Приглашаем всех творцов принять участие в конкурсе "Однажды 20 лет спустя" в честь юбилея ТТП!   

* * *

Сегодня был Сочельник — первый после победы.
Гермиона даже думать не хотела о закончившейся войне: ей хватало тех кошмаров, что будили каждую ночь, прогоняя сон, оставаясь до самого рассвета. Утром страхи уходили, угрюмые тени стягивались по углам, оттесняемые повседневными заботами и хлопотами.
День сменялся днем, каждая минута была похожа на предыдущую, тянулась пленкой черно-белого кино, зажеванной проектором. Так продолжалось уже полгода.
Но не сегодня. Сегодня привычный распорядок как-то сдвинулся, обнажая другую сторону: снова появились чувства, снова хотелось жить. Может быть, причиной тому были украшенные к празднику дома, мимо которых шла Гермиона, или подарки, которые она собственноручно упаковала и отправила еще с вечера, или все дело было в сливках и шоколаде — из них она собиралась сделать крем для рождественского пирога…
Но если бы Гермиона назвала хоть что-нибудь из этого, она бы соврала. Главную причину своего хорошего настроения девушка сжимала сейчас в кармане пальто – теплый кусок пергамента. Его принесла сова. Это было приглашение на Рождественский бал в Хогвартсе.
Тогда, неделю назад, письмо вызвало только удивление и ничего больше. Надежда на чудо не коснулась ее своим волшебным крылом, а радость так и не вернулась в сердце.
И потому предвкушение праздника, тихо затеплившееся где-то в глубине души, стало полной неожиданностью.
Для Бала она купила красивое белое платье, в котором выглядела невестой. Просто Гермиона так хотела. Ее пальцы нежно скользили по гладкому шелку, расправляя складки. А на губах промелькнула тень мечтательной улыбки.
Близилось Рождество.

* * *

Пирог она испекла сама, заранее разыскав рецепт. Залила сверху расплавленным шоколадом, присыпав снегом из кокосовой стружки, и потом уложила в специальную картонную коробку.
Возможно, это выглядело расточительством, и было глупо, но коробку Гермиона хотела отнести к гробнице Дамблдора. Она помнила, как Гарри рассказывал о том, что в зеркале Еиналеж погибший директор видел пару носков, наверняка и торту тот бы тоже очень обрадовался.
Направляясь в Хогсмит, Гермиона аппарировала из дома в восемь часов, прихватив платье и пирог.
У «Трех метел» она встретилась с Роном и Гарри; от них вкусно пахло домашней выпечкой — слегка кисловатый запах пирожков с капустой пробуждал зверский аппетит.
Гермиона улыбнулась друзьям и крепко их обняла, после чего они вместе вошли в паб и, кивнув бармену, направились в сторону камина.

* * *

Хогвартс встретил их праздничной суетой, взрывающимися хлопушками и ароматом сладостей. Когда парни занялись развешиванием омелы, их попросил об этом профессор Флитвик, Гермиона решила переодеться и быстро сходить к мемориалу.
На улице легко порошило, слабо вилась поземка, но было не слишком холодно, потому Грейнджер ничуть не замерзла в длинном платье и накинутой поверх него зимней мантии. Тропинка вела через теплицы, где зрел очередной урожай мандрагор (даже отсюда было слышно, как они повизгивали), вдоль Запретного леса, огибая озеро, прямо к хижине Хагрида. Около деревьев было темнее, поэтому пришлось Люмосом зажечь светлячок, чтобы, не дай Мерлин, не споткнуться и не упасть.
Втайне Гермиона надеялась на чудо, что призрак умершего директора будет там, и она сможет с ним поговорить.
Но до мемориала гриффиндорка Гермиона так и не дошла: в отдалении ее путь преграждала темная фигура. Эта фигура стояла к ней боком, явно смотрела в сторону, совершенно не обращая внимая на Грейнджер.
Подойдя ближе, девушка узнала Северуса Снейпа — тот стоял без верхней одежды: весь его наряд состоял лишь из сюртука да шейного платка, чтобы закрыть уродливый шрам на шее. Как он спасся, до сих пор оставалось загадкой для всего магического сообщества. Любопытные журналисты с завидным упорством пытались выпытать у зельевара его тайну, но тот лишь мрачно отмалчивался.
— Вы тоже идете туда? — хрипло спросил Снейп, не поворачиваясь к Гермионе. Она кивнула, а потом, спохватившись, что он этого не увидел, добавила:
— Да. Мне… надо.
— Мне тоже. А я все никак не могу дойти, — казалось, мужчина разговаривал скорее сам с собой, чем с ней. — Я столько всего не спросил.
Гермиона внимательнее всмотрелась в его профиль, будто пытаясь увидеть что-то новое. Но все было по-прежнему: крючковатый нос, выпирающие скулы, глубокие черные глаза с морщинками вокруг, спутанные сальные волосы, упавшие на болезненно горящие щеки.
Он казался таким странно одиноким, таким отрешенным, что девушка не смогла просто пройти мимо.
Она подошла и, легко тронув его за рукав, произнесла:
— Может быть, вы хотите поговорить?
Только тут он повернул голову и посмотрел на нее, словно впервые увидев.
Наверное, только сейчас Снейп осознал, что все это время был на берегу не один, что делился своими мыслями с кем-то.
— Можно. Я бы не хотел возвращаться в замок, с вашего позволения. Там слишком шумно. Давайте присядем на то дерево.
— Скамейку, — автоматически поправила Гермиона.
Снейп критично осмотрел бревно, которое студенты почему-то привыкли именовать скамейкой.
— Ну, раз вы так считаете…
До дерева они дошли молча. Они сидели, прислушиваясь к скрипу ветвей и мягкому шороху ветра. Гермиона судорожно комкала подол мантии, а Северус бездумно уставился в никуда.
— А как вы... — она остановилась, не зная, как продолжить вопрос.
— Выжил?
Девушка нервно кивнула.
— Не знаю. Я сам не знаю…
Они еще помолчали.
— А как Поттер победил в себе Темного Лорда?
— Ну, — замялась Гермиона, — он не любит об этом говорить… Мы с Роном знаем лишь, что с помощью любви.
— Угу, — совсем не по-снейповски ответил зельевар.
И снова повисла тишина.
— Наверное, нам все же стоит пойти туда, куда мы собирались с самого начала, — наконец, сказал профессор и слегка улыбнулся самым уголком губ. И это было так непривычно, что гриффиндорка невольно замерла. Лицо мужчины от улыбки стало таким умиротворенным и спокойным, каким она никогда не видела — и это сразу его преобразило.
Все так же молча они встали и пошли к кромке Запретного леса. Гермиону терзали сомнения. Она не могла понять того смятения, что воцарилось в ее душе, это чувство было сродни состраданию, но…
Но Северус Снейп был гордым человеком, который бы никогда не принял жалости. И Грейнджер это понимала, но не могла с собой справиться, желая что-нибудь сделать для профессора. По-детски непосредственная идея пришла ей в голову.
Гермиона резко остановилась и громко и четко сказала:
— Нет, мы не пойдем туда!
Мужчина изумленно замер.
— Не стоит, профессор Снейп. Не думаю, что нам станет от этого легче, — она стушевалась под его взглядом и, уже совсем растерявшись, добавила: — С Рождеством!
И протянула белую коробку, в которой был тот самый торт с кокосовой стружкой.
Снейп автоматически взял подарок в руки, не зная, что с ним делать дальше. А Гермиона порывисто обняла мужчину, отчего накинутая на плечи мантия слетела, и неуклюже поцеловала в уголок рта. Коробка упала на снег, когда он подхватил девушку и в ответ жадно прижался своими губами к ее.
Они стояли и смотрели друг на друга. А над их головами, в небе над замком, распускались цветки фейерверков, летали огненные пестрые драконы, искрами распадались лепреконы и сверкали сказочные феи…

* * *

Нет, они не жили долго и счастливо и не умерли в один день. У этой сказки вообще не было счастливого конца: на следующее утро та странная девушка уехала домой, а мужчина так и остался здесь, словно узник, заточенный в крепости.
Я спрашивала, и озеро поведало мне, что она вышла замуж за другого, родила ему детей.
А профессор из замка умер в глубокой старости, такой же одинокий, каким был в детстве, молодости и зрелости.
Но для меня, простого лесного духа, который завершает свой жизненный цикл в старой скамейке, совсем недавно вытесанной из поваленной сосны, это была самая настоящая Рождественская Сказка. Потому что хоть на миг, но два одиноких сердца обрели счастье, надежду на будущее.
А весной мертвые корни подарили миру новую жизнь — сквозь рыхлую землю пробился молодой росток сосны.
И я больше не жалела, что осталась здесь, а не отправилась искать свой кедр — ведь я послужила Богу. И исполнила свою мечту.

* согласно Библии, Иисус был рожден Марией в хлеву, сделанном из досок кедра, и положен в кедровые же ясли.

А вообще, POV скамейки - большой заЧОД!

Благодаою вас всех за отзывы и оценки!

Насчет POV скамейки я была абсолютно серьезна.

Ice_Queen_Morane, возможно, когда-нибудь, я перепишу тут усе и никаким бетам больше не дам))))

А что до самой работы... Мне понравилось, очень. Проникновенно так. Только, если честно, создалось впечатление, что автор сказал не всё, что хотел... Ну, или это у меня восприятие такое... Как будто что-то масштабное в маленькое поместили...
Да простит мне АВТОР мой сумбур