Приглашаем всех творцов принять участие в конкурсе "Однажды 20 лет спустя" в честь юбилея ТТП!   

- Гарри, Дамблдор в свое время обыскал весь замок, но так и не нашел ничего, - самозабвенно сочиняла Гермиона. Она хорошо знала мальчишек и умела грамотно подобрать нужный тон, - он написал, что осталась одна надежда – Серая Дама. Тебе надо обратиться к ней, возможно, она что-то знает.

Гарри кивнул:

- Думаю, я должен пойти один, - произнес он и накинул мантию отца.

Рон и Гермиона остались в одном из пустынных классов второго этажа. Пробрались в замок они через люк в Хогсмиде, и на данный момент опасались только кошки Филча, одной из немногих живых существ, способных заметить гриффиндорцев.

- Гермиона, - начал Рон. Он определенно чувствовал неуверенность, хотя помнил тот неуклюжий поцелуй в прихожей дома Сириуса. Сама возлюбленная не проявляла к нему трепетных чувств, и это сильно смущало. – Когда ты к нам переберешься?

- Рон, - вздохнула она. Именно сейчас нельзя было говорить ему правду, даже существенно сокращенную. Момент был далеко не самый подходящий, учитывая, что их ждало впереди. В самом худшем варианте Серая Дама не скажет Гарри ни слова, и они проторчат в замке несколько дней. – Не сейчас, прошу тебя. Давай дождемся Гарри.

Гарри не возвращался довольно долго, и ребята уже начали нервничать. Но тут, наконец, дверь тихо скрипнула и приоткрылась. Пустота поттеровским голосом прошептала:

- Идем в Выручай-комнату.

Преодолев несколько этажей и еще больше коридоров, друзья оказались перед дверью Выручай-комнаты. Гарри напрактиковался еще за прошедший курс с ритуалом открытия дверей, поэтому уже через пару секунд троица торопливо втиснулась внутрь. Накиданный всюду хлам существенно расширял поиски, хотя по сравнению с масштабами целого Хогвартса, Выручай-комната была всего лишь одной клеткой на целой шахматной доске.

Гарри торопливо разбрасывал в сторону мешающие ему стулья и древки метел, пока кратко пересказывал разговор с Серой дамой. К счастью, он вспомнил, как выглядит Диадема и знал, где ее искать. Гермиона облегченно вздохнула, и оперлась на раму старой порванной картины, приставленной к большому ящику. Внезапно раздался громкий треск, и огромная башня из старой мебели и стопок с книгами, стоящая рядом, рухнула вниз. Все потемнело.

***

Гермиона очнулась от резкого запаха нашатыря, ватку с которым сунул ей под нос Гарри. Не желая возиться с малознакомыми зельями на полочках мадам Помфри, которая отсутствовала в школе, он выбрал старый добрый нашатырь, который почему-то оказался в больничных запасах.

- Ты в порядке? – спросил первым делом Рон, заметив, что подруга открыла глаза. – Как же ты так умудрилась свалить эту башню?

Гермиона потерла виски и присела на кровать. Ребята принесли ее в Больничное крыло. Сколько же она была в отключке?

- Я не прикасалась ни к чему, кроме картины. А она стояла в другой стороне, - запротестовала пострадавшая. – Нет, серьезно вам говорю.

- Гермиона, - перебил ее Гарри. – Мы все видели. Ты чудом не поранилась и не сломала себе что-нибудь.

- Какой-то идиот водрузил рояль на самую верхушку! – присовокупил Рон.

- О, Мерлин, - прошептала она в ужасе.

- Зато, - интригующим тоном вставил Гарри, - мы ее нашли! – и положил на кровать пыльную Диадему Райвенкло, больше похожую на старомодный кованый кокошник.

- Вот это да! - воскликнула Гермиона, и осторожно провела кончиками пальцев по резному краю древней реликвии, - восхитительно.

Рон первым проявил признаки разумности, заявив, что пора им отсюда убираться, и они торопливо направились к выходу, вцепившись все трое мертвой хваткой в крестраж. Ребята предложили Гермионе уничтожить частичку души Волдеморта, но она отказалась, вспомнив, какие муки пережил Рон. Главное, что ее тревожило, это маленькая жизнь, растущая в ней. Нельзя было ей навредить.

