическими существами. Если честно, то после уроков Хагрида, она слегка побаивалась этого предмета. Но сейчас его вел Кетелберри. Она плохо помнила этого учителя, так как видела его только на первом курсе.
- Не любишь животных? – увидев этот жест, спросил Снейп.
- Смотря каких, – сказала она откровенно и поднялась с бревна.
- Кетелберри обещал сегодня нечто особенное, – сказал он. – Если честно, то я совсем не люблю животных. Даже сов не слишком жалую. У меня нет собственной совы.
- У меня, знаешь ли, тоже, – сказала она. – Хотя у меня был кот.
Гермиона решила, что ничего не случится, если Снейп узнает о Косолапусе.
- Не люблю котов особенно. Они глупые и злые,– сказал собеседник и добавил: – Наверно я так решил из-за МакГонагалл.
- Ты не прав. Она очень умная женщина. Правда, она очень требовательная. Но это никак не отражается на ее анимагической форме, – возразила ему Гермиона. – Да и насчет котов ты не прав. Мой был весьма умным. Хотя он был не совсем котом. Он был помесью с книзлом.
- Ха. Это существенное отличие. Ну а насчет профессорши ты так говоришь потому, что наверняка была у нее в любимчиках.
Гермиона раскрыла рот, собираясь сказать, что у МакГонагалл не бывает любимчиков, но вспомнила, как та так назвала Джеймса Поттера. Но все равно она собиралась доказывать, что Минерва не так уж плоха. Что ни говори, но после двух месяцев тесного общения, девушка прониклась к ней своего рода любовью. Ее, правда, смущало происшествие, случившееся до обеда, и поведение женщины.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

Они почти дошли до загонов, когда сзади раздался ехидный голос:
- Смотри, Сохатый, наш Нюнчик заделался ловеласом. Думает, что с такой постной рожей и сальными волосами может привлечь француженку.
Гермиона и Снейп обернулись. Последний мгновенно выхватил палочку и направил ее в сторону говорящего. Это, как и предполагала девушка, был Сириус. Рядом с ним были все «Мародеры», которые очень нехорошо ухмылялись. Даже Люпин, что более всего покоробило Гермиону. Она привыкла думать, что тот всегда был довольно мягким и старался останавливать своих дружков-шутников. Но сейчас он участвовал наравне с другими.
- Идите куда шли, – сказал холодно Снейп. – Не ваше дело.
- Ты ошибаешься, милый, все, что касается такого гада, как ты, все наше дело, – надменно протянул Поттер. – А этой милой девочке надо просто раскрыть глаза, как она ошибается, общаясь с тобою.
- Вам не кажется, что я достаточно взрослая, чтобы решать, с кем общаться? – вкрадчиво спросила его Гермиона.
- Не кажется, – белозубо улыбнулся ей Джеймс. – Поверь, мы действуем из самых лучших побуждений. Ты просто не в курсе, с кем ты связалась. У него на уме одни гадости. Ты просто плохо его знаешь. Это самый темный волшебник.
- Так уж и самый темный? – усмехнулась она. – А как же Волдеморт?
Все пятеро в шоке выпучили глаза на нее.
- У вас во Франции не боятся произносить его имя или ты просто спятила? – выдавил Блэк через силу.
- Подумаешь имя. Пустой звук и не более, – пожала она плечами.
- Малышка так говорит, потому что с ним не встречалась, – хмыкнул Поттер. – А мне уже трижды пришлось уходить из-под его длинного носа.
- А может, она, как ее новоявленный дружок, входит в число Пожирателей смерти? – предположил Петтигрю и гаденько захихикал от собственного остроумия.
- Ты нас там встречал, правда? – не удержала себя Гермиона.
- Да как ты смеешь такое говорить о моем друге?! – возмутился Поттер и наставил на нее свою волшебную палочку.
Гермиона прикусила губу. Пока она прикидывала, как выкручиваться, ее рука сама выставила палочку в ответ. Сработал инстинкт самообороны. Остальные «Мародеры» тоже подняли палочки. Ситуация явно выходила из-под контроля.
И тут их спасло появление Кетелберри. Он оказался вполне обычным мужчиной, который выделялся из общей массы только довольно крепкими мускулами, что было вполне понятным при его характере работы.
- Тут, конечно, не школа, но никто еще не отменял правила, что нельзя применять магию против одноклассников, – сказал он. – А посему успокойтесь.
Все парни моментально убрали палочки. Гермиона тоже.
- Мы еще поговорим, – сказали хором задиристо Блэк и Поттер.
- Вы, господа, вынуждаете меня снимать с вас баллы, – сказал учитель. – Я не потерплю никаких распрей во время своего урока. Это подрывает дух дружбы внутри Хогвартса, а в наше время очень важно именно дружить. Ну и что, что вы с разных факультетов.
Гермиона заметила, что «Мародеры» пристыжено потупились. Было очевидно, что Кетелберри пользуется у них авторитетом.
- Пообещайте мне, – продолжил учитель, – что забудете об этом конфликте. Считайте, что вы просто погорячились и сказали друг другу необдуманные слова. Ну же!
Гермиона приняла это как руководство к действию. Ей не нужны были конфликты вообще, а с «Мародерами» тем более, поэтому она четко сказала:
- Я прошу прощения, что неудачно пошутила о вашем друге. Я его совершенно не знаю. Но и он меня не знает тоже.
- Хвост просто пошутил неудачно, – сказал Поттер. – Ладно, Ле Гранж, я считаю, что инцидент исчерпан. Не бойся, мы не станем выслеживать тебя и мстить.
- Я не боюсь, – честно ответила Гермиона.
- Все еще думаешь, что этот, – Джеймс указал на Снейпа, – будет тебя защищать?
- Знаешь, ты сильно удивишься, но я могу постоять за себя сама, – сказала она.
Ее, если честно, трясло от этого надутого сноба. А еще ее удручал тот факт, что это не какой-то абстрактный сноб, а отец ее лучшего друга. Помимо воли, в голове крутилась совершенно непотребная мысль, что Гарри только выиграл, лишившись такого отца. Это, разумеется, была совершенно чудовищная мысль, но она не могла никак от нее избавиться.
- Вы снова начали пререкаться, – сказал Кетелберри. – Предлагаю закончить прения и вспомнить, что вы уже находитесь на уроке.
Только теперь Гермиона заметила, что вокруг них собрались все четыре факультета, а над территорией школы звенит звонок.
~~~~~~~
- Сегодня я вам покажу фестралов, – сказал Кетелберри, когда установилась относительная тишина. – Кто скажет мне кто это такие?
У Гермионы сработал рефлекс, воспитанный годами учебы: она подняла руку одна из первых, желая ответить.
- Ну-с, мисс Ле Гранж… Или вы привыкли к обращению «мадмуазель»?.. Что представляю собой фестралы? – спросил Кетелберри ее.
- Можно «мисс». Мне это более привычно, так как я по происхождению англичанка, – сказала Гермиона.
Она вздохнула и стала рассказывать о фестралах, вспоминая, как Хагрид знакомил их с ними на пятом курсе.
- Весьма подробные сведения, – похвалил Кетелберри. – Вы так их описали, что это дает мне право спросить: вы их видите?
- Я не знаю, – честно ответила Гермиона. – Когда я проходила их в школе, то я их не видела. Но с тех пор я видела смерть.
При последних словах она поежилась. Ей некстати вспомнилось, как она сказала тогда на уроке Хагрида: «Хотела бы я их видеть», а Гарри ответил: «Нет. Не думаю». Теперь она знала, что он был прав. Лучше бы ей не видеть фестралов. Ведь это означало бы, что она не видела, как на глазах гибли ее товарищи. Да как еще гибли: в мучениях и крови.
Она и сама должна была умереть в тот день. Ей досталось слишком серьезно: «Круцио», «Ступефай» и еще с десяток неизвестных, невербальных заклинаний. Она помнила, как умирала и как не хотела жить, и как Минерва вытаскивала ее с того света.
Из ужасных воспоминаний ее вырвало прикосновение. Снейп стоял рядом и одними подушечками пальцев касался ее запястья. Остальной класс ушел вперед за Кетелберри, который повел всех на поляну, показывать фестралов.
- Профессор сказал, что он не хотел. Он тебя окликал, но ты будто окаменела, – сказал ей Снейп, когда она сфокусировала на нем взгляд.
- Не хочу видеть фестралов, – хрипло сказала она, все еще не полностью придя в себя. – Я даже не думала, что такой простой вопрос может вызвать такую волну воспоминаний. Лучше бы я не лезла вперед с ответом. Но я так всегда вела себя. Трудно перестроиться.
- Я тоже хотел бы не видеть фестралов, – поморщился Снейп. – Но этого не изменить. К тому же они не виноваты. Это вполне безобидные твари и даже красивые.
- Судя по описанию, не очень, – сказала она, чтобы отвлечься от грустных мыслей.
Но когда они подошли к животным, то она посчитала, что Снейп в чем-то прав: фестралы были красивы какой-то потусторонней красотою. Их черная чешуйчатая кожа блестела на солнце, а белые, горящие глаза завораживали. Но более всего потрясали кожистые крылья, как у драконов и демонов.
- Ты прав, – сказала она. – Они красивы.
Снейп ничего не ответил. Его лицо помрачнело. Он явно тоже вспоминал что-то весьма неприятное. Да и в голову Гермионы стали приходить не слишком приятные вещи. Ей вспомнился полет в Министерство, первый бой с Пожирателями смерти, ее тяжелое ранение и боли, которые она перенесла от проклятия. Не выдержав, она просто сбежала.
~~~~~~~
По дороге к теплицам, где был следующий урок, Гермиону нагнала Миранда.
- Смотрю, ты тоже ушла, – сказала она. – Зря он это затеял. Фестралы всегда вызывают неприятный осадок, особенно когда видишь впервые. Думаю, сегодня не мы одни сбежали.
- Ты их тоже видишь? – через силу спросила Гермиона.
- Ага. У меня на глазах умерла бабушка, – вздохнула Миранда. – Я вижу их со второго курса, когда села в кареты и обнаружила, что в них запряжены эти твари. Помню, я очень удивилась. Даже решила, что это галлюцинация. Хорошо, что в карете ехал один старшеклассник, который объяснил, почему их видят не все. А теперь, наверняка, их видит половина потока.
- Почему? – спросила Гермиона.
- Ах, да. Ты же не знаешь, – сказала Миранда. – У нас была тут заварушка в Хогсмиде неделю назад. На него напали Пожиратели смерти во главе с «Тем, кого нельзя называть». Представляешь, я видела его собственными глазами. А те парни, с которыми ты разговаривала, «Мародеры», вообще стояли от него в двух шагах. С ними была еще девушка Поттера. Она сейчас в лазарете. Правда говорят, она не пострадала, а только испугалась. Я бы тоже была в ужасе, если на меня направил бы палочку «Сам»… ну ты понимаешь, кто.
- Как же они уцелели?
- Я точно не знаю. Но говорят, что у Поттера был портал, который ему дал Дамблдор. Он, знаешь ли, любимчик директора. Поэтому я не советовала бы тебе ссориться с «Мародерами». Особенно из-за этого слизеринца Снейпа. У них вражда с первого курса. Они не плохие парни, хотя и заносчивые, а он любитель темных искусств.
- Я вовсе не собиралась с ними ругаться, – поморщилась Гермиона. – Но они сами все время привязываются. А что касается Снейпа, он тоже вполне нормальный.
- Тебе виднее. Я его плохо знаю. Обычно он держится особняком, – сказала Миранда. – Странно, что он общается с тобою.
- Его попросил директор. Наверно, поэтому…. Но давай оставим его в покое, – сказала Гермиона, весьма недовольная такой темой. – Давай лучше еще поговорим о событиях в Хогсмиде. Ты говоришь, что после него многие стали видеть фестралов. Неужели там были жертвы?
- Не все же родились в рубашке, как «Мародеры» и Эванс (это подружка Поттера, о которой я говорила). В Хогсмиде многие пострадали: и ученики, и учителя, и жители. Я сама разбила коленку от «Риктусемпры». Многие и вообще погибли.
Между ними повисла тишина, которую разорвал звонок на урок. Это позволило девушкам переключиться. Мадам Спраут открыла двери оранжереи, и они вошли, вместе с другими учениками. После урока Гермиона постаралась сбежать побыстрее. Она смертельно устала от тяжелых разговоров.
Вечером она малодушно хотела не ходить в библиотеку, чтобы не встречаться со Снейпом. Но, дав слово, она не могла нарушить его. К ее облегчению, он не стал напоминать ей ни о разговоре у озера, ни инцидент с «Мародерами», ни фестралов.
Вместо всего этого он принес довольно обширный список вопросов по трансфигурации, которые они и обсуждали до самого отбоя. Когда же мадам Пинс попросила их на выход, они договорились встретиться здесь завтра и почти сразу разошлись в разные стороны.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

По мере возможности, Гермиона старалась держаться особняком, продолжая общаться только с Мирандой и Снейпом. Северус оказался довольно старательным учеником. А когда у Гермионы появились вопросы, то и вполне сносным учителем.
Довольно скоро девушка поняла, что совершенно перестала сравнивать его с профессором Снейпом. Это были абсолютно два разных человека. Хотя, разбирая детально, она признавала, что он не стал ни более улыбчивым, ни менее язвительным. Его глаза по-прежнему смотрели довольно холодно, а волосы на вид казались сальными. Но, так или иначе, Гермиона стала испытывать к нему симпатию.
Она поймала себя на том, что восхищается его ясным умом, безупречной логикой и довольно разносторонними знаниями. Снейп даже в магловской жизни не был профаном. Если честно, то она не встречала никого, кто был бы настолько ей интересен. К тому же у них было много общего. Они были довольно замкнуты и немного помешаны на книгах. Да и отношение к другим ученикам у них было вполне одинаковое: холодный нейтралитет.
Если кто и выпадал из этого нейтралитета, так это «Мародеры». Каждая встреча с этой четверкой заканчивалась перебранкой. Нередко вынимались и палочки. Причем Гермиона не раз ловила, что инициаторами ссор всегда были гриффиндорцы. Едва завидев Снейпа на своем пути, они начинали ехидничать, подначивать и задевать.
Снейп иногда их упорно игнорировал, иногда заводился. И только в редких случаях он сам был инициатором. Правда, его выходки были намного тоньше тупых шуток. Он мстил исподтишка, бросая в спину невербальные заклинания или подсыпая какое-нибудь зелье. Если при этом Снейп ловил на себе взгляд Гермионы, то он делал вид, что совершенно не причастен к тому, что Поттер вдруг упал посреди коридора, а Блэк позеленел, съев завтрак.
Очередная серьезная стычка с «Мародерами» произошла к концу недели. В пятницу, наконец-то, в расписании появилось ЗОТИ. Профессор Торнтон всю неделю был в лазарете и теперь стремился восполнить пропущенные часы. Он разбил всех на пары, поставив Снейпа против Блэка, чем и спровоцировал конфликт. Снейп играючи разбил противника.
Ничего удивительного, что после урока в обеденный перерыв «Мародеры» решили расквитаться за позор своего товарища. Гермиона не присутствовала при начале этого инцидента. После ЗОТИ она ушла в столовую с Мирандой. Когда она подошла к спорщикам, «Мародеры» вчетвером обстреливали Снейпа. В девушке проснулся дух справедливости.
- Как не по-гриффиндорски нападать вчетвером на одного, – сказала она. – Не хотите ли сравнять несколько шансы?
После этих слов, не дожидаясь ответа и не произнеся ни звука вслух, она выстрелила «Таранталлегрой» в Блэка. Тот довольно ловко отклонился и естественно ответил на нападение. В отличие от Гермионы, он не владел невербальной магией, поэтому отчетливо пробормотал:
- ЭКСПЕЛЛИАРМУС.
Это позволило Гермионе уклониться, но ее задело проклятье подножки, выпущенное в нее Люпином. Однако она удержалась на ногах и в свою очередь угостила его чарами щекотки. Если признаться откровенно, то девушка вовсе не собиралась наносить ощутимый вред «Мародерам». Она просто отвлекала их внимание на себя, желая облегчить положение Снейпа.
Надо сказать, что в потасовке участвовали только пятеро. Присмотревшись внимательно, Гермиона заметила, что Хвост только изображает бурную деятельность, бесцельно размахивая палочкой. Но он напрасно старался. Кроме нее, на него никто не обращал внимания.
Надо отдать должное, что Люпин, подобно Гермионе, произносил только безобидные заклинания. Зато остальные трое отрывались по полной. Поттер попал в Снейпа «Ступефаем», тот ответил ему тем же. Блэк задел девушку «Ректусемпрой».
~~~~~~~
- А ну прекратите! – раздался вдруг звонкий девчоночий голос.
«Мародеры» моментально попрятали палочки. Гермиона тоже спрятала палочку и посмотрела в сторону голоса. Там стояла довольно симпатичная и стройная девушка с медными, волнистыми волосами. Ее зеленые глаза гневно перебегали с одного парня на другого. «Мародеры» старались на нее не глядеть. Только Снейп смотрел на нее, прищурившись. Он хоть и опустил свою палочку, но убирать не собирался.
- Джеймс Гарольд Поттер, это твоя инициатива?! – требовательно спросила девушка, уперев кулаки в бедра.
Более всего она напоминала сейчас Гермионе миссис Уизли. Та так же вела себя, когда была сердита.
- С чего ты решила, Лили? – спросил Джеймс довольно смущенным тоном.
Гермиона только теперь поняла, что видит перед собой маму Гарри, Лили Эванс.
- Ты вечно задираешься к Снейпу, – сказала та.
- А почему тебе не приходит в голову, что это Снейп начал? – поинтересовался Блэк, тоже довольно виноватым тоном.
- Хотя бы потому, что к нему пришли на выручку, – сказала девушка.
После этой реплики она решительно подошла к Гермионе и спросила:
- Надеюсь, эти оболтусы тебя не обидели?
Гермиона отрицательно помотала головою. Говорить что-либо сейчас у нее было выше сил. Она с интересом рассматривала девушку. Что-то было в фигуре Лили не правильным. И тут до нее дошло: Эванс была по девичьи стройной. А ведь если судить по месяцам, она должна была быть на шестом месяце беременности. Гермиона вытаращила глаза и еще внимательней пригляделась: на девушку явно были наложены маскирующие чары.
Пока она размышляла над этим, Лили снова обратила свой взор на Поттера, и в ее голосе послышались стальные нотки:
- Ты обещал мне прекратить эти безобразия. И что я вижу?.. Стоило мне остаться в больничном крыле, как ты в своем репертуаре. Ты просто безнадежен.
Она отвернулась и пошла прочь. Джеймс моментально бросился следом.
- Лили, постой, Лили. Мы просто шутили. Ну не веришь мне, Снейпа спроси. – Бормотал он, пытаясь ее остановить и взять за руку.
Гермиона удивилась такой интерпретации и задалась вопросом, что же сказал бы Снейп. Едва она пожелала узнать это, как Эванс быстро затормозила и спросила слизеринца:
- Это правда, Северус, вы шутили?
Брови Снейпа взлетели вверх. Он хмыкнул, но, удивляя Гермиону, сказал:
- Если тебе станет легче, Эванс, то да.
Теперь настала очередь хмыкнуть Лили. Она явно не верила. Однако промолчала и пошла дальше. «Мародеры» устремились за ней. Едва они отошли на почтительное расстояние, Снейп спросил Гермиону:
- Тебя опять что-то удивляет в моем поведении?
Девушка подивилась его проницательности и, застигнутая врасплох вопросом, утвердительно кивнула.
- Мы когда-то дружили с Эванс. А теперь ей вредно волноваться. Она беременная, – пояснил он.
- Откуда ты знаешь? – вырвалось у Гермионы.
Глаза Снейпа чуть не вывалились из орбит от удивления.
- Выходит, ты и ее знаешь, – протянул он задумчиво. – А раз так, то и «Мародеры» тебе известны.
- Выходит что так, – растерянно сказала Гермиона и виновато потупилась.
Она видела, что собеседник готов завалить ее сотней вопросов, поэтому сразу предупредила:
- Не проси. Ничего не услышишь.
Чтобы у него не осталось возможности возражать, она сама спросила:
- И все-таки, откуда ты знаешь?.. На ней маскирующие чары и не похоже, чтобы она с тобой поделилась секретом по старой дружбе.
Снейп фыркнул.
- Ты шутишь?! – сказал он. – Я, что, похож на жилетку, которой исповедуются?
Гермиона откровенно рассмеялась от его вопроса и помотала головой отрицательно. Правда, он не ждал никакого ответа, считая вопрос риторическим.
- Это совершенно случайно вышло. Тут была заварушка в Хогсмиде. Лили упала и, думая, что никто на нее не смотрит, сразу за живот схватилась. Вот я и сопоставил кой-какие факты, – ответил Снейп на вопрос Гермионы.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

С появлением Эванс «Мародеры» перестали цепляться к Снейпу на каждом шагу. Более того, Поттер перестал подтрунивать над ним на уроках. Казалось, одним своим присутствием эта девушка делает его мягче и умнее. Это дало возможность Гермионе вздохнуть с облегчением. Она с удвоенной энергией окунулась в учебу.
После довольно бурного начала новой жизни, все вошло в более или менее размеренное русло. От этой размеренности у Гермионы иногда возникало ощущение, что она всегда училась тут. Все прошлые беды подернулись дымкой, и ушли на второй план. Она опять целыми днями сидела в библиотеке, писала эссе и готовилась к ЖАБА.
Другие тоже вполне привыкли к ее существованию. Как привыкли и к тому, что она почти всегда ходит в паре со Снейпом. В их отношениях появился видимый прогресс. Гермиона все более забывала, каким был этот человек в бытность учителем. Она привыкла к его сарказму и к довольно острому языку.
В последний учебный день перед экзаменами Слизнорт устраивал вечеринку для всех, кто хоть раз побывал на его еженедельных встречах. Гермиона тоже получила приглашение. Она как раз размышляла, стоит ли ей идти, когда к ней подошел Снейп и как всегда несколько категоричным тоном заявил:
- Пойдешь со мной. А то там будет полно всякой шушеры.
- Если это приглашение, – ухмыльнулась она, – то оно должно звучать совершенно иначе.
- Мион, кончай выпендриваться, – строго сказал он. – Ты же знаешь, я совершенно не умею быть любезным.
Гермиона выгнула брови, подражая собеседнику. Вообще-то Снейп редко называл ее по имени. Можно сказать, что он вообще редко к ней как-нибудь обращался. Она тоже. Но сейчас ей как-то хотелось оценить его обращение по имени. Немного подумав, она сказала:
- Ты мог бы иногда сделать усилие, Северус.
К своему удивлению, имя вполне легло на язык и прозвучало из ее уст привычно, не вызвав внутреннего сопротивления. Она наблюдала, как его холодный взгляд вспыхивает и теплеет. За это время она вообще научилась подмечать, что его глаза зачастую выражают больше, чем все остальное лицо. А ведь когда-то ей казалось, что они совершенно непроницаемы.
- Усилие, говоришь, – протянул он задумчиво.
В его взоре вспыхнуло невиданное ранее озорство. Он принял величавую позу и изрек:
- Мадмуазель Ле Гранж, не соблаговолите ли составить мне компанию на будущей вечеринке профессора Слизнорта?
К концу этой пафосной речи он прогнул спину в поклоне, а Гермиона не выдержала и прыснула: было уж больно комично видеть Снейпа таким напыщенным и вежливым.
- Нет, – сказала она сквозь смех, – тебе это не к лицу. Первый вариант был намного естественней.
- Ну и слава Мерлину, – вздохнул он с явным облегчением. – Ненавижу все эти политесы. Так идешь ты на вечеринку?
- Разумеется.
~~~~~~~
Вечеринка Слизнорта и впрямь была грандиозной. Казалось, на ней собрались все старшекурсники. Они были все разодеты в лучшие мантии, будто это был выпускной. Впрочем, для многих это так и было: в Хогвартсе обычно не устраивались выпускные вечера.
Гермиона сидела за одним из столов и занималась тем, что наблюдала за залом. Среди танцующих она заметила Эванс и Поттера. Они так мило смотрелись вместе, что девушка даже слегка позавидовала им. Оглядывая зал, она заметила, что не только она наблюдает за парой. Снейп тоже, не отрываясь, смотрел за ними. Наконец он сказал:
- Не понимаю, как они не боятся, что все узнают, что Лили беременна. Обычно влюбленные более тесно прижимаются в танцах.
- Можно подумать, – сказала Гермиона ехидно, – ты часто танцевал влюбленным.
- Это никогда не поздно исправить, – сказал Снейп.
Если честно, Гермиона не поняла, что он хотел сказать этой фразой. Но она не стала ничего прояснять. Тем более ее внимание было отвлечено тем, что она заметила Питера Петтигрю. Тот смотрел на Лили и Джеймса с такой ревностью, что девушка подумала, что он влюблен в Эванс. Хотя такое предположение не давало ответ, почему он их предал. Вскоре она получила, как ей казалось, ответ на этот вопрос.
Хвост долго наблюдал за парочкой, а потом пошел слоняться по залу. Он явно искал Блэка и Люпина. Эти двое сидели в обнимку за столом и пили пунш. Гермиона видела, как Петтигрю подошел и что-то им сказал. Сириус посмотрел на него с таким презрением, что девушку передернуло, а потом он стал говорить. Даже на расстоянии было понятно, что он посылает своего друга куда подальше. Люпин при этом только смотрел равнодушно. Питер еще постоял рядом с ними, потом отвернулся и выбежал из комнаты. На его лице было очень обиженное и злое выражение.
Внимательно проанализировав эту сцену, Гермиона решила, что на предательство Петтигрю толкнуло одиночество и то презрение, с которым к нему относились друзья. По-видимому, кто-то из Пожирателей смерти сумел убедить его, что своим поступком он восстановит свою растоптанную честь и уважение.
- Ты долго собираешься медитировать? – вырвал ее из задумчивости Снейп. – Пошли, протрясемся, пока ты не превратилась в соляной столб окончательно.
Гермиона очнулась от дум и поднялась со скамейки, предполагая, что они пойдут на улицу. Но Снейп повел ее на середину зала, обнял за талию и стал танцевать. Это настолько потрясло девушку, что минуты две она еле двигала ногами и все время сбивалась с ритма.
- Да ты и танцевать не умеешь, – усмехнулся он, прижимая ее крепче. – Всему-то вас, мамзель, учить надо.
Она вспыхнула. Но зато стала двигаться правильно. Однако Снейп не ослабил свою хватку. Сначала Гермиону это сильно смущало. Но он двигался так легко, а руки были столь уверенными и мягкими, что она расслабилась и стала получать удовольствие от танца.
- Еще один танец, – шепнул Снейп ей на ухо, – и, пожалуй, достаточно. А то половина этого зала смотрит, как я с тобой танцую.
Гермиона опять покраснела. И это было вызвано не только его словами, но и горячим дыханием, которое ее просто опалило. От этого по телу побежали мурашки, заставляя ее поежиться.
- Тебе не холодно? – спросил Северус все так же на ухо, потерев ей спину.
У Гермионы перехватило горло, и она не смогла ответить, лишь помотав головой отрицательно. Когда отзвучала музыка, и он ее отпустил, то она испытала два противоречивых чувства: сожаление и облегчение. Причем ни чем они вызваны, ни что из этих чувств сильнее, она не могла сказать даже себе.
Снейп молча потянул ее из зала за руку. Это простое действие опять вызвало на теле девушки целую волну мурашек. В висках почему-то застучала кровь, а грудь сковало волнением. «Что это со мною?» – подумала она. Чтобы как-то разбить молчание и избавиться от странного чувства, которое охватило ее, Гермиона сказала:
- Думаю, на сегодня хватит развлечений. Завтра начинается сессия. Я хочу встать пораньше, чтобы начать подготовку.
- Желание дамы – закон, – откликнулся Снейп почему-то севшим голосом. Или это ей показалось.
Они пошли в сторону когтевранской гостиной полутемными и пустыми коридорам. Где-то на середине пути между Когтевраном и Слизерином, Снейп резко остановился и вдруг, без всякого предупреждения, схватив ее за руку, толкнул за рыцарские доспехи и поцеловал. Пока Гермиона соображала, что это было, его и след простыл.
- Ох, господи! – сказала она потрясенно, притрагиваясь к своим губам пальцами. – За что это мне? Кажется, он влюбился.
Она смолкла потрясенно на секунду оттого, что только что сказала и добавила:
- И, кажется, не он один, – и еще раз воскликнула: – О, господи!
Затем тихо, нога за ногу, побрела в свою спальню. Она легла на кровать и долго себя убеждала, что это наваждение, что так не должно быть. Что это не просто мальчишка с враждебного ей факультета, а ее собственный профессор. Но все было напрасно. Гермиона понимала, что, даже вернувшись, она никогда не сможет больше смотреть на Снейпа по-старому. И если и забудет когда-нибудь вспыхнувшие в ней чувства, то это будет не скоро и уж точно не оттого, что он станет старше.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

Последующие дни до первого экзамена, которым были чары, показал Гермионе, что Снейп старательно избегает ее. Она не видела его ни на завтраках, ни на обеде. Ей было и смешно, и грустно. Смешно, что он вел себя как типичный мальчишка. Она помнила, что так же вел себя Гарри после поцелуя с Чжоу и Рон, когда единственный раз поцеловал ее на шестом курса.
Ну а причину грусти она и сама не могла себе объяснить. По крайней мере, она убеждала себя, что вовсе не ждет продолжений. Не может же она, в самом деле, хотеть новых поцелуев во время сессии, тем более от Снейпа. Но все увещевания были напрасны.
Каждый раз, когда она подходила к Большому залу, у Гермионы замирало сердце. Во время занятий в библиотеке, она вздрагивала всякий раз, когда открывались двери. Но все было напрасно. Первый раз после вечеринки у Слизнорта, она увидела Снейпа на экзамене, где естественно было не до разговоров.
Такая же петрушка повторилась и перед экзаменами по астрономии и по нумерологии. В конце концов, этот факт заметили те, кому вообще замечать было не обязательно. Это случилось перед практическим экзаменом по уходу. Гермиона как раз шла к загонам, когда дорогу ей преградили Блэк и Поттер.
- О, маленькая, брошенная француженка, – усмехнулся Джеймс. – Никак в раю наступило похмелье? Где же ваш сальноволосый принц?
- Тебе-то что за дело? Соскучился по нему? – сердито спросила Гермиона.
- Напрасно ты огрызаешься. Мы же от чистого сердца. Я, конечно, обычно не питаюсь объедками, но в отношении тебя, я так и быть изменю свои принципы. Ты только свистни, Ле Гранж, и я стану твоим рыцарем, – сказал Блэк, как всегда улыбаясь во все тридцать два зуба.
- Ох, избавь меня Мерлин от такого зубоскала, – парировала она.
Ей некстати пришло в голову, что она никогда не видела на лице взрослого Блэка такую улыбку. Он вообще редко улыбался. Ей вдруг впервые в этом времени стало его жалко. Девушка потрясла головою, отгоняя от себя ненужные сейчас воспоминания. Тем более парень перед нею даже отдаленно не напоминал спасенного ею с Гарри беглого узника.
- Она все же задумалась, – протянул Поттер. Он толкнул своего дружка под локоть и сказал ехидно: – Смотри, Бродяга, у тебя есть еще шансы. Не упусти добычу.
- Гриффиндорцы уже упали так низко, что начали задирать девчонок? – раздался холодный голос Снейпа.
Он подошел столь тихо, что его появление было довольно неожиданным.
- Ох, только черта помянешь, а он тут как тут, – смерив слизеринца презрительным взглядом, сказал Сириус. – Иди, куда шел, Нюниус. Этот разговор тебя не касается. Ле Гранж одумалась и больше с тобой водиться не желает.
- Ты всегда был фантазером, Блэк, – ответил Снейп ему таким же взглядом. – Мион не похожа на человека, который перекладывает неприятные разговоры на третьи лица. Да и выглядит она на удивление хмуро. Не похоже, чтобы она была рада вашей компании.
- Да ее срочно спасать от тебя надо, ублюдок, – почему-то завелся Сириус. – Я никак не пойму, что она нашла в таком заморыше.
- Возможно то, чего у тебя никогда не было: ум, – вкрадчиво протянул Северус.
После этой фразы все три парня как по команде достали палочки. Гермиона закатила глаза. Если честно, это дежа вю ее просто бесило.
- О, боги. Опять начинается! – сказала она. – Стоит Поттеру и Блэку остаться без присмотра Эванс, как они тут же ищут себе неприятностей. Северус, будь хоть ты умнее. У нас еще сегодня экзамен.
Снейп неожиданно послушался. Он опустил свою палочку, демонстративно развернулся спиной к «Мародерам» и пошел в сторону загонов.
- Ступефайнуть что ли вдогонку? – спросил Блэк.
- Не стоит. Еще эта цаца настучит на нас Лили, – откликнулся Поттер.
Гермиона фыркнула.
- Ну, надо же, – сказала она. – Если бы знала, что их так легко напугать Лили Эванс, сказала бы, что она приближается.
Снейп тоже фыркнул.
- Она не появится, – сказал он. – Я случайно слышал, что она снова в лазарете. Лили нездоровится. Так что будет лучше, если ты дождешься меня после экзамена.
Гермиона поймала себя на том, что ужасно обрадовалась его словам. Ей стало как-то по-особому тепло и спокойно. И это было вовсе не оттого, что она боялась «Мародеров». Если быть честной, то в отношении этих шутников она была уверена. Как бы они не зубоскалили, но ей одной они ничего не сделают. Только посмеются.
~~~~~~~
Практический экзамен по уходу Гермиона сдала на «Превосходно», хотя ей и не совсем повезло с заданием. Кетелберри велел ей показать, как лечить огненных крабов, зараженных паразитами. Девушка даже сама собой загордилась. Она не только правильно подошла к животному, но и сумела его обработать, не получив ни одного даже малюсенького ожога. Более того, пациент даже не щелкал своим клювом.
- Ты так лихо справляешься с монстрами, будто лечить огненных крабов – твое призвание, – сказал Снейп, когда она вышла из загона.
- У меня богатая практика общения с опасными животными, – улыбнулась Гермиона.
Она немного подумала и решила, что ничего страшного не случится, если она немного расскажет о Хагриде, не называя имени.
- Наш учитель по уходу даже драконов считал «милашками». Один раз он вывел такого монстра, который жалился, плевался огнем и щипался ужасными клешнями. Мы выгуливали этих монстров на поводке, все время, волочась за ними по земле, потому что эти «милашки» перемещались прыжками, выстреливая из себя огонь.
- Ты рассказываешь это с такой беззаботностью, будто тебе нравился этот ненормальный учитель, – хмыкнул Северус.
- Ну, в принципе, так все и было. Мне казалась его любовь к монстрам странной причудой. Главное для меня было, что он очень добрый, – подтвердила она.
Снейп повертел пальцем у виска.
- Даже у умного человека бывают заскоки, – сказал он.
Гермиона не слишком поняла, ее ли он имел в виду или Дамблдора, который назначил такого педагога, но выяснять это не стала. Она заметила, что за разговорами они ушли довольно далеко в Запретный лес.
- Тебе не кажется, что не стоило нам сюда забираться? – спросила она спутника. – Запретный лес не так уж безопасен.
- Мы не так сильно в него углубились, – махнул Северус рукою. – Так близко от края ты не встретишь даже ежика, не то, что магических животных. Они сами сторонятся людей. Зато здесь очень красиво в это время года.
На это у девушки не нашлось возражений. В самом деле, в начале июня в лесу уже во всю цвели ветреницы и фиалки. Они еще немного прошли вглубь леса и, наконец, пришли на полянку, где было довольно живописное дерево. Оно росло таким образом, что на его стволе можно было сидеть как на скамейке.
- Я часто сюда прихожу, – сказал Снейп, усаживаясь.
Он хлопнул по стволу ладонью, предлагая Гермионе сесть рядом. Она так и сделала.
- Я хотел поговорить с тобою, – сказал он через пару минут молчания. – Я эти недели вел себя как ублюдок. Просто я испугался собственного поступка. Я подумал, что я все только усложняю. Ты исчезнешь отсюда когда-нибудь. А когда мы встретимся, я буду наверно ужасно старый. Но сегодня после стычки с «Мародерами», я подумал, что мне будет, о чем вспомнить в старости. Как думаешь, это не слишком эгоистично по отношению к тебе?
Гермиона с удивлением слушала его тираду. Она так была потрясена ею, что вопрос, прозвучавший в конце, ее ошарашил. Она целую минуту молчала, вглядываясь в его глаза, а потом сказала:
- Я не знаю. Нет, наверное…. Ведь и мне будет, что вспомнить.
Не успела отзвучать ее фраза, как его губы накрыли ее рот. Этот поцелуй был ни случайным, ни поспешным. И Снейп не собирался его прекращать. Он отклонился только тогда, когда у нее перехватило дыхание от нехватки воздуха. Он вздохнул и сказал:
- А на бис можно?
Она даже сморгнула, не поверив, что он говорит подобное. Ей хотелось сказать «да». Но так как говорить в подобных случаях было глупо, она просто сама качнулась в его сторону. Он тут же воспользовался приглашением, зарыв свою руку в ее волосах. Она повторила его жест.
Это было похоже на какое-то наваждение. Еще не разу в жизни она ни с кем так не целовалась. Впрочем, какой у нее был опыт? Пара поцелуев Крама, случайный поцелуй Рона и попытка Маклагена, которую она пресекла.
Даже после того, как поцелуй кончился, они еще некоторое время сидели, не шевелясь. Затем Снейп отстранился, с нежностью погладил ее волосы и сказал:
- Пойдем еще побродим.
Гермиона только молча кивнула, и первая поднялась с дерева. Затем они нога за ногу отправились в сторону Хогвартса. Когда они прощались посредине пути между спальнями, она почему-то думала только о том, не будет ли он в следующие дни вести себя как прежде.
~~~~~~~
После ухода сессия понеслась с невероятной скоростью. Опасения Гермионы не оправдались. Они встречались ежедневно в Большом зале и даже иногда занимались совместно в библиотеке. А после каждого экзамена Снейп обязательно дожидался ее с практической части, и они гуляли либо у озера, либо на опушке Запретного леса. И всякой раз целовались.
Чем ближе приближался последний экзамен, тем мрачнее становился Северус, и тем грустнее было Гермионе. Начиная эти отношения, девушка ни о чем не задумывалась. А теперь, когда на горизонте замаячила разлука, мысли обрушились на нее как кирпичи на голову.
Волновало Гермиону и собственное будущее. Ее и так удивляло молчание Дамблдора. После встречи в первый день выписки из лазарета директор ни разу не подошел к ней. Это было весьма странно, по ее мнению. Ей даже приходило в голову, не забыл ли он про нее. Как оказалось, волновалась она понапрасну. В один из дней подготовки к последнему экзамену, во время обеда Дамблдор окликнул ее в столовой.
- Я смотрю, ты вполне тут устроилась, – сказал он, когда они добрались до его кабинета. – Не скучаешь по собственному времени?
Этот вопрос вызвал в Гермионе воспоминания, которые она отринула в этом довольно мирном времени. В памяти пронеслось ее бегство с МакГонагалл и безумное перемещение в прошлое, а так же цель предприятия.
- Мне не по чему скучать. Что-то подсказывает мне, что я вернусь не совсем в тот 95, который знаю. Но, тем не менее, мне надо туда вернуться непременно, – ответила она директору. – А вы что-нибудь придумали, как меня туда переправить?
- К сожалению, ничего, – вздохнул он виновато.
- И что мне теперь делать? – растерянно спросила Гермиона.
- Я как раз и хотел поговорить с тобой о твоем будущем здесь, – сказал Дамблдор. – Вообще-то в Хогвартсе существует практика. Если кто-то из профессоров собирается на пенсию в ближайшем будущем, то ему могут назначить ассистента из числа выпускников, чтобы он его подготовил к преподаванию и сдачи профессорского минимума. К сожалению, единственный профессор, который уйдет через год, уже просил меня за другого студента. Это было немного раньше, чем ты появилась тут. Поэтому тебя я оставлю в качестве помощницы мадам Пинс. В библиотеке всегда требуются лишние руки, чтобы восстанавливать книги.
Гермиона покинула его с тяжелым сердцем. На душе у нее скреблись кошки. Ей так было плохо, что она даже не пошла в библиотеку, решив прогуляться. Ноги сами принесли ее на берег озера, где она уселась на поваленный ствол. Она хотела подумать, но мысли скакали как перепуганные блохи.
Вырвало ее из задумчивости осторожное прикосновение к руке. Гермиона в который раз изумилась, до чего бесшумно умеет передвигаться Северус, попутно отмечая, что даже в мыслях, все чаще называет Снейпа по имени.
- Ты чего такая кислая? – спросил он ее, садясь и придвигаясь.
- Была у директора, – вздохнула она. – Он так и не придумал, как меня отправить назад. Поэтому разговаривали о моем будущем здесь.
Снейп тоже вздохнул, но, как ей показалось, с долей облегчения. Его последующие слова это подтвердили.
- Я все понимаю, парадокс времени и все такое, – сказал он. – Но мне так не хочется, чтобы ты исчезала.
- Мне тоже, – сказала она. – Но мне надо.
У озера повисло молчание.
- Послезавтра последний экзамен, – разбил его Снейп минут через пять. – На следующий день я уеду.
- Так скоро? – вырвалось у Гермионы.
Ей стало еще тоскливей. Она-то думала, что у них впереди еще целая неделя ожидания результатов экзаменов.
- Разве ты не будешь ждать результатов? – спросила она.
- Мне тоже, знаешь ли, надо, – сказал он почти виновато. – А результаты я получу несколько позже. Я вернусь в Хогвартс еще летом, чтобы собирать травы для зельевара. Я буду его ассистентом в следующем учебном году.
Гермиона с облегчением улыбнулась.
- Значит, есть надежда, что мы увидимся, – сказала она. – Я вообще никуда не уезжаю из Хогвартса. Мне просто некуда ехать. Если я не исчезну, то буду работать помощницей мадам Пинс в библиотеке.
Едва слова отзвучали, как глаза Снейпа вспыхнули, и он крепко прижал ее к себе. Гермиона немного растерялась от такого проявления чувств. Может, поэтому она не сдержала свои и сказала:
- Знаешь, чего я больше всего опасаюсь?.. Что там, где мы встретимся, ты будешь вести себя совсем по-другому, даже если и вспомнишь меня. Ты станешь чужим и холодным.
Снейп долго молчал, не отвечая. Затем вздохнул и сказал:
- Это было бы очень разумно. Но я не смогу. Скорее уж ты сделаешь вид, что все позабыла. Девушки гораздо легче забывают увлечения юности.
Гермиона собиралась поспорить с ним, что она не такая, но он заткнул ее рот поцелуем. Больше они не разговаривали.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

Через неделю после последнего экзамена замок опустел. Из него уехали даже почти все учителя. В школе остались только Филч, Дамблдор, Хагрид, Слизнорт и мадам Помфри. Слизнорт, как Гермиона узнала, скрывался в школе от Пожирателей смерти, а остальным просто некуда было ехать.
Девушке было откровенно скучно. Еще никогда она так не страдала от одиночества. Она переехала из когтевранской спальни в специальную комнату для персонала школы. Так как она не умела просто бездельничать, то проводила время в библиотеке.
Просматривая в очередной раз «Историю Хогвартса», Гермиона вспомнила о крестражах и начала искать сведения о реликвиях основателей, прослеживая их историю от первых владельцев до нынешних дней. Она так увлеклась, что не заметила, как прошел целый месяц.
Был, пожалуй, один из самых жарких дней июля, когда Гермиона впервые за лето выбралась в Хогсмид. Надо сказать, что довольно быстро она пожалела об этом. Пыльные улочки деревни волшебников были настолько раскалены под солнцем, что было невозможно бродить по ним. Посещение «Трех метел» не принесло желанной прохлады. В баре было душно. Поняв, что идея была не из лучших, Гермиона повернула к школе.
Она уже почти дошла до ворот школы, когда перед ней на дороге появились трое Пожирателей смерти. От неожиданности девушка спряталась за ближайший куст, решив проследить за незваными гостями. Каково же было ее удивление, когда Пожиратели скинули маски, и оказалось, что это Снейп и Поттеры. Едва скинув маскарад, Джеймс сразу напустился на Северуса, хватая его за грудки:
- Ты и привел их к нам, ублюдок. А потом в тебе взыграли остатки совести.
- Если бы ты давал своим мозгам работать хоть один раз в год, ты бы не говорил такой чуши. Я понятия не имел, куда мы направляемся, пока ты не выполз полуголый из спальни, – также злобно заорал Северус. – И я проявил невиданную смекалку, чтобы спасти ваши шкуры. А мне, между прочим, еще туда возвращаться.
- А кто, интересно, виноват в том, что «Сам-знаешь-кто» объявил на нас охоту?
- Я уже тысячи раз извинился. Откуда мне было знать, что речь о вас? Вы же не давали объявление в газеты, что поженились из-за беременности Лили.
- Может, вы хоть на минуту заткнетесь и обратите внимание на мою персону? – раздался сердитый голос девушки.
Пока они спорили, Лили успела сесть прямо посреди пыльной дороги. Весь ее вид говорил о том, что она на пределе усталости. Она только усилием воли пока не упала в обморок. Видимо, это увидели и оба парня, когда повернулись в ее сторону.
- Милая, тебе плохо? – подскочил к жене Поттер.
- Зачем задавать очевидные вопросы? – хмыкнул Снейп, сотворяя носилки.
Лили с благодарностью на него посмотрела, чем вызвала на лице у мужа хмурое выражение. Гермиона уже подумала, что Джеймс сейчас снова будет ругаться со своим извечным врагом. Но тот, впервые на ее памяти, сдержал свой темперамент. Он помог жене устроиться, и они вдвоем со Снейпом стали левитировать носилки к Хогвартсу.
~~~~~~~
Гермиона подождала, пока они отдалятся, вылезла из своего укрытия и пошла туда же. Она долго слонялась около больничного крыла, в котором скрылась компания. Наконец, из него вышел Северус. Сгорая от любопытства, она окликнула его.
- Как себя чувствует Лили? – спросила она его без предисловий.
- Неплохо, учитывая ее положение. Ей же рожать не сегодня-завтра, – ответил он.
Внезапно взгляд Снейпа стал довольно холодным. Он смерил ее этим взглядом и спросил таким вкрадчивым тоном, что Гермионе стало не по себе.
- А ты знала, что все вот так выйдет?
- Откуда? – искренне удивилась девушка.
- Ты же сама говорила, что знаешь эту пару. Ты даже не слишком удивилась, когда узнала, что Лили беременна. Да и сегодня ты дежурила у больничного крыла, – пояснил он и спросил еще более хмурым тоном: – Как ты могла? Они же чуть не погибли.
- Я понятия не имела об этом инциденте, – возмутилась Гермиона. – А то, что я сейчас под дверями стояла, так я видела, как вы аппарировали.
- Я тебе не верю, – сказал Снейп.
- Разве я давала тебе повод не верить мне? Я ни разу тебя не обманула.
- Но ты и не рассказывала правды. Вот ответь мне, откуда ты знала про беременность Эванс? Неужели та чушь про пророчество – правда, и у нее родится «Миссия»?
Гермиона судорожно сглотнула, не понимая, как разговор свернул в столь опасное русло. Она постаралась придать своему голосу больше уверенности и категорично заявила:
- Я не верю ни в какие пророчества. Если что из них и сбывается, то это простое совпадение. А о каком пророчестве ты говоришь?
- Ой, не надо мне только врать, – холодно сказал он. – Я мастер обмана и ложь чувствую за километр. Ты знаешь, о каком пророчестве я говорю.
Гермиона и сама не понимала, почему вдруг рассердилась. Да, она знала об этом чертовом пророчестве. Но ведь оно не сбылось! Именно поэтому она и попала в прошлое. Однако говорить все это сейчас совсем не имело смысла. Только что окончивший Хогвартс Снейп не имел права этого знать. Не имел он права и знать, кем будет пока что не родившийся Гарри.
Она сто раз проигрывала ситуацию, в которой стала бы известна дальнейшая судьба Поттеров, и давно пришла к выводу, что их спасти невозможно. Где гарантия, что если они спасутся, то Волдеморт исчезнет? Ее нет. А если этого не случится, то все то, что было в ее реальности, произойдет здесь и сейчас. Возможно, все будет даже гораздо ужаснее.
- Это не имеет значения, знаю я пророчество или не знаю, – сказала она вслух. – Тебе главное надо понять: я в них не верю. И еще, я действительно была не в курсе сегодняшнего происшествия.
- А что, у Лили и правда родится «Миссия»? – спросил Северус снова.
- Нет, – ответила правдиво Гермиона. Она и правда так думала.
- Я тебе не верю, – сказал он и отвернулся.
- Ты повторяешься, – откликнулась она, развернулась и пошла прочь по коридору.
В душе у нее было очень муторно, и почему-то она чувствовала себя предательницей. А еще ей было обидно, что они со Снейпом поссорились. «Вряд ли он простит мне, когда узнает, что я скрывала, – подумала она с грустью. – По-видимому, ему очень нравится Лили».
~~~~~~~
После этого инцидента Гермиона не выходила из комнаты два дня даже для того чтобы поесть. Но, в конце концов, она решила, что это глупо. Не могла же она сидеть там безвылазно до тех пор, пока не исчезнет из этого времени.
Когда же она появилась на завтраке в Большом зале, то с сожалением отметила, что Снейп отсутствует. Значит, он сам решил избегать ее, и она напрасно морила себя голодом. Ей стало по-настоящему плохо.
Послонявшись без дела по территории, она пошла в библиотеку и стала искать сведения о таинственном похитителе медальона Слизерина. Всего больше на эту роль, как ни странно, подходил Регулус Блэк, младший брат Сириуса, хотя в его инициалах посередине и не стояло «А». Но он мог добавить. Возможно, с этой буквы начиналось его прозвище или второе имя, которое не было зафиксировано.
Она так засиделась, что пропустила не только обед, но и ужин. Примерно в одиннадцатом часу вечера в библиотеку внезапно пришел Дамблдор.
- Ах, вот ты где, – сказал он немного взволнованным тоном.
- Что-нибудь случилось? – спросила Гермиона.
- Дело в том, что Лили рожает, и мадам Помфри требуется чья-нибудь помощь. Джеймс так нервничает, что совершенно не в состоянии, а Северуса он не пускает. Я для таких подвигов стар. Остальные трое мужчин совсем не подходят. Одна надежда на тебя, – пояснил директор.
Гермиона изумленно сморгнула. Если честно, она немного потеряла счет времени. Для нее было полной неожиданностью, что уже самый конец июля. Немного потрясенная таким стечением обстоятельств, что будет присутствовать при рождении своего друга и ровесника, она вскочила из-за стола и поспешила в больничное крыло.
Мадам Помфри тут же заставила ее кипятить воду, подготавливать пеленки и простыни, а так же следить за стерилизацией инструментов. Сама же врачиха все время ходила проверять состояние Лили.
- Пора, – наконец сказала она и поманила девушку за собою.
Лили лежала на специальной кровати, прикрытая простынями и довольно хорошо держалась. Она даже улыбнулась Гермионе. Девушка улыбнулась ей в ответ и сжала руку. Она так и простояла, не разжимая ее, пока не появился ребенок.
- Это мальчик, как мы и предполагали, – сказала мадам Помфри, показывая матери орущего младенца.
- Боже, какой он страшненький! – хихикнула Лили
Врачиха тем временем обтерла младенца и положила его на грудь женщины.
- Нет, – сказала Лили. – Я не права. Это самый красивый мальчик на свете.
Гермиона была готова с ней согласиться. Гарри действительно был красивым младенцем: огромные, невероятно зеленые глазки, пара смешных черных кудряшек по бокам головы и пока еще чистый лобик.
- Ну, здравствуй, мой мальчик, – сказала Лили, целуя сына в голову. – Здравствуй, Гарри Джеймс Поттер. Добро пожаловать в этот мир!
Пока она это все говорила, младенец добрался до ее груди и зачмокал. Гермиона готова была разрыдаться от умиления и жалости, но сдержала себя. Тем временем, мадам Помфри отобрала ребенка у матери, сделала необходимые процедуры и сказала Гермионе:
- Пока я тут занимаюсь с Лили, подержи его немного. Иди!
После этих слов она протянула ей ребенка. Гермиона немного неуверенно взяла маленький сверток, прижала его к груди и вышла из-за ширмы.
- Вот каким ты был, когда родился! – сказала Гермиона ребенку и поцеловала его в лобик. – Добро пожаловать в этот негостеприимный мир, «Мальчик, который выживет». Простишь ли ты мне, что я не спасла твоих родителей?
Гарри заплакал, будто понял ее слова. Девушка тяжко вздохнула и стала его укачивать.
Мимо прошла мадам Помфри и вскоре вернулась с Джеймсом. Гермиона тут же отдала ему сына. Глядя, с какой любовью старший Поттер смотрит на младенца, девушка снова почувствовала себя предательницей. В голове крутились крамольные мысли, что она обязана сделать все возможное, что бы этот младенец не испытал всего того, что испытал ее друг Гарри. Она еле сдержала подкатившиеся к глазам слезы и судорожно вздохнула.
- Ты можешь идти, Мион, – сказала мадам Помфри, видя, как она побледнела. – Ты наверняка устала. Ведь уже третий час ночи.
Гермиона только кивнула головой. Она чувствовала себя не уставшей, а опустошенной. Чтобы не разрыдаться, она поспешно покинула больничное крыло и только в своей комнате, она дала волю слезам.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

Следующие два дня Гермиона снова провела в своей комнате. У нее было странное состояние, будто она заболела. В конце концов, она просто приказала себе пойти утром на завтрак. В Большом зале кроме преподавателей были все «Мародеры» и Снейп. Последний сидел так далеко, как это только позволяло приличие. Гермиона не раздумывая села рядом.
- Северус, Мион, не уходите после завтрака, – сказал Дамблдор. – У нас здесь будут сегодня крестины маленького Гарри.
- Я-то тут причем? – недовольно спросил Снейп.
- Лили тебя лично просила остаться, – под недовольное хмыканье «Мародеров», ответил директор.
Дальше завтрак проходил в молчании. Когда он почти подходил к концу, в Большой зал пришла Лили и мадам Помфри, которая несла Гарри. Джеймс тут же вскочил с места и подлетел к жене. Он взял ее под локоть и проводил до стула, помогая сесть.
- Не надо вокруг меня крутиться, будто я фарфоровая, – улыбнулась Лили, явно довольная такой заботой.
Дамблдор взмахнул палочкой, и в зале появилась купель. Все сразу засуетились, вставая со своих мест. Мадам Помфри стала распеленывать младенца.
- Ты, наконец, решил, кто будет крестным твоего сына? – спросил Джеймса директор.
- Жаль, что нельзя сделать крестными сразу нескольких, – засмеялся Поттер. – Но все-таки я определился. Лучшей кандидатуры, чем Сириус, я не вижу. Ну а Римус и Питер будут крестными моих других детей. Вы же не против?
- Нет, конечно, – засмеялся Люпин. – Только плодитесь и размножайтесь.
- Кстати, мы не спросили Ле Гранж, согласна ли она, быть крестной матерью? – сказал Блэк. Он повернулся к совершенно обалдевшей от его слов Гермионе и спросил: – Ну что, француженка, не против породниться? Ведь крестный и крестная в магическом мире автоматически становятся родственниками.
Девушка только моргнула. Она не могла и слова вымолвить. В голове крутилась паническая мысль, не повлияет ли на будущее такой поворот событий. Но отказаться у девушки не доставало силы. Молчание невольно затянулось.
- Мион, ну что ты молчишь? – наконец, спросила ее Лили. – У меня никогда не было подруг. А ты мне помогла при родах. Ты и так уже самая настоящая крестная мама.
- Соглашайся, – сказал Дамблдор.
Одобренная его словами, Гермиона прочистила горло и хрипло сказала:
- Да я вовсе не против. Просто не ожидала такой чести.
- Ну и прекрасно, – улыбнулся директор и начал церемонию.
Магическое крещение очень напоминало обычное, магловское. В конце его Дамблдор передал мальчика Блэку. Тот поцеловал крестника и передал его Гермионе. Она повторила его жест, и они все втроем трижды обошли купель.
- Клянитесь, оберегать Гарри, если с настоящими родителями что-либо случится, – сказал Дамблдор.
У Гермионы снова появились сомнения. В горле встал комок, а в животе появился неприятный холод. Но она послушно поклялась, вслед за Сириусом. После этого она отдала ребенка законной матери.
- Если бы не военное время, мы могли бы много общаться и стать подругами, – сказала Лили. – Но я не могу даже сказать, когда мы еще увидимся. Мы уезжаем из Хогвартса сегодня.
Гермиона только слабо улыбнулась. Она снова, в который раз, почувствовала себя предательницей и чуть ли не убийцей. Ей захотелось сбежать.
- Северус, – между тем обратилась Лили к Снейпу, – мой муж и ты вечно враждовали. Но ты так помог нам, что это должно навсегда остаться в прошлом. Пообещай мне защищать моего мальчика, наравне с Мион и Сириусом.
- Я сделаю все возможное, что в моих силах, – сказал тот.
- Может, вы пожмете друг другу руки? – предложил ему и Джеймсу Дамблдор.
Снейп и Поттер хмуро кивнули. В их пожатии не было особого энтузиазма, но и не было враждебности. Да и руки они друг от друга не отдернули в омерзении, а просто отпустили.
- Если это все, я пойду, – сказал Снейп.
Никто ничего не ответил на эти слова, и он пошел к выходу из зала. Гермиона не решилась кинуться за ним следом. Все снова уселись за стол. Маленького Гарри устроили рядом в сотворенной колыбельке. «Мародеры» стали праздновать. Вскоре девушка почувствовала себя лишней. К тому же на сердце у нее не исчезала тяжесть. Стараясь не привлечь внимания к себе, она тоже ушла из Большого зала.
Ноги Гермионы, помимо ее воли, понесли девушку к тому дереву в Запретном лесу, где она впервые поцеловалась с Северусом. Как она и ожидала, Снейп сидел на своем любимом месте.
- Ты все еще сердишься на меня? – спросила она его, подойдя и присаживаясь.
- Ты ошибаешься, Мион, – откликнулся он. – Я сержусь скорей на себя. Как ты вообще начала со мною общаться, зная, что я – Пожиратель смерти. Ты же ведь знала это.
- Да, – вздохнула она. – Но я знала и кое-что другое.
- Что именно? – спросил он напряженным тоном.
- Она знала, что ты мой шпион, Северус, – раздался голос подошедшего к ним Дамблдора. – Ведь это так, Мион?
- Да, – Гермиона снова вздохнула. – Я знаю, что вы по какой-то причине доверяете Северусу Снейпу. И он, по-моему, вам очень благодарен за это.
- Я вполне могу рассказать, почему он мне доверяет… – начал Снейп.
- Но не сейчас, – перебил его Дамблдор. – Я искал тебя. Мне очень важно, чтобы ты немедленно пошел к Тому и передал ему, что Поттеры теперь спрятались в безопасном месте, что их Хранителем тайны стал Сириус Блэк. И еще, что я тебе еще более доверяю, потому что у тебя роман с глупой француженкой, которая связана с Орденом Феникса.
- А это еще зачем? – хмуро осведомился Северус. – Зачем приплетать сюда Мион?
- Хочу, чтобы он стал с тобой еще откровеннее. Ведь он будет думать, что получит взамен ценные сведения. А с Мион не убудет. Она никуда не собирается из Хогвартса.
- Я чувствую себя предателем. Но я это сделаю, – глухо сказал Снейп и спросил: – А это, правда,… ну, насчет укрытия Поттеров и что Хранителем будет Блэк?
- Разумеется, – заверил его директор.
- Тогда я за них спокоен. Блэк, хоть и гад, каких поискать, но предан им как собака, – улыбнулся Северус. Он повернулся к Гермионе и спросил: – Поэтому ты и не предпринимала ничего, что знала, как это закончится?
- Да, – сдавленно ответила Гермиона, стараясь не встречаться с ним глазами.
- Здорово, – довольно эмоционально отреагировал он, чмокнул ее в щеку и ушел.
- Пока все идет по-старому? – поинтересовался у Гермионы директор.
- Похоже, что так, – ответила она, еле слышно, в который раз посчитав себя монстром. – Просто я не слишком знаю, как все происходило в моей реальности в этот момент и в этом месте. Знаю только, что Хранителем тайны Поттеров стал Сириус Блэк, и что они спрятались в Долине Годрика.
Они почти в унисон вздохнули, и директор погладил ее по волосам. Гермиона боялась, что он станет расспрашивать ее, что было дальше. Но он не стал. Они просто посидели еще немного рядом, помолчали, а потом вместе дошли до озера и разошлись в разные стороны.
~~~~~~~
Снейп вернулся через два дня. Гермиона в это время сидела на озере.
- Ты что все это время провела здесь, ожидая меня? – усмехнулся он, увидев ее.
- Если тебе так приятней, можешь так и считать, – в тон ему ответила она.
Он подошел и уселся на дерево вплотную к девушке.
- Это хорошо, что ты здесь. Мы не договорили. А сегодня мне еще больше хочется оправдаться, – удивительно мягко сказал он. – Знала бы ты, как там омерзительно.
Северус вздохнул. Гермиона молчала, потрясенная его поведением. Тогда он снова заговорил:
- Ну, чего ты снова смотришь на меня так, будто у меня волосы позеленели или выросли рога? У тебя иногда такое выражение, будто я веду себя совершенно неправильно. Не так, как ты ожидаешь. Что ты обо мне такого знаешь, что так реагируешь?
Гермиона вздохнула. Она долго смотрела на Северуса, изучая. Ей хотелось вспомнить того, взрослого Снейпа, которого она знала. Но это не получалось. «Увижу ли я знакомого профессора зелий, когда вернусь в 95? – задала она себе вопрос и тут же ответила: – Нет, наверное. Я наверняка внесла коррективы своим появлением. Я его изменила». Придя к такому выводу, она, наконец, ответила:
- Сказать тебе честно, Северус? Я тебя вовсе не знаю. Мы не были в том будущем ни друзьями, ни приятелями. Твое поведение наверняка было обусловлено обстоятельствами. Так что, если я тебя и сравниваю, то с образом, а не с конкретным человеком.
- Твой ответ полон загадок. Кем же я был в том будущем? – спросил он.
Она потеребила кончики волос и сказала:
- Наверное, правда ничего не изменит. Ты был учителем. Я – ученица. Но это все, что я скажу. И не пытай меня.
Снейп кивнул головою, соглашаясь, и сказал:
- Тогда мы можем вернуться с тобой к тому, с чего начали. Я готов ответить тебе на вопросы и обязательно отвечу, если смогу….
Он оборвал себя почти на полуслове и замолчал. Она тоже не торопилась. Между ними было такое сейчас дружеское молчание, что ей не хотелось, разбивать его неприятными вопросами. По-видимому, Снейп это понял, потому что приобнял ее за плечи и сказал:
- Ну, давай, смелее. Если мне будет неприятно, я тебе просто скажу об этом.
Гермиона вздохнула и положила ему голову на плечо.
- Хорошо, – сказала она. – Еще там меня всегда интересовало, как ты пришел к Пожирателям смерти?
Она почувствовала, как напряглось все его тело. Но он не отпрянул и не дернулся, а только вздохнул.
- К этому было много причин, – сказал он. – По моей кличке в учебнике, ты наверняка знаешь что я – полукровка. Мой отец – магл. Как в него влюбилась моя мама, не знаю. Видимо, по поговорке, «любовь зла, полюбишь и козла». Я его ненавидел. А та компания, в которой я оказался на первом курсе, тоже ненавидела маглов. Возможно, это был первый шаг. Потом в моей жизни случилась сразу пара трагедий. Сначала погибли родители. Затем маглы повесили моего деда. Я остался совершенно без взрослых и меня взял под опеку Ричард Малфой. Это отец моего приятеля Люциуса. Они оба к тому времени были Пожирателями смерти. Ричард, как многие состоятельные люди, был скупым и я начал хуже одеваться. Тут еще «Мародеры», которые вечно меня высмеивали. А рядом был Люциус: взрослый друг, который защищал, говорил, что только с Темным Лордом я смогу почувствовать себя человеком. Едва мне исполнилось шестнадцать, возраст, с которого принимают в Пожиратели смерти, я вступил в их ряды. Вот, пожалуй, и вся история.
Снейп замолчал. Гермиона тоже не решалась задать очередной вопрос. Она видела, с каким трудом даются объяснения парню. Но он сам решил прояснить эту неприятную тему до конца.
- Я вижу, – сказал он, – ты хочешь знать, как я пришел к Дамблдору. Так вот, сначала это была игра. У меня задралась мантия, и он увидел мою метку. Хотя за это наказывают в школе, он не подал вида. И тогда я решил приносить Темному Лорду еще больше пользы. Я сказал директору, что это было заблуждение и что я готов искупить вину, донося на Пожирателей. Он сделал вид, что поверил. Так я стал шпионом.
Он перевел дыхание и продолжил:
- Потом случилось непредвиденное. Я случайно услышал пророчество Трелони и, посмеиваясь, передал Темному Лорду. А он взял и поверил. Более того, он сказал, что точно знает, у кого родится этот ребенок. У меня наверно глаза были с блюдца, когда он сказал, кто же это. Я-то был и не в курсе, что они женаты. Да и в беременности Лили я был вовсе не уверен. Для меня до сих пор остается загадкой, кто же ему донес…
Он снова замолчал и закончил:
- Я все рассказал Дамблдору. Вот после этой истории он и поверил мне окончательно. Ну а когда я вытащил Поттеров из-под носа своих друзей, то он сказал: «Теперь я доверяю тебе полностью». И знаешь, это была самая большая похвала. Я готов разбиться в лепешку, чтобы оправдать доверие.
Гермиона вздохнула.
- По-моему, хватит выворачивать душу наизнанку. Ты потом будешь меня за это ненавидеть, – сказала она.
- И не надейся, – откликнулся он.
Они переглянулись и в следующую минуту уже целовались.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

Лето катилось к завершению. После откровенного разговора со Снейпом, на душе у Гермионы почему-то стало намного спокойней. В их отношениях друг с другом наступила удивительная легкость. Правда, ни о чем серьезном они больше не говорили. Зато очень много гуляли и целовались.
Это было настолько романтично и мило, что девушка даже позабыла о том, что ей надо обязательно вернуться в будущее. Можно сказать, что впервые в своей недолгой жизни, она была по-настоящему счастлива.
Когда во второй половине августа вернулись все учителя, они приступили к своим обязанностям помощников. А вскоре стали активно готовиться к предстоящему учебному году, выполняя почти все поручения Слизнорта и Пинс совместно. Поэтому и за ингредиентами для класса зельеварения они отправились в Косой переулок вместе.
В списке ингредиентов была драконья кровь. Но ни в лавке под названием «Все для алхимии», ни в «Мечте зельевара» ее не оказалось.
- Придется тащиться в лавку Мышякоффа, – скривился Северус. – Может, ты посидишь в мороженице Фортескью, пока я туда сбегаю? Уж больно это нехорошее место.
- Нет. Я не хочу оставаться в одиночестве, – отказалась Гермиона. – Давай пойдем вместе. Что может случиться посреди торгового дня, да еще перед первым сентября?
Он не попытался с ней спорить, явно довольный таким оборотом. Видимо, ему тоже не хотелось ходить одному.
~~~~~~~
Улочка, на которой была лавка Мышякоффа, была абсолютно пустынна. В самой лавке тоже никого не было. Зато образцы драконьей крови в ней были высшего качества. Это весьма порадовало Снейпа, который просто питал какую-то слабость к хорошим составляющим зелий.
- Ты доволен, фанатик от зелий? – подтрунила над ним Гермиона, когда они вышли из магазина.
- Сколько тебе объяснять, Мион? Чем лучше качество ингредиентов, тем лучше сваренное из них зелье, – учительским тоном откликнулся Северус.
Девушка фыркнула.
- Чем они лучше, тем больше воняют, – сказала она. – А ты их еще крепче любишь.
Это был один из шутливых споров, которые любила Гермиона. Ей доставляло удовольствие шутить по поводу любви Северуса к зельям. Обычно он притворно обижался, а затем говорил угрожающим тоном, что накажет ее за такое небрежение к его занятию.
Вот и теперь он картинно нахмурился и собирался уже возражать. Но тут в пустынном переулке возникли три довольно массивные фигуры в черных мантиях. И хотя на них не было масок, все указывало на то, что это Пожиратели смерти.
- Ба, да это Ле Гранж и наш Снейп, – протянул один из амбалов. – Как ты думаешь, Кайл, порадует Темного Лорда, если мы доставим ее к нему?
- Я уверен, что он просто мечтает познакомиться с таинственной пассией своего зельевара, – ответил тот, кого назвали Кайлом.
- Вы не посмеете, – сказал Северус холодным и угрожающим тоном.
Он попытался загородить собой Гермиону, но троица окружила их. Девушка вытащила палочку. Ей вовсе не улыбалось знакомиться с Волдемортом на данном этапе истории.
- Не мешай, Северус, – протянул третий. – А не то мы скажем, что ты переметнулся на сторону врага.
Снейп подскочил к нему почти вплотную и зашипел довольно тихо. Но Гермиона все же разобрала слова:
- Думаешь, Нотт, он поверит тебе? Я ему говорил, почему я гуляю с ней. Вы все испортите. Он будет весьма недоволен.
- Я так не думаю, – уперся тот.
Дальнейшее произошло слишком быстро. Снейп и Нотт одновременно направили палочки в сторону Гермионы и вместе произнесли заклинания. Северус проговорил пространственное заклинание принудительной аппарации, а Пожиратель смерти сложное проклятие, связанное с причинением боли в течение длительного времени.
Красный луч и серебряный соединились, превращаясь в оранжевый. Эта смесь ударила в грудь Гермионы, задев остатки маховика времени. В следующий миг девушка почувствовала, что ее куда-то уносит. Ее закрутил характерный для временного перемещения вихрь. Последнее что она услышала, был полный отчаянья крик Северуса: «НЕТ!», и она потеряла сознание.
~~~~~~~
Очнулась Гермиона в больничном крыле. Все тело у нее ломало, будто к ней применили «Круцио». А еще у нее почему-то была перевязана левая рука. Она попыталась сесть на кровати, но ее замутило. В ту же минуту раздался мелодичный звон, в палату вошла мадам Помфри и буквально воскликнула:
- Слава Мерлину, ты очнулась!.. Пойду, позову Дамблдора.
- Долго я была без сознания? – хрипло спросила ее Гермиона.
- Даже слишком. Почти три недели. Уже и каникулы кончились, – сказала врачиха. Потом, будто спохватившись, что ляпнула лишнее, добавила: – Только ты не волнуйся.
Гермиона, в самом деле, немного волновалась. Ее очень интересовал тот факт, переместилась ли она в будущее, как ей показалось. А если да, то куда. Но спросить у мадам Помфри, она не решилась. Еще врачиха подумает, что у нее с головой не в порядке.
- Как ты себя чувствуешь? – спросил Дамблдор, едва войдя в палату.
По его внешнему виду нельзя было сказать, прошло ли какое-то время. Он был абсолютно таким же: седым, лукаво улыбающимся и жующим лимонную дольку.
- Словно меня пропустили через мясорубку, – ответила на его вопрос Гермиона.
Дамблдор сотворил кресло и сел рядом с ее кроватью. Затем он обвел палочкой круг, воздвигая звуконепроницаемый барьер.
- Ты долго была без сознания. Что ты помнишь? – задал он очередной вопрос.
- Мы с Северусом ходили в Косой переулок, – ответила она.
- Понятно. Что еще?
- Если вы думаете, что у меня амнезия, сэр, – сказала она немного напряженным голосом, – то это не так. Уверяю вас, я помню абсолютно все.
- На тебе плохо сказалось общение с Северусом, девочка. Ты говоришь так же гордо и вызывающе, – усмехнулся директор.
- Как он? – спросила она, не обращая внимания на его усмешку.
- Он… – Дамблдор явно обдумывал, что сказать. – Он потрясен.
Эта фраза как-то сразу поставила все на место. Гермиона мгновенно догадалась, что она уже не в восьмидесятом. Но что бы подтвердить свою догадку, она спросила:
- Я переместилась, а он нашел меня на берегу озера. Да?
Дамблдор молча кивнул и, вздохнув, сказал:
- Сейчас весна девяносто пятого. Неделю назад закончились пасхальные каникулы.
- Понятно, – сказала хрипло Гермиона и уткнулась в подушку.
Ей было страшно. Как Снейп будет разговаривать с нею? А Гарри?.. Что скажет Гарри, узнав, что она могла спасти его родителей, но не сделала этого? К тому же, была масса проблем, одной из которых было, не больше не меньше, как не дать возродиться Волдеморту.
- Не расстраивайся, – Дамблдор коснулся рукой ее волос.
Она кивнула, отрывая лицо от подушки. В любом случае было поздно жалеть о чем-то, что осталось в прошлом. Она невольно потянулась к своей шее. Но там ничего не было. Даже цепочки. Наверно, так и должно было быть.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

- Я сидел в кабинете, когда над озером вдруг посреди безоблачного неба появились молнии. Тогда я все понял, и поспешил туда, – грустно начал рассказывать Дамблдор. – Вы оба лежали на земле. Я совершенно не ожидал такое увидеть. Я даже испугался. Я привел в чувство Северуса. Он сказал, что в него попало молнией. Потом он склонился над тобою и обомлел.
- Минуту назад это была Гермиона, – глухо сказал он. – Я уже с бала понял, что она и будет Мион. Но почему сейчас?.. Альбус, откуда взялась эта девочка?
- «Я не знаю», – честно сказал я. Может, ты мне ответишь, откуда ты? – закончил вопросом директор.
- Два года вперед, – ответила Гермиона. – Но я не буду рассказывать, что там. Там уже ничего нет. Мы будем с вами строить новую версию.
- Ты до сих пор уверена, что это необходимо? – с сомнением спросил директор.
- Я уже здесь. Это и моя реальность тоже. Я могу изменить ее, и я изменю обязательно. С вами или без вас, – четко выговорила Гермиона и дерзко вскинула голову.
Дамблдор вздохнул и надолго задумался. Затем проговорил:
- Ты должна сказать мне, почему ты рвалась сюда. Надо раскрывать карты, Гермиона…. Можно я буду так тебя называть?
Она кивнула, отвечая на последний вопрос. Потом сказала:
- Я знаю, что Трелони сделала в прошлом году пророчество, что воскреснет Волдеморт. Так вот, она не ошиблась. В моей реальности это случилось в конце этого учебного года.
После последних слов Дамблдор вскочил с кресла. Это было так неожиданно, что Гермиона выпучила глаза.
- Это нельзя допустить ни в коем случае! – воскликнул он эмоционально.
- А вы спрашивали, не передумала ли я менять историю, – не удержалась она от ехидства и нравоучения.
Дамблдор воззрился на нее изумленно, будто у нее вторая голова выросла. Но зато снова уселся в кресло и спросил почти спокойно:
- Как же это случилось?
- Во время третьего тура. Гарри помог возродить его, – ответила она.
- Этого не может быть. Гарри Поттер не может быть предателем.
Теперь настала очередь Гермионы воззриться на него изумленно.
- Что вы такое говорите?! – возмущенно сказала она. – Его похитили. Чуть не убили. Он противостоял уже возродившемуся Волдеморту и выстоял. Спасли его родители, появившись воспоминанием из палочки монстра.
Гермиона выпалила все это на едином дыхании и вздохнула. Дамблдор только глазами моргал. В палате повисло молчание. Наконец, директор спросил:
- Скажи, ты знаешь первое пророчество Трелони?
- Это там, где она предсказала рождение мальчика, который сможет убить Волдеморта? – вопросом на вопрос ответила Гермиона.
- Знаешь, – вздохнул он. – А я так и не решился рассказать об этом Гарри.
- В моей реальности вы сделали это через год. По-моему было уже слишком поздно.
- Я расскажу ему обязательно до третьего тура. Жаль, что нельзя отменить его. Магический контракт – это не шутка. Но как быть с той информацией, что ты сказала?
Дамблдор достал коробочку с лимонными дольками, положил леденец в рот и стал рассуждать вслух:
- Выходит, в Хогвартсе появится Пожиратель смерти, преданный до сих пор Волдеморту. Игорь Каркаров на эту роль не тянет… Северус вне подозрений… Бэгман? Нет, это даже смешно… Да он и не Пожиратель. Возможно гость и оборотное средство.
- Бинго! – сказал Гермиона. – Это оборотное средство. Только он уже в Хогвартсе.
- Не может быть, – покачал головою директор. – Я не вижу никого, чье бы поведение было странным. Все ведут себя соответственно.
- У него хорошо получается, – хмыкнула она. – К тому же у него под рукой всегда первоисточник. Он держит его под «Империо».
- Это надо немедленно исправлять! – воскликнул он.
Дамблдор снова вскочил и стал расхаживать по палате.
- Кто это? – спросил он, останавливаясь.
- Вам это не понравится, – предупредила его Гермиона. – Это Аластор Грюм.
- Не может быть! – снова воскликнул он. – Он же такой осторожный.
- Тем не менее, – пожала она плечами.
- Ты естественно знаешь, кто носит его образ.
- Барти Крауч младший.
- Вот оно что… – протянул директор. – А я-то все никак не мог разобраться в том странном случае. Да-да,… это странное появление и не менее странное исчезновение.
- О чем это вы? – спросила его Гермиона.
- Когда с тобой случилось то, что случилось, не только Гарри и Рон были обеспокоены, но и мистер Крам. Он встретил Гарри около хижины Хагрида, и они с ним решили поговорить. Тут появился старший Крауч и повел себя как сумасшедший…
- Так это уже случилось?! – перебила его Гермиона. – Я знаю эту историю… В моей реальности это произошло не совсем так. Но это не важно. Вы говорите, что Крауч исчез, а это значит, что и здесь его убили. Его убил сын.
- Похоже на то. Аластор был в лесу, но сказал, что никого не нашел.
- Он трансфигурировал его в кость и закопал, – припомнила Гермиона.
- Ох, Мерлин! – выдохнул директор.
В палате опять воцарилось молчание.
~~~~~~~
На этот раз Гермиона первой заговорила:
- В прошлый раз Гарри на прорицание видел, как Волдеморт наказывал Петтигрю за то, что сбежал старший Крауч.
- Это было почти в конце каникул, но не на прорицании. Мы как раз сидел с Грюмом и Фаджем, когда Гарри пришел, – кивнул головою директор. – Меня тогда очень встревожили его слова, что Волдеморт стал сильнее.
- Кстати, – вспомнила вдруг Гермиона, – Рита Скиттер – незарегистрированный анимаг. Она превращается в майского жука и летает по школе. Драко Малфой в курсе.
- Ах, вот она как узнала, что Гарри упал в обморок в своей комнате. Хорошо, что я здесь поставил барьер от подслушивания.
- Значит, статья о психическом расстройстве Гарри уже тоже вышла? – поинтересовалась Гермиона.
- К сожалению, – кивнул директор головою. – Ну, ничего, я знаю, как поймать Риту. Она больше не сделает никаких гадостей. Обещаю.
- Меня она мало теперь волнует, – сказала Гермиона. – Тогда я очень на нее была зла. Разгадывала ее тайну, а потом поймала в больничном крыле на окне и долго держала в банке. Сейчас это все мне кажется детским и глупым, как и борьба за свободы эльфов.
Дамблдор улыбнулся.
- Рита в любом случае не проблема. Она не пойдет к Волдеморту. Она журналистка, любительница «клубнички» и сплетен, а не настоящий враг, – сказал он. – Меня гораздо больше волнует Крауч. Как его обезвредить так, чтобы это не дошло до Волдеморта?
- Может, пока оставить его в покое? – спросила Гермиона. – Он не станет сейчас строить козни. Он только вызовется отнести в лабиринт кубок, чтобы сделать портал.
- Ты забыла об Аласторе Грюме. Он страдает, а ведь не молод, – напомнил ей директор.
- Знаете, я наверно скажу жестокие вещи, – вздохнула она. – В прошлый раз он выдержал. Выдержит и теперь. Я ведь совершенно не знаю, как Крауч поддерживал связь с Волдемортом. Вдруг мы его спугнем?
Дамблдор тяжело вздохнул и вдруг сказал совершенно не по теме:
- Я-то все гадал, как имя Поттера попало в кубок. А так Крауч его и подкинул. Еще сам же рассказывал, как это совершил. Вот подонок!
- Да. Крауч совершенно невменяемый. Он просто одержим идеей помощи Волдеморту. Помню, когда его напоили сывороткой правды, так он обо всем взахлеб рассказывал.
- Ладно. Пусть Аластор побудет еще пленником.
Дамблдор задумался, потирая лоб. Гермона тоже молчала, выжидая, что он скажет.
- Я все думаю, – заговорил он опять, – как нам быть с Гарри?.. Ведь ему обязательно надо идти в лабиринт. Но раз мы решили, ничего не менять пока, то в конце его будет ждать портал к Волдеморту. А вот у меня вопрос: что будет, если не он доберется первым?
- Прошлый раз Крауч решил эту проблему, – сказала Гермиона. – Он заколдовал Виктора. Тот под «Империо» обездвижил Флер. Он хотел и с Седриком так поступить. Но вмешался Гарри. А еще Крауч специально расчистил путь перед Поттером. Он же патрулировал лабиринт. К кубку Гарри пришел вместе с Диггори. Вместе они и переместились, – она замолчала и добавила еле слышно: – Вернулся только Гарри. Он принес труп.
- О, боже! – выдохнул директор.
- Это надо непременно исправить! – горячо сказала Гермиона.
- Ну, разумеется. Этого нельзя допустить. Ты даже не сомневайся. Седрик не погибнет. Я не допущу. Мы это исправим, – успокоил ее директор.
Они, в который раз, замолчали.
~~~~~~~
И снова молчание прервала именно Гермиона.
- Если позволите, я могу рассказать, что я придумала, пока читала книжки перед рождением Гарри, – сказала она.
- Ну-ка, ну-ка, – подбодрил ее Дамблдор.
- Надо сделать вот что, – начала она. – Пусть Крауч ни о чем не догадывается и несет свой портал в лабиринт. А вот когда он выйдет, его тут же надо схватить. Это первое. Второе, надо обязательно попасть на кладбище чуть раньше Гарри и обездвижить Петтигрю. Разумеется, Гарри надо предупредить. Он умеет держать язык за зубами и, если его предупредить, то он и Рону ничего не расскажет. Когда Гарри появится, то пусть исполнит пророчество Трелони. Думаю, он в состоянии убить почти что младенца. Если у него не выйдет «Авадой», то можно эту малютку и придушить…
- Ты говоришь какие-то ужасы, – засмеялся Дамблдор, прерывая ее.
- Знаете, я даже сама могу подстраховать Гарри, – сказал Гермиона. – У меня накопилось к этому монстру такой потенциал ненависти, что моему другу пока это даже не снилось. Он ведь пока не терял никого, кроме родителей.
Озвучив последнюю фразу, она захлопнула свой рот рукою и простонала:
- Ох, боже! Когда он узнает, что я сделала, он меня возненавидит!
- Ты о чем?
- Я могла спасти Лили и Джеймса. Я же точно знала, что они переменят Хранителя и Петтигрю их выдаст.
- Во-первых, ты не могла их спасти. Я это понимаю. Тогда Волдеморт был в самой силе. Если бы он не исчез, то у меня просто не хватает фантазии, что могло бы произойти. К этому тогда все и шло. И ты это знала. Тем более в твоей памяти был опыт, когда он, будучи гораздо слабее, все же одержал победу. Я ведь прав?
- Да, – подтвердила она.
Дамблдор не обратил на ее реплику внимания, а продолжил:
- Во-вторых, Гарри никогда не должен узнать, что ты могла спасти его родителей. Да, нам придется ему сказать, что ты побывала в прошлом. Но мы скажем, что ты не помнила ничего про свое настоящее. Правду о тебе будут знать только два человека. Один перед тобою. Второму ты, наверно, и сама веришь безоговорочно. Это, разумеется, Северус.
- Уж он-то меня точно возненавидит, – вздохнула Гермиона.
- Не думаю, – покачал головой директор. – Но ты сама с ним поговоришь об этом.
Он ненадолго замолчал. Потом снова заговорил:
- У меня было достаточно времени, чтобы подумать, что делать, когда ты появишься в 95. Помню, как я увидел тебя впервые на распределении и порадовался, что ты совершенно не похожа на Мион. Я пристально наблюдал за тобою. Особенно после бала, когда ты переменилась. Чем ближе была весна, тем я больше волновался…. Короче… я все продумал. Мы скажем, что ты попала в магическую временную воронку, и она выбросил тебя в прошлое, сделав взрослее. Конечно, такое не описано ни в одной книге, но и ничего противоречащего этой лжи, в них не найдешь.
Дамблдор перевел дыхание.
- Сейчас ты выглядишь на восемнадцать. Ты недавно сдала ЖАБА. Поэтому я не вижу смысла тебе учиться. Ты будешь помощницей мадам Пинс, как и собиралась. И, разумеется, ты переедешь в ту же комнату, где жила летом. Или ты возражаешь?
- Нет, – помотала головой Гермиона. – Это даст мне возможность читать книги. Я провожу кой-какие исследования. Возможно, они еще пригодятся.
Ей не хотелось пока нагружать Дамблдора сведениями о крестражах. Возможно, их не существует. Или они не пригодятся, так как Волдеморт будет уничтожен, а кроме него, никто не знает о них. В любом случае, она хотела оставить этот вопрос на потом.
Пока она рассуждала про себя, Дамблдор молча теребил свою бороду, глядя невидящим взглядом. Он, по всей видимости, тоже о чем-то думал.
- Давай вернемся к Краучу. Мы все обсудили или нет? Подумай, – прервал он молчание.
- Пожалуй, да, – сказала Гермиона рассеянно, все еще погруженная в мысли. – Хотя нет,… постойте!.. Прошлый раз, когда Крауча уже разоблачили, Фадж привел в Хогвартс дементора и тот поцеловал преступника. Это привело к осложнениям. Фадж не верил, что Волдеморт возродился, были неприятности в школе. Короче, куча проблем.
- Но разве в нашем варианте это имеет такое большое значение? – спросил директор. – Мы же сделаем все возможное, чтобы Волдеморт не возродился.
- Понимаете, в истории с Волдемортом не все ясно. Там есть кой-какие нюансы. Но мне не хотелось бы говорить об этом сейчас, – честно призналась Гермиона. – Поговорим потом, после окончания операции под кодовым названием «Кладбище».
Директор не стал настаивать, чтобы она рассказала все немедленно. То ли устал от разговоров, то ли тоже посчитал, что всему свое время, то ли вообще втихаря влез в ее голову и просканировал мысли. Он же владел легилименцией в совершенстве, даже не применяя палочку. Так или иначе, но сказал Дамблдор следующее:
- Кстати, ты так и не сказала, какое кладбище.
- Правда?.. – удивилась она. – Это недалеко от дома Реддлов. Вы же знаете, где это?
- Знаю, разумеется. В городке под названием Литтл-Хэлгентон.
- Совершенно верно. А вы уже придумали, кто пойдет туда? Вам, наверно, нельзя.
- Я тоже так думаю. Но и тебя я туда не пущу. Думаю, что лучшей кандидатуры, чем Северус Снейп, у меня нет.
- Его одного??.. Этого недостаточно! – безапелляционно заявила Гермиона.
Дамблдор усмехнулся.
- Он бы обиделся, услышав такое заявление. Но я тебя прекрасно понимаю. Но мне не хотелось бы привлекать еще кого-то. Хотя постой… Можно послать с ним Сириуса Блэка. Он за своего крестника глотку перегрызет, – он замолчал на секунду, – Нет, не годится… Северус уверен в его предательстве. Пока он не поймает Хвоста, он не станет доверять Сириусу. Придется ему одному. Он справится.
- Есть еще проблема, Северус ненавидит Гарри, а Гарри его, – напомнила Гермиона. – Будут ли они работать бок о бок?
- Что за глупости ты говоришь?! – возмутился директор. – Гарри весьма уважительно относится к профессору Снейпу. Тот спас его на первом курсе, а потом защищал от оборотня. Разве ты этого не помнишь?
- Это когда Квирелл заколдовал метлу? Это я помню. А про оборотня, это вы Люпина имеете в виду. Он был профессором ЗОТИ. Но разве Северус тогда спасал Гарри от оборотня?
- Конечно. Когда вы поднялись из-под Дракучей ивы, взошла луна, и Люпин трансформировался. Он отшвырнул Сириуса и кинулся на Гарри. В этот миг очнулся Северус и отогнал его «Ступефаем», а там снова на Римуса бросился Блэк в образе собаки. Это вы сами мне рассказали. Ты и Гарри.
- У меня в памяти это было не совсем так. Вот они изменения, которые я привнесла в сегодняшний день, побывав в прошлом. Интересно, что еще поменялось? – сказала Гермиона изумленно.
- Вот уж не знаю. У меня-то единственные воспоминания. Мне не с чем сравнивать, – пожал плечами Дамблдор. – А ты можешь списывать все на амнезию.
Гермиона невесело улыбнулась.
- Знаешь что, девочка, пора тебе отдохнуть. Я тебя совершенно заговорил, – сказал директор мягко. – Меня мадам Помфри с потрохами за это съест.
Он снял заглушающие чары, встал с кресла и протянул ей сонное зелье. Она его выпила и почти мгновенно заснула.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

Следующие несколько дней Гермиона провела в изоляторе. Хоть она и хорошо себя чувствовала, но мадам Помфри не торопилась выписывать ее, боясь рецидивов. Все-таки Гермиона так долго была в коме. Кроме того, к ней никого не пускали. Хотя она слышала у дверей палаты голоса Рона и Гарри.
Гермиону это все радовало. Она откровенно боялась покидать больничные стены. К этому были свои причины. Во-первых, Гермиона, наконец, осознала, что здесь ее все поголовно знают. Она вполне могла себе представить, как будут реагировать на нее в Хогвартсе. Наверняка будут и шушукаться, и сторониться, и задавать разные вопросы.
Была и вторая причина. Она по-настоящему боялась встречи с Северусом Снейпом. Каким-то он стал? Она надеялась, что не тем сальноволосым ублюдком, какой образ жил в ее памяти.
Но это было не главное. Намного больше ее волновало, как Снейп будет вести себя с нею. Если он просто сделает вид, что забыл все, то это хоть и больно, но не смертельно. Но вот если он будет смотреть на нее с презрением и ненавистью, как смотрел когда-то и даже сильнее, этого она точно не переживет.
Но все когда-нибудь заканчивается. Никто не собирался оставлять Гермиону навечно в больничном крыле. Как только мадам Помфри убедилась, что девушка совершенно здорова, она выписала Гермиону. Пришлось той вылезти из своего укрытия. В Хогвартсе в это время был как раз обеденный перерыв. Поэтому за дверями больничного крыла ее ждали Рон и Гарри.
Гермиона оглядела парней с ног до головы. Рон был на полголовы ее меньше и выглядел глупым ребенком. В ее же памяти остался тощий верзила с довольно комичной бородкой. Едва она вышла, он уставился на нее как на ожившего монстра. Он даже рот раскрыл в изумление. На его пока круглом лице ярче проступили веснушки.
А вот Гарри был, пожалуй, таким же, как она его запомнила. Он сейчас был почти с нее ростом, не тощим, а стройным. Только его глаза были намного веселее. Да и вообще он улыбался. Если честно, девушка позабыла, какая у него была улыбка до смерти Седрика, а особенно Сириуса.
Она невольно сравнила его с Джеймсом и пришла к выводу, что он не так уж похож на него, как говорили. В нем было много черт матери. И главной, помимо глаз, была эта улыбка. Джеймс улыбался надменно, а Лили так же как Гарри – открыто и приветливо. И вообще Гарри был гораздо добрее отца. Это просто чувствовалось во всем его облике.
- Гермиона, ты ужасно выглядишь. Ты постарела, – вырвал ее из созерцания Рон, как всегда ляпнув глупость.
- Спасибо тебе, милый, ты всегда умел говорить комплименты, – научившись прекрасно язвить у Северуса, парировала Гермиона.
- Не слушай ты его, Гермиона. Ты прекрасно выглядишь. И вообще я тебе завидую. Ты повзрослела. Хотел бы и я быть постарше, – сказал Гарри.
Девушка немного удивилась. Она плохо помнила, каким был Поттер на четвертом курсе. Но вроде он не был столь любезным. Но после несколько напряженных отношений с «Мародерами», это было ей особенно приятно.
- Пошли в столовую. А потом мы тебя проводим до твоей новой комнаты, – сказал Гарри. – Надо бы поторопиться. Мы не можем с Роном опаздывать. После обеда у нас зелья.
- Счастливая… – вздохнул Рон. – Тебе не надо учиться. Вот из-за этого я бы не прочь вырасти. Ненавижу учиться.
- Не думаю, что Гермиона так уж счастлива. Она всегда любила учиться, – засмеялся Гарри. – Но ты ведь не слишком расстроилась? Тебя сделали помощницей библиотекарши. Это рай для тебя. Ты будешь целыми днями читать любимые книги и заниматься самообразованием.
- Ну не целый день, – засмеялась в ответ Гермиона. – Я буду обязательно гулять, и я буду помогать тебе, готовиться к третьему туру. Ты же учишь уже заклинания?
- Нет… – протянул Рон. – Ты ничуть не изменилась. Два дня как со смертного одра, а опять лезешь с нравоучениями. Спроси еще, сделал ли я домашнее задание.
- Ты меня совершенно не интересуешь. Можешь вообще не делать ничего. Но тогда тебя убьет твоя мама, – парировала Гермиона.
- Взросление тебе явно пошло не на пользу. Ты стала слишком языкастой, – сказал Рон.
- Что-то действительно не меняется, – закатил глаза Гарри. – Вы снова сцепились как кошка с собакой.
- Обещаю. Я не буду с ним спорить. Я все-таки повзрослела, – сказала Гермиона.
- Надеюсь, – недоверчиво хмыкнул Гарри.
За этими разговорами они дошли до Большого зала.
- Ты же не собираешься за преподавательский стол? – спросил ее Гарри.
Гермиона просто помотала головой отрицательно, старательно не глядя в сторону преподавательского стола. Ведь там наверняка сидел Северус. Но он уже не был тем, каким она его помнила. Пока она не готова была посмотреть, как он изменился. Ей было страшно.
~~~~~~~
Как Гермиона и предполагала, ее появление за столом вызвало ажиотаж. Многие откровенно ее разглядывали. Даже шеи вытягивали. А когда она уселась, к ней подскочил Колин Криви со своим неразлучным фотоаппаратом.
- Ты что, на Риту работаешь? – хмуро осведомился Гарри, не давая Колину сфотографировать Гермиону. – С нее уже достаточно статьей в газете. Забыл, что было перед каникулами?
Криви как всегда лучезарно улыбнулся и, скорчив невинную рожу, ретировался, все-таки успев щелкнуть пару раз затвором. Если честно, Гермионе было все равно. Она вообще теперь на многие вещи смотрела по-другому. На появление новой статьи она бы отреагировала с философией сфинкса. Даже на такую, как была до пасхальных каникул. Но она не стала этого говорить Гарри. Наоборот, она благодарно ему улыбнулась.
После обеда мальчишки, в самом деле, пошли ее провожать. Только подойдя к комнате, где она жила летом, Гермиона осознала, что не спросила пароль у Дамблдора. На удачу она назвала тот, который у нее стоял. Изображенный на портрете фавн улыбнулся ей и сказал:
- Добро пожаловать, мисс Мион. Не знал, что вы вернулись.
- Мион? – удивился Рон. – Какое дурацкое имя. Словно иностранное.
- Не могла же я там быть Гермионой, – пожала она плечами. – Дамблдор вообще решил, что лучше будет, если никто не узнает, что я из будущего. Он сказал всем, что я француженка. Вот отсюда и имя.
- А мне нравится, – сказал Гарри. – Если ты хочешь, то я могу тебя так называть.
- Лучше не надо, – сказала она, думая, что, в его устах имя будет напоминать ей о Джеймсе. Она этого не хотела.
Внутри комнаты было все по-прежнему. Более того, на кровати лежали ее новые мантии, которые она купила в Косом переулке в тот день, когда переместилась. Это заставило сердце забиться сильнее. Она грустно вздохнула.
- Ну, мы пойдем? – спросил Гарри. – До подземелий черти сколько переться. У меня и так отработки до конца недели со Снейпом. Не хочу его лишний раз нервировать.
- Что опять случилось? Снова придирается на пустом месте? – спросила Гермиона.
- Снейп, конечно, очень строгий учитель. Но на абсолютно пустом месте не придирается, – удивляя ее, сказал Рон. – Гарри зелье запорол. Был какой-то рассеянный.
«Ничего себе изменения!» – подумала Гермиона. В ее памяти, уж кто-кто, а Уизли никогда не сказал бы подобную фразу. Он называл Снейпа не иначе как «сальноволосый гад» или «ублюдок». Причем всегда.
- Это не совсем так, – шепнул ей на ухо Гарри. – Я тебе потом объясню, почему у меня отработка.
- Шушукаетесь как всегда, – сухо сказал Рон. – Не понимаю, когда я снова стану равноправным членом компании?
- Рон, тебе кажется, – сказал мягко Гарри. – Я тебе доверяю. Подумаешь, шепнул на ухо.
Гермиона не совсем поняла, в чем тут дело. На ее памяти, помирившись после первого тура, Рон и Гарри сильнее сблизились. Неужели сейчас это было по-другому или тут вообще другая история, которую она не знает? «Спрошу у Гарри, когда будем разговаривать наедине», – решила она и сказала вслух:
- Я буду до отбоя в библиотеке. Поэтому, если что, то вы знаете, где искать меня. А теперь бегите на зелья. Не то, в самом деле, опоздаете.
- Слушаемся, мамочка, – съязвил Рон.
Гермиона и Гарри дружно закатили глаза. Мальчишки унеслись, а девушка плюхнулась в кресло. Ей необходимо было передохнуть. В ногах была какая-то слабость. Видимо, болезнь все-таки оставила свой след.
~~~~~~~
Осмотрев комнату и найдя там все свои вещи, Гермиона снова уселась в кресло перед камином. У нее вернулось желание запереться в этой комнате и не выходить отсюда. Она вспомнила, как она это делала дважды в прошлом, и желание усилилось. Тогда она усилием воли подняла себя с кресла и принудила пойти в библиотеку. В конце концов, она не для того брала маховик времени у МакГонагалл, чтобы отсиживаться в спальне.
Когда Гермиона вошла в библиотеку, она вдруг до конца осознала, что вернулась во времена четвертого курса. Такого дежа вю она давно не испытывала: за третьим справа от окна столом сидел за стопкой книг Виктор Крам, а чуть поодаль сидела стайка девчонок и глупо хихикала, пялясь на него. Она даже потрясла головою.
Но тут из-за стеллажей вышла мадам Пинс, и наваждение рассыпалось. Вот уж кто удивил Гермиону, так удивил. Женщина выглядела абсолютно так же как пятнадцать лет назад. «Интересно, каким образом я на нее-то повлияла? – удивленно подумала Гермиона. – Или у меня в памяти остался неправильный образ библиотекарши?».
- Мион, рада тебя видеть, – приветствовала ее мадам Пинс. – Как бы и я хотела не прожить эти пятнадцать лет, а просто переместиться. Тогда мы были почти ровесницами. А теперь мне за сорок.
- Вам не стоит горевать об этом, вы прекрасно выглядите, мадам Пинс, – сказала она.
- Ирма, если не возражаешь, – поправила та.
Их разговор привлек внимание сидящих в библиотеке. Девчонки смолкли и уставились на Гермиону. А Виктор оторвался от своей стопки книг и поднялся из-за стола.
- Герм-ивонна, – старательно выговаривая имя, сказал он, подходя. – Какая ты стала…
Он неопределенно махнул рукою.
- Старая, – подсказала девушка лукаво.
Теперь он не казался ей ни взрослым, ни загадочным, как это было на четвертом курсе. Да и в его грубых чертах лица ей больше не виделось того мужского обаяния и мужественности, которые ее подкупили.
- Нет, – поправил он, – взрослая…. Мы можем иметь разговор?
Гермиона перевела взгляд на свою начальницу.
- Иди-иди, – махнула Ирма рукой. – Что тут делать?
Гермиона кисло улыбнулась. Будь ее воля, она предпочла бы, чтобы ее не пустили. Ей вовсе не хотелось выяснять отношения с болгарином. Но она понимала, что без этого не обойтись. Поэтому она снова перевела глаза на него и сказала:
- Пойдем на улицу.
Крам улыбнулся, разбивая свое мрачное выражение лица. Раньше ей казалось, что он становился в такие минуты почти красавцем. Но сейчас его зверское выражение просто стало мягче. Она поняла, что все навыдумывала, как обычная четырнадцатилетняя девочка, на которую хоть кто-то обратил внимание, как на девушку. «Наверно, мне бы понравился тогда абсолютно любой», – подумала она.
Пока она раздумывала, они покинули Хогвартс и дошли до того места на озере, где стоял корабль Дурмстранга. Там приехавшими были поставлены скамейки, на которых они любили отдыхать. Сейчас там тоже было несколько студентов. Крам уселся на свободную скамейку. Гермиона присела рядом и спросила напряженно:
- Ну и что ты хотел сказать, Виктор?
- Ты есть теперь взрослая, – зачем-то повторил он.
- Я знаю, – усмехнулась она.
Он немного смутился оттого, что его перебили. Между его густых бровей появилась складочка, означающая раздумья. Но в следующее мгновение она разгладилась, и он вымученно улыбнулся.
- Это есть хорошо, – сказал он. – Мы мочь продолжать встречаться более тесно.
Гермиона изумленно выгнула брови, копируя любимый жест Северуса.
- Что ты имеешь в виду? – осведомилась она, хоть прекрасно понимала, о чем он.
- Я целовать тебя, – смущенно сказал он. Затем выпалил: – Я делать тебе предложение.
Гермиона поперхнулась. Только огромным усилием воли она скрыла душивший ее смех под этим. Наверно она глядела на Виктора сейчас, будто он отрастил себе снова акулью голову. Наконец, она справилась с собой и сказала как можно мягче:
- Виктор, понимаешь, с нашей прошлой встречи для меня прошел почти год, когда я ничего не помнила об этой жизни. Я не просто повзрослела. Я стала другим человеком.
- Но это не есть причин отказаться. Мы мочь начать сначал, – Крам явно волновался, раз начал коверкать слова столь часто.
- Вряд ли у меня будет время на это, – покачала она головою.
- Я говорить с Гарри. Он сказать, что ты не есть его девушка. Он сказать, что ты есть друг. Ты иметь другой?
Гермиона была раздосадована, что он настаивает. «Неужели нельзя было отстать сразу? – подумала она раздраженно. – Это же так унизительно, когда отшивают. А он продолжает травить душу себе и мне».
- Виктор, – сказала она вслух, сдерживая раздражение. – Дело не в другом…. Я просто не хочу ничего. Мне не до этого…. Я просто не хочу.
Проговорив это, она решительно поднялась со скамейки. Крам попытался удержать ее за руку, но она не позволила.
- Не надо, – тихо сказала она – Подумаешь один поцелуй. Вокруг тебя полно девчонок.
- Но ты особенная, – вздохнул он.
- Прости, – сказала она и быстро побежала прочь от озера.
Она не сразу вернулась в библиотеку, боясь расспросов. Но когда пришла туда, то Пинс не стала ничего выпытывать. По-видимому, женщина считала, что это не ее дело. Они же не были подругами. Девушка была очень благодарна за то, что та не любопытна. Она вообще предпочитала не разговаривать. На ее счастье, этим вечером к ней не пришли ни Рон, ни Гарри.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

На завтрак Гермиона пришла одна из первых. На ее появление за Гриффиндорским столом отреагировали не так сильно, как она представляла. По крайней мере, ее никто ни о чем не расспрашивал. Хотя, может быть, это было оттого, что никого из ее бывших одноклассников там не было.
Едва усевшись, Гермиона исподтишка покосилась на преподавательский стол. Прямую спину, длинные волосы и абсолютно черную мантию она отметила сразу. Но с такого расстояния нельзя было понять, насколько изменился Снейп. Разглядывать же мужчину откровенно, она не стала. Когда он вздрогнул, почувствовав чужой взгляд, то она быстро отвернулась и больше не поднимала голову до самого конца завтрака.
В библиотеку девушка пришла гораздо раньше Пинс. Помещение, как и всегда, оказалось закрытым только на простейшую «Алохомору». Еще в бытность студенткой, Гермиону удивляла такая беспечность Хогвартского начальства.
Впрочем, при несанкционированном проникновении в Запретную секцию, это становилось известно и Филчу, и дежурному учителю. Простая порча библиотечных книг не представлялась возможной. Многие книги даже от прикосновения карандаша начинали истошно вопить. Что уж говорить о попытке их поджечь или разорвать.
Мадам Пинс появилась в половине одиннадцатого.
- Поговорим о распорядке дня, – начала она разговор после приветствия. – В учебное время я сама бываю в библиотеке редко. Поэтому и тебя я не заставляю сидеть тут. Да и вообще за читальным залом негласно приглядывают домовые эльфы. Я сижу обязательно с четырех до десяти, когда основной поток студентов и вполне справляюсь. В принципе, мне не так уж и нужна помощница. Так что если тебе куда-то нужно, уходи, не стесняясь. Тем более, насколько я знаю, ты будешь помогать Поттеру, готовиться к третьему туру. Можешь, для приличия, ставить меня в известность.
Гермиона, если честно, не знала, что и ответить. Она просто начала говорить «спасибо» и уверять, что не будет слишком наглеть. Но Пинс только отмахнулась. Она показала ей стопку книг, которые требовали ремонта, и объяснила, как заполнять формуляры. А потом занялась своей обычной работой – сортировкой и расстановкой возвращенных книг. Гермиона начала ей помогать. Так они проработали до обеда.
В этот раз, пока Гермиона добиралась до Большого зала, к ней пристали ее бывшие соседки по комнате. Едва завидев ее, Браун и Патил обступили ее с двух сторон и, не поздоровавшись, начали задавать ей наперебой вопросы.
- Ой, тебе наверно ужасно непривычно быть такой взрослой, – то ли спрашивая, то ли утверждая, сказала Лаванда.
- Я бы умерла от ужаса, если бы застряла где-то в прошлом, – сказала Парвати.
- А там такие же уроки? А как там одевались? Пользовались ли наши мамы косметикой? Ты вообще видела свою маму? – трещала Лаванда.
- Мальчики там были симпатичные? – спросила Парвати. – Ты там с кем-нибудь гуляла?
Гермиона не то что не успевала ответить на их вопросы, но даже не успевала повернуть голову с одной на другую. Впрочем, похоже, те и не ждали ответа. Они поминутно заглядывали ей в лицо, хихикали, подмигивали, и говорили, говорили…
Перед столовой Гермиону окружили девчонки и с других факультетов. Теперь ей пришлось отвечать на их вопросы. Вопросы были такие же: видела ли она их родителей, как она чувствует себя, став так быстро взрослой, не испугалась ли она и не влюбилась ли. Она отвечала всем, что ничьих родителей она не встречала, что не видела вообще никого из знакомых и что она ничуть не сожалеет о случившемся.
Представив себе, что это будет продолжаться и в Большом зале, девушка повернула обратно. Она вовсе не хотела привлекать к себе внимание. К тому же она некстати вспомнила о компании Малфоя. Если те начнут насмехаться, то наверняка привлекут внимание к ней своего декана. А уж этого ей вовсе не хотелось. Она все еще панически боялась встречи со Снейпом.
Ее такое скорое возвращение весьма удивило мадам Пинс.
- Ты же собиралась обедать, – сказала библиотекарша. – Неужели так быстро?
- Я вообще не поела, – созналась девушка. – На меня налетели девчонки с дурацкими вопросами и отбили аппетит.
- Это легко исправить. Ты вполне можешь вообще там не питаться, – сказала Ирма. – Я вот никогда не хожу в Большой зал, но это не означает, что я морю себя голодом. Обычно я обедаю в своей комнате. Либо хожу в Хогсмид. А когда приезжает муж, то и вообще дымолетным порошком переношусь домой.
- Вряд ли я пойду в Хогсмид, – покачала головой Гермиона. – Да и дома у меня нет камина. А как пообедать у себя в своей комнате, я просто не знаю.
- Нет ничего проще, – заверила женщина. – К каждому сотруднику Хогвартса прикреплен домовой эльф. Ты можешь его вызывать, когда захочешь. Он и обед принесет, и мантию лишний раз отпарит, и в комнате уберет, ну и другие хозяйственные мелочи исполнит. Надо спросить у директора, как зовут твоего.
- Мне не хотелось бы отвлекать Дамблдора из-за такой ерунды. Я и так чувствую себя немного обязанной ему за заботу, – смутилась девушка.
- Хочешь, я позову своего Бикки? Мы спросим его, кто прикреплен к тебе, – предложила мадам Пинс.
Гермиона кивнула в знак согласия. Пинс щелкнула пальцами и назвала имя. В библиотеке появился домовой эльф, как и все Хогвартские домовики, одетый в белое полотенце с буквой «Х» на груди.
- Мадам Ирма, чем может помочь Бикки? – пропищал эльф, низко кланяясь.
Гермиона удивленно отметила, что ее совершенно не коробит и не волнует ни этот рабский поклон, ни его странная одежда. Больше она не хотела бороться за их права. В конце концов, домовики не люди. Это хоть и разумные, но магические существа.
- Я хотела спросить тебя, Бикки, – вырвала ее из раздумий Ирма, – кто прикреплен к мисс Грейнджер?
- Мисс так сильно возмущалась нашим рабским положением, что многие эльфы боятся, что она им будет насильно вручать одежду. Поэтому ей прикрепили Добби, – сказал домовик. Он повернулся к Гермионе и добавил: – Но это вовсе не означает, мисс, что вы должны ему что-то платить. Добби и так получает деньги от директора.
Девушка смутилась и сказала:
- Я все понимаю. Передайте всем, Бикки, что я осознала свою ошибку. Я боролась за ваши права помимо вашей воли. Вы вправе сами решать, как жить.
- Вот это правильно. – Сказал эльф и растворился.
- Иди, Мион, пообедай, – сказала мадам Пинс. – Не стоит морить себя голодом.
Гермиона так и поступила: пошла в свою комнату и вызвала Добби.
- Добби счастлив, прислуживать подруге Гарри Поттера, – сказал тот.
Девушка опять удивилась, что ничуть не смущена ни его поклонами, ни его манерой говорить. Она даже отметила, что нелепый наряд Добби гораздо комичней простой одежды Бикки. Да и вообще Бикки показался ей более самоуверенным, чем свободный Добби.
Поев в спокойной обстановке, Гермиона с более легким сердцем отправилась в библиотеку. Монотонный труд затягивал, как зыбучее болото. Только поздним вечером она поняла, что и сегодня никто ее не искал. Последующие два дня прошли на редкость однообразно. Она питалась в комнате, сидела в библиотеке и практически не видела никого.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

На третий день такой затворнической жизни Гермионе все это надоело. Время неумолимо неслось к концу мая. Она больше не могла жить неопределенностью. Поэтому она решила, что если сегодня Гарри не придет, самой поискать его в гриффиндорской гостиной. Однако делать этого ей не пришлось. В шесть часов Гарри сам появился в библиотеке.
- Прости, что не приходил сюда, – сказал он. – Думал, встречу тебя в столовой и объясню, почему. Но ты там не появлялась. Прячешься?
- Что-то вроде того, – вздохнула она. – Не люблю когда на меня пялятся и задают идиотские вопросы.
- Я тебя понимаю. Это весьма неприятно, – невесело улыбнулся Гарри. – Пойдем куда-нибудь. Мне столько надо тебе рассказать и вообще.
Гермиона моментально отложила дела в сторону. Ведь его предложение полностью совпадало с ее желанием. Они довольно скорым шагом покинули Хогвартс и направились в сторону квиддичного поля. Здесь Гарри уселся на одну из верхних трибун. Гермиона села рядом, отметив, что Хагрид уже посадил кусты, из которых вырастет лабиринт. Поймав взгляд Гермионы, Гарри сказал:
- Третьим туром будет лабиринт.
- Я знаю, – сказала она.
- Откуда? – удивился он. – Я сам услышал это перед тем как придти к тебе и никому не говорил. Или у тебя уже успел побывать Крам?
- Нет. Я с Крамом не общаюсь. Думаю, он вообще на меня дуется после нашей последней беседы, – она и сама не понимала, почему столь откровенна с парнем.
- Тогда откуда же ты знаешь про лабиринт? – спросил он.
Гермиона снова поймала себя на мысли, что ей очень трудно врать Гарри Поттеру. Можно сказать немыслимо. Однако всю правду она говорить не собиралась. Поэтому она решила выкрутиться, только немного погрешив перед истиной.
- В момент временного воздействия мне было своего рода откровение. Мне был показан вариант развития будущего. Там этот лабиринт присутствовал, – сказала она и спросила: – А разве Дамблдор с тобой ни о чем не разговаривал?
- Дамблдор… – усмехнулся Гарри. – Он меня за младенца держит. Единственное что он мне сказал, после того как ты очнулась, что мне стоит с тобой поговорить и позаниматься ЗОТИ и чарам. Он сказал, что ты знаешь больше любого из семикурсников. А сегодня, после объявления третьего задания, он сказал, что в лабиринте надо быть каждому за себя. Что я ни в коем случае не должен помогать Седрику, а Седрик мне. Будто я собираюсь ему помогать.
- Он просто знает, что ты бываешь очень благородным. Даже когда не надо, – мягко сказала Гермиона. – Помнишь, что ты учудил на втором туре? Ты вытащил не только Рона, но и Габриэль. А еще ты пытался освободить нас всех и чуть не опоздал по времени.
- Ты чего-то путаешь, Гермиона, – удивился Гарри. – Дамблдор предупредил, что у тебя путаница в голове. Но я не думал, что такая.
- Я разве сказала что-то не то? – в свою очередь удивилась она.
- Конечно.
- Расскажи, как это было.
- Ну, я приплыл первым. Пока я искал, чем бы перерезать веревки, приплыла Флер и забрала свою сестру. Я отвязал Рона и поплыл. На обратном пути на нас напали гриндилоу. Флер не могла никак отбиться и тут Габриэль начала просыпаться прямо под водой. Вот мне и пришлось забрать ее. Пока я возился, меня догнал Седрик с Чжоу. А потом к нам присоединился Крам с тобой наперевес. Мы все пришли почти одновременно, опоздав на пару минут от назначенного часа. Флер вернулась израненной через пять минут после нас. Судьи долго совещались и распределили места таким образом: Седрик получил пятьдесят баллов, я тоже. Крам за плохую трансформацию – сорок восемь, а Флер всего двадцать пять.
- И кто лидирует перед третьим туром?
- Я. У меня на три балла больше, чем у Диггори и на пять, чем у Крама. Флер сейчас последняя, – пояснил Гарри.
- И ты не воспринимал песню из яйца всерьез? – не сдержала вопрос Гермиона.
- Я что лох какой-нибудь?!.. Не стал бы Дамблдор топить своих студентов, хоть и выглядит иногда психом, – почти обиженно сказал Гарри.
Девушка откровенно смутилась. Не говорить же ему, что в ее варианте реальности, он поверил глупой песенке. Как выкрутиться из этой ситуации, она не знала, а потому уставилась на скамью и молча стала изучать ее трещинки и пятна.
И тут она увидела то, что заставило позабыть ее о смущении: всего в двадцати сантиметрах от них на лавке преспокойно сидел майский жук, будто пригревшийся на солнышке. Гермиона незаметно вынула из кармана палочку и невербально оглушила его. Через минуту в небьющейся банке с крышкой сидела Рита Скиттер.
- Попалась голубушка, – сказала Гермиона вслух.
- Не знал, что ты увлекаешься этимологией, – сказал изумленный Гарри.
- Я не увлекаюсь этимологией, – сказала она. – Это не жук, а наша вездесущая журналистка. Помнишь, ты видел Малфоя, который говорил будто в микрофон под деревом? Ты еще тогда сказал, что у него жучок. Вот я зацепилась за это слово и вуаля.
- Ты уверена, что это Рита? – спросил он.
- Естественно. Но можно проверить, – хмыкнула она, вытряхнула обездвиженного жука и сказала: – ANIMAGUS RESTUTO.
На лавке появилась Рита Скиттер. Она была обездвижена, так как Гермиона не сняла с нее заклинание. Гарри присвистнул от изумления.
- Наверняка она незарегистрированный анимаг, – сказал он.
- Ясно дело. Иначе бы все знали об ее способности, – подтвердила Гермиона.
- И что нам с ней делать?
- Есть два развития сценария: отпустить сейчас, шантажом заставив молчать, или трансформировать обратно и посадить в банку до конца учебного года. Что предпочитаешь?
- Второй вариант однозначно. Рита не удержится.
- Если честно, я тоже так думаю. Слишком много будет соблазнов.
Договорив фразу, Гермиона трансформировала Скиттер обратно в жука. Через пару минут об стекло банки бился и сердито жужжал майский жук.
- Не бузи, – сказала Гермиона Рите. – Мы выпустим тебя в конце года. Возможно, чуть раньше. Ты еще будешь нам благодарна.
Гарри смотрел на это и откровенно веселился. Ему явно нравилось, что журналистка у них в плену. Ведь он уже получил столько пасквилей, вышедших из-под ее пера. Гермиона наложила на банку чары, чтобы она не открылась, не разбилась и не потерялась, затем убрала ее в карман мантии.
~~~~~~~
- Слушай, а как это у тебя получилось наложить заклинание, не произнося его? – спросил Гарри спустя минут пять.
- Я научилась невербальным заклинаниям, – сказала Гермиона.
- Разве такие бывают?
- Да. Их проходят обычно на шестом-седьмом курсе Хогвартса. Когда я попала в прошлое, то выглядела как сейчас, поэтому Дамблдор определил меня на седьмой курс.
- Я удивляюсь, как ты справилась, – восхитился он.
- Ну, я всегда шла немного впереди всех. К тому же там со мной занимались дополнительно, – гладко соврала Гермиона.
Гарри пропустил, казалось, ее слова мимо ушей. Он вдруг резко о чем-то задумался. Затем сказал осторожно:
- Дамблдор намекнул мне, что ты видела моих родителей. Он сказал, чтобы я не вздумал тебя упрекать за то, что ты не предотвратила их смерть. Но ты ведь не помнила о том, кто они.
Гермиона судорожно сглотнула. «Вот и настал тот миг, которого я боялась, – подумала она. – Что если он поймет, что я вру?» Она уже готова была запаниковать. Но сдержала себя и взяла в руки. «Гарри никогда не владел легилеменцией», – успокоила она себя и сказала вслух:
- Я ничего не помнила о своем настоящем времени. Это так, – она вздохнула и призналась ему: – Я ужасно боялась и боюсь, что ты мне этого не простишь. Я долго думала об этом, лежа в лазарете. Прости меня!
- Знаешь, – Гарри тоже вздохнул, – я тоже долго думал над этим, и пришел к выводу, что если бы ты даже помнила все, ты не имела права их спасать. Тогда бы Волдеморт не исчез. Он был бы силен, и все могло закончиться весьма плачевно.
- Да, – она опять вздохнула. – Дамблдор тоже так говорит, и я это все понимаю, но…
- Не вини себя, – сказал он.
Они надолго замолчали.
- Ты сильно изменился, – сказала Гермиона. – Или я плохо помню, каким ты был. Ты будто тоже повзрослел за это время.
- Наверно, ты права. У меня были не слишком хорошие дни, – вздохнул Гарри.
- Ты не расскажешь? – мягко спросила она.
- Расскажу. Я очень хочу тебе рассказать. Только с одним условием. Ты мне тоже расскажешь все или почти все о том времени, – сказал он.
- Не вижу причин скрывать, – пожала она плечами. – Что было, то было. Этого не изменить.
- Да…. А жаль!.. – Гарри снова вздохнул.
- Да что случилось-то? – спросила она озабочено.
Гарри не торопился. Он долго сидел, уставившись на растущий посреди квиддичного поля лабиринт. Затем медленно заговорил:
- Все началось с того, что я уснул и мне приснился сон про Хвоста и Волдеморта. Я пошел к Дамблдору. Тот как раз разговаривал с Грюмом и Фаджем из-за странного поведения Барти Крауча. Я его видел на территории…
- Я знаю об этой истории, – перебила Гермиона и, видя в глазах удивление, пояснила: – Дамблдор мне рассказал. Он посчитал, что мне надо знать, так как ты до этого разговаривал с Крамом обо мне.
- Ага, – кивнул Гарри головой. – Виктор интересовался, что с тобой и как я к тебе отношусь. Я ему сказал, что ты мне как сестра. Надеюсь, ты не в обиде.
- Нет, – заверила Гермиона. – Ты мне тоже вроде брата.
Гарри вздохнул с явным облегчением и улыбнулся. Затем, как ни в чем не бывало, продолжил:
- Короче, я пришел к директору, а он ушел, велев подождать. Пока я был один, я случайно залез в омут памяти Дамблдор, не зная, что это.
- Гарри, но это неприлично, лазить по думоотводам, – укорила его Гермиона.
- Это ты у нас девушка начитанная и, хоть и выросла среди маглов, знаешь об этикете волшебников, а я не знал и не узнал бы…. – огрызнулся парень и добавил более миролюбиво: – Прости… Дамблдор вовсе не сердился. Он сказал, что любопытство не порок, но его стоит иногда обуздывать. Потом он даже стал отвечать на мои вопросы.
~~~~~~~
Гарри замолк. Молчала и Гермиона. По прошлому разу она знала, что увидел он в омуте памяти директора. Это были суды над Пожирателями смерти. Тогда он подробно рассказал им с Роном об этом. Они потом еще долго обсуждали, прав ли Дамблдор, доверяя Снейпу. Сейчас девушке было интересно, насколько различается содержание омута, но почему-то спросить она постеснялась.
- Я не буду рассказывать тебе всего, что увидел в его омуте, – разбил тишину Гарри. – Скажу только, что там упоминался Снейп. Я спросил Дамблдора, почему он верит зельевару, а он сказал мне, что это не мое дело. Конечно, сказано было не столь грубо, но все-таки. Я пошел к Сириусу, и все рассказал ему. Тот сказал мне, что директор очень ошибается насчет Снейпа, и что такой гад, как Снейп, исправиться не в состоянии. Он называл его ублюдком и предателем.
Гермионе было не по себе оттого, что кто-то поливал грязью Северуса. Тем более, ей было неприятно слушать это от Гарри. Неприятно было ей и упоминание о Блэке. Она вспомнила «Мародеров», и как они цеплялись все время. Не выдержав, она спросила:
- Зачем ты мне это все говоришь?
- Дай мне договорить, Гермиона, – попросил умоляюще ее друг.
- Ладно, продолжай, – вздохнула она, успокаиваясь.
- Я поверил крестному, – вздохнул Гарри. – Я стал следить за Снейпом. К нему все время подходил Каркаров и ныл, ныл…. Один раз даже пришел на уроке. Я так вслушивался в их разговор, что запорол зелье. Снейп, естественно, назначил мне взыскание. Я пришел вечером, стал отрабатывать. К Снейпу пришел Малфой, и они вместе вышли из кабинета. И тут я снова увидел омут памяти. Теперь я знал, что это такое. Я решил, что должен туда поглядеть. «Вдруг Снейп что-то замышляет?» – думал я.
- Гарри… – почти простонала Гермиона.
- Погоди. Дай договорить. Иначе я передумаю, – перебил ее парень, вздыхая. – Короче, я влез туда своим носом. Первое, что я увидел, как мой отец и крестный надсмехаются над тобой. Они говорили какие-то гадости, а ты огрызалась. Затем подошел Снейп и помог. Мой мир перевернулся вверх тормашками. Я привык слышать, что они были безобидными шутниками. А тут они приставали к девушке, причем, судя по нашивке, когтевранке. Это было весьма неприятно, я дернулся от этого воспоминания и попал в другое. Лучше бы я этого не делал…. Все происходило во время экзаменов на пятом курсе. Снейп спокойно сидел на берегу озера, а «Мародеры» подошли и стали его задирать. Они даже вздернули его в воздух и перевернули. Понимаешь, Сириус и отец издевались над ним. Римус сидел и созерцал, а Питер гаденько хихикал. За этим занятием застал меня Снейп.
Гарри перевел дыхание.
- Он меня выкинул из кабинета. Мне было настолько стыдно и плохо, что на следующий день я не пошел на занятия. Я готов был сидеть в своей комнате и не показывать носа. Особенно мне было страшно увидеть зельевара. Снейп пришел сам на третий день и сказал, что я – размазня, что влезать в чужие думоотводы – моветон. Я стал просить прощение: за себя, за отца, за Блэка. Он сказал, что Джеймса он простил, потому что считает себя несколько виноватым в смерти моих родителей. Он рассказал о каком-то глупом пророчестве, по которому я должен убить Волдеморта. Он сказал, что если я буду сидеть и жалеть себя, то монстр раздавит меня как муху.
Он снова перевел дыхание.
- Почему я решил рассказать тебе это все? – задал он риторический вопрос. – Посчитал, что должен извиниться и перед тобою.
- Ты не должен извиняться, – вздохнула Гермиона.
Между ними повисло молчание.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.