***

Драко не на шутку испугался, когда Гермиона рассказала про падение башни из старого хлама. Он замкнулся в себе, и никуда ее не отпускал одну. Дамблдор и дядя Джим тоже несколько поникли, и все чаще бросали на нее тревожные взгляды. Однажды она спустилась ночью на кухню за водой, и едва отпив глоток, тут же выплюнула странно пахнущую жидкость. Наутро выяснили причину. В кладовке дяди Джима хранились несметные запасы муки, которая испортилась еще в семидесятых, наверное, но тот упорно не желал расставаться с просроченным кладом. В мешке заводились жучки, которых он исправно травил, но недавно на запах прилетела алая жужелица – волшебное насекомое, которое откладывает свои яйца в воде. Жужелица, и ее составляющие применяются в зельеварении, особенно в некоторых зельях от ревматизма. А в чистом виде это сильнодействующий яд.

После ночного происшествия уже все начали верить в то, что Гермиона проклята. Кроме нее самой. Она упрямо отрицала суеверие и настаивала на том, чтобы на свадьбе после церемонии прокатиться верхом на лошади.

- Перестань, Драко, - увещевала она. В этом нет никакой опасности. Забудь ты все эти глупые предрассудки. Все будет хорошо.

Но Драко был непреклонен.

Церемония была назначена на тихое августовское утро. Гермиона жалела, что нельзя пригласить Гарри и Рона, но и откладывать свадьбу было нельзя. Ее жених, еще недавно ломавший традиции, уперся, заявив, что не хочет, чтобы их ребенок стал незаконнорожденным.

- Если хочешь, мы устроим свадебное празднование потом, когда все это закончится, и пригласим всех твоих друзей, родителей. Я даже семейку Уизли готов ради тебя потерпеть.

Дядя Джим извлек свой старый парадный костюм, Дамблдор тоже придумал себе наряд к месту. Снейпа с трудом уговорили явиться на церемонию, но никто не удивился его похоронному прикиду. Хоть в чем-то должно быть постоянство.

Драко сумел хоть и скромно, но празднично организовать свадьбу. Были голуби и рис, было много цветов и банки, привязанные к заднему бамперу.

- Прости, что вышло именно так. Я знаю, ты хотела по-другому. Более шикарный наряд, подружек невесты…

- Нет, любимый, - мурлыкнула Гермиона. – Ты обещал сделать меня счастливой, и сделал.

Замечательный день обещал так много хорошего. Сыпались поздравления, даже встречные люди махали руками и желали счастья молодой паре. Гермиона светилась от радости, и, когда она попросила мужа разрешения все-таки сесть на лошадь – только сфотографироваться - он не мог устоять. Подсадив свою драгоценную жену на спину белоснежного коня, он сам сделал несколько фото, а потом передал фотоаппарат дяде Джиму, как услышал крик и громкий топот. Конь уносил его жену в сторону проселочной дороги, за которой виднелось поле. Порвав уздечку, животное неслось вперед, и только иногда раздавалось его дикое бешеное ржание. Гермиона отчаянно цеплялась за дамское седло, с которого сразу же соскочила, и молилась о том, чтобы животное остановилось и не затоптало ее копытами.

- Гермиона! – кричал Драко. У него разрывалось сердце, когда он увидел белый пушистый подол платья, висящего сбоку от коня. Он бросился бежать вслед, потом аппарировал, но промахнулся. Конь на полном ходу проскочил мимо, сбив его с ног.

Снейп цепким взором стремительно осмотрелся, вскочил на кобылу, мирно жующую траву рядом, и хлестнул ей по бокам палочкой, которая тут же превратилась в хлыст. Лошадь заржала и ринулась к полю. Дикая скачка продолжалась всего несколько минут, но всаднику показалось, что прошли часы. Он с трудом нагнал коня, нарезавшего большие круги, и поравнялся с ним. Снейп был готов убить взбесившееся животное на месте, но оно могло упасть на бок, и придавить несчастную новобрачную. Тогда профессор приблизил свою лошадь и протянул руку.

- Грейнджер, хватайся за меня!

Гермиона уже заметила его, но не могла пошевелиться. Все ее силы уходили на то, чтобы удержаться за седло. Если она отпустит одну руку, то тут же попадет под копыта.

- Держись за руку, - кричал Снейп, но безрезультатно. Тогда он взял еще немного правее, и наклонился, схватив перепуганную невесту за платье. Конь дернулся и поскакал в другую сторону, оставив в руке у Снейпа кусок белой ткани.

- Помогите! – кричала Гермиона, теряя силы.

Профессор еще раз хлестнул кобылу и снова поравнялся с конем. Шанс один из тысячи, или сейчас, или никогда. Он рванулся вперед и обхватил Гермиону за талию. Кобылу повело в сторону от тяжести, и они скакали уже бок к боку с белым дурнем. Снейп потянул Гермиону и посадил ее перед собой. Потребовалось еще несколько минут, прежде чем они остановились и спешились.

Ноги Гермиону не держали, она упала бы, если Снейп не подхватил ее. Сильнейший стресс закончился истерикой, которой Гермиона отдалась целиком и полностью. Она рыдала так отчаянно, так сильно вцепилась в рубашку профессора, будто и сейчас от одного него зависит ее жизнь. Снейп не мог ничего сделать, пока она не успокоится сама, поэтому просто гладил ее по голове, прижавшись подбородком к растрепанным кудряшкам.

Рыдания постепенно стихали, хотя хрупкое тело еще сотрясали редкие конвульсии.

- Я отнесу тебя, - прошептал ей Снейп, и легко подхватил свою ношу. Вдали виднелись Альбус и мистер Кларксон, Драко не было нигде видно. Куда пропал мальчишка? Гермиона не проявляла ни малейшего интереса к происходящему, только крепко держалась за шею своего учителя. Через некоторое время Северус разглядел, как Драко поднялся на ноги. Очевидно, ему сильно досталось от коня, но руки-ноги целы. Завидев свою жену, он рванулся было к ней навстречу, но тут же схватился за голову и зашатался.

Позже выяснилось, что Малфой заработал небольшое сотрясение, и вывихнул кисть. Гермиона не пострадала, не считая, конечно, пары мотков нервов, безнадежно оставленных на злополучном поле. Драко требовал от хозяина конюшни, чтобы он пристрелил коня, но тот клялся и божился, что все его лошади в полном порядке и никогда ничего подобного не выкидывали.

***

Только после этого Гермиона согласилась с тем, что ее кто-то проклял. Череда совпадений может оставаться в этом статусе только до определенной длины цепочки. Бешеный конь ее доконал. Даже когда Драко попросил ее больше не отправляться с Поттером «на дело», она безропотно согласилась. Никто не возражал. Снейп с Альбусом вечерами напролет придумывали, как достать крестражи, посылали от имени Гермионы письма мальчишкам. Снейп накладывал на себя чары невидимости и подстраховывал Золотого Мальчика и его рыжего друга, пока те наводили бардак в Гринготтсе.

Гермиона была на четвертом месяце беременности, живот уже был виден. Она с каждым днем все больше осознавала, что ей предстоит стать матерью, и от этого ее осторожность все возрастала. Драко поддерживал ее в чем мог, но Гермиона часто просыпалась среди ночи от стука. Черная ворона долбила клювом в стекло, а когда просыпался Драко – птица улетала прочь. Однажды Гермиона сильно отравилась витаминным зельем. Ей принес его сам Снейп, но оказалось, что оно испорчено, и будущая мама провалялась едва живая несколько дней на кровати.

- Может, это Снейп хочет меня убить? – спросила она однажды у Драко.

Муж странно на нее посмотрел и вздохнул.

- Я тоже об этом думал, милая. Он оказался на реке, был на свадьбе, спокойно мог отравить воду и твое зелье. Даже несчастный случай в Выручай-комнате мог подстроить, - задумчиво произнес он. - Теоретически.

- С трудом верится, - Гермиона обхватила себя руками и жалобно спросила: - Зачем ему это?

- Я говорил с ним, - жестко процедил Драко. – Он все отрицает.

Гермиона удивленно распахнула глаза. Нужно иметь смелость, чтобы задать такой вопрос грозному зельевару, хотя ее муж уже не в первый раз доказывал свою храбрость и надежность. Если бы не череда несчастных случаев, то Гермиона бы по-настоящему чувствовала себя с Драко, как за каменной стеной. Но предупредить проделки самого Провидения, он, оказалось, был не в силах.

- Не может быть, чтобы это был Снейп, - пробормотала она. Но сомнение уже закралось в душу и пустило свои губительные ростки.

***

Если бы не Темный Лорд у руля магического общества, не угроза, нависшая над жизнью Гермионы, то она с полной уверенностью отнесла бы себя к самым счастливым женщинам на свете. Мама всегда ей говорила, что идеальных браков не бывает. Мужья с женами хоть иногда, но ссорятся, семей без недопониманий, обид и недомолвок не существует. Маленькая Гермиона внимательно слушала свою маму и кивала, а сама втайне надеялась, что встретит на своем пути человека, с которым у нее все и всегда будет хорошо.

Сейчас ей очень хотелось повидать маму и познакомить ее с Драко. Вопреки мудрым убеждениям миссис Грейнджер, ее дочери невероятно повезло. Жаль только, что встретиться с родителями ей сейчас нельзя. Нельзя подвергать их опасности.

Драко рядом с Гермионой становился тем человеком, о котором мечтает любая женщина. Он умел смешить и не позволял ей грустить без причины, был готов на все для нее. Не разбрасывал грязные носки и мыл за собой посуду. Он сильно переживал, что не может воспользоваться своими деньгами, и перевезти жену в отдельный дом. Действительно, чистым безумием сейчас было сунуться в Гринготтс или в Малфой-мэнор. Гермиона успокаивала его, заверяла, что все это временно. Гарри обязательно победит Темного Лорда, ему ведь помогают такие сильные и могущественные волшебники.

Признаться, заботы о будущем ребенке отстранили Гермиону от лишних волнений. Она целиком жила домом на тихой улочке в деревенской глуши, вязала крохотные вещички, готовила вкусные обеды и часами слушала истории Альбуса, который имел их в неограниченном запасе. И, конечно, безумно любила Драко.

Профессор Снейп почти не появлялся, а если такое случалось, то Гермиона каждый раз удивительным образом умудрялась разминуться с ним. За несколько месяцев тихой жизни только дважды она подвергалась опасности. Первый раз на нее напал бродячий пес. Собака не представляла угрозы, когда деловито пробегала мимо Гермионы на дороге, но блохастая тварь, поравнявшись, вырвала палочку, с которой гриффиндорка теперь не расставалась, и проявила острое желание загрызть свою перепуганную жертву. Гермиона пятилась в страхе, прикрываясь только сумкой, и, когда псина кинулась на нее, упала на землю с криком. Сбежались соседи, отогнали собаку палками и помогли несчастной подняться на ноги. Второй раз их вместе с Драко чуть не сбила машина, и если бы не выставленный вовремя «Протего», то на следующий день состоялись бы похороны молодой пары.

- Чертов Снейп, ублюдок! Что я ему сделала? – рыдала Гермиона на плече у мужа, - пожалуйста, Драко, сделай что-нибудь. Может, мы уедем куда-нибудь?

Малфой не знал, куда можно увести свою жену. Он был связан по рукам и ногам, но в один прекрасный момент проблемы с жильем отошли на второй план. Альбус умер.

Это было мощнейшим ударом для всех. Гермиона сквозь слезы глядела на мертвого директора и не могла поверить тому, что его больше нет. Он не воскреснет неожиданно, как в то утро, когда она собиралась убить за него Снейпа. Он никогда, никогда больше не облачится в смешную панамку, никогда не приготовит сладкий до ломоты в зубах чай. Никогда не будет больше сверкать очками и говорить загадками. Гермиона бессильно опустила плечи и разрыдалась пуще прежнего.

В спальню Альбуса вошел Снейп. Гермиона отскочила к окну и выставила палочку. Боль от потери ставшего таким близким человека только усилила страхи и взвинтила подозрительность до апогея. Гермиона в таком состоянии готова была обвинить профессора в чем угодно, хоть чернобыльской катастрофе, а уж в смерти Альбуса тем более.

Профессор посмотрел на нее удивленно, потом нахмурился и процедил:

- Расслабься, Грейнджер.

Вот и все. Он не сделал попытки оправдаться, заверить, что он ни в чем не виновен. Он просто взял на себя все заботы по похоронам, а потом исчез. Драко не отходил от своей покруглевшей жены, не спускал глаз со Снейпа, и увел супругу домой, сразу же по окончании похорон.

Через десять дней после смерти Альбуса в окно спальни молодоженов постучала незнакомая сова. Гермиона уже ничего хорошего не ждала, поэтому не прикоснулась к письму и свертку, предполагая, что они отравлены или заколдованы. Драко распечатал конверт, повертел пустую бумажку, и удивленно передал ее жене. Только в ее руках на бумаге проявились буквы, но видеть их Драко не мог.

«Дорогая Гермиона. Ты получишь мое письмо, когда меня уже не станет на этом свете. Только не печалься обо мне, девочка. Там, где я сейчас – хорошо. Только человек, проживший столько лет, сколько я, может по-настоящему оценить прелести покоя.
Я хотел бы попросить прощения за то, что ввел вас в заблуждение, описывая свое чудесное спасение. Проклятие кольца Мраксов не было обезврежено до конца. Я все равно умирал и знал это. Северус избрал лучшее место, и лучших людей, с которыми я мог бы провести свои последние дни. Я благодарен тебе и твоему дяде за все.
Теперь о главном. Я большую часть жизни был хранителем одного важного и мощного артефакта. Значимость его настолько велика, что о нем мало кто знает, и это к лучшему. Артефакт дает вечную молодость и вечную жизнь, он могуществен и опасен. Использовать его может только законный владелец, вора или недоброжелателя он убьет. Будучи его законным хозяином на протяжении ста лет, я не решился его использовать, так как даже вечная жизнь может надоесть, превратиться в муку и кару.
Я оставляю тебе в наследство артефакт, несущий жизнь и молодость. Спрячь его и не рассказывай никому о нем. На этой бренной земле так мало людей, которым можно доверять.
Береги себя и своего будущего малыша.
Альбус»

- Что там написано? – спросил Драко, заметив, что жена закончила читать.

Гермиона открыла рот и запнулась.

«Не рассказывай никому».

Драко ее муж.

«Не рассказывай никому».

Она доверяет ему больше всех на свете.

«Не рассказывай никому».

Сердце предательски сжалось, и во рту пересохло.

- Небольшой подарок от Альбуса… - прошептала она не своим голосом, радуясь, что ее реакцию можно списать на подкатившие слезы скорби об усопшем.

Дрожащими руками она развернула холщовую ткань, под которой заблестела от яркого света маленькая шкатулка. Рядом с ней оказалась небольшая затертая книжица. В шкатулке лежал один единственный мужской перстень с красным камнем, похожим на рубин.

- Кажется, оно тебе великовато, - скептически заметил Драко.

- Он просто хотел, чтобы я сохранила его, - рассеянно ответила Гермиона, захлопывая шкатулку и открывая книжицу.

- Кажется, тебе есть что почитать на вечер, - улыбнулся Драко, и, поцеловав ее в висок, вышел за дверь.

Гермиона погрузилась в чтение. Труд был написан самим Дамблдором, и, также как письмо, мог открыться только ей одной. На страницах четким почерком директора была описана инструкция, как применить перстень, и что для этого нужно. Множество подробностей и мелочей, исключающих случайную активацию артефакта. Дамблдор долго и скрупулезно описывал все преимущества и недостатки, которыми сопровождается использование перстня.

Гермиона отложила книгу через несколько часов, полная уверенности в том, что лучше выпить кровь единорога, чем жить вечно. Повертев шкатулку в руках, она примерила перстень, но он безобразно повис на ее тонком пальчике. Вздохнув, она убрала наследство Альбуса Дамблдора в нижний ящик комода со словами:

- Сколько тайн хранил один человек…

***

Близился срок родов. Гермионе уже было тяжело носить свой живот, малыш толкался, но все еще оттягивал свое появление на свет, заставляя нервничать маму и папу. Драко уже несколько месяцев работал, чтобы прокормить семью, и, выходя утром из дома, каждый раз наказывал дяде Джиму немедленно позвонить, если вдруг что-то произойдет.

То утро было хмурым, мелкий противный дождь моросил по едва проснувшейся от зимней спячки земле. Дядя Джим топтался в гостиной и бросал виноватые взгляды на свою любимую девочку. Наконец, он не выдержал, и спросил:

- Как ты, дорогая?

Гермиона оторвалась от книги, и удивленно вскинула брови.

- Все в порядке, дядя. Почему ты спрашиваешь?

- Понимаешь, милая, у меня закончились краски… - бедному старику было очень неловко. Все волновались за Гермиону не только из-за ее положения, но и из-за проклятия, которое в последнее время будто ослабило своего воздействие.

- Я прекрасно себя чувствую. Конечно же отправляйся за своими красками, - весело ответила Гермиона. Она и правда была в восхитительном расположении духа. - Ты же не можешь вечно меня сторожить.

Старик еще раз внимательно посмотрел на Гермиону, похлопал ее по плечу своей морщинистой рукой и отправился в прихожую за шляпой и пальто.

Гермиона расслабленно откинулась на спинку дивана и прикрыла глаза. За последнее время она так редко оставалась одна, что ей стало не хватать тишины и покоя. Повальная опека раздражала ее не меньше, чем других печалит безразличие. Она подумала о Гарри, с которым не могла связаться с тех пор, как случайно села на свой осколок. Наверное, он выпал из кармана, а она и не заметила. Трещина, разрезавшая осколок на две половинки, поставила крест на связи с Гарри. Как бы ей хотелось с ним поговорить.

Внезапно диван под ней стал мокрым.

«Началось…», - застучало молотом в голове. Живот резануло болью.

- Мамочка! – проскулила Гермиона, когда боль немного отпустила. Она подползла к телефону и схватила трубку. Трубка молчала. – Где гудки? – воскликнула она и нажала несколько раз на рычаг. Гудков не было.

Беспомощно покрутив головой, Гермиона принялась лихорадочно соображать. Документы, пальто… так, что еще? Ключи от машины. Нет, еще надо написать записку.

Дядя Джим отправился за красками на автобусе, так что Гермиона надеялась добраться до больницы на машине. Жаль, что аппарировать на таком сроке нельзя. Прихватив все необходимое, что успела вспомнить, будущая мама добралась до машины и осторожно уселась за руль. О скорости она даже думать не хотела, только бы успеть вовремя остановиться, когда начнется очередная схватка. Раньше думалось, что родовые схватки не такие больные…

Старенький ровер медленно катился по дороге вдоль фермы, обнесенной каменным забором. Гермиона радовалась, что проехала уже немалый путь, как очередной приступ боли заволок ее взор, и она скорее инстинктивно нажала на педаль тормоза. Но машина не останавливалась, набирая скорость и унося кричащего водителя вперед. Ничего не видя перед собой, Гермиона только почувствовала глухой удар и мощный толчок. Все остальное померкло.

Снейп слушал, как Темный Лорд распинается про свою палочку. Тиран волшебного разлива был недоволен, что бузинная палочка плохо его слушается. Северус уже давно понял, что за этим последует, и отчаянно надеялся, что все произойдет быстро. Снейп меньше всего ожидал, что Лорд натравит змею, и медленно оседал на пол, чувствуя, как холод сковывает его тело, а горячая кровь хлещет из раны на шее.

Откуда-то явился Поттер и зачем-то принялся ему помогать, зажимать грязными пальцами шею, потом опомнился и произнес заклинание. Стало чуточку легче. Профессор судорожно шарил рукой по полу, в поисках своей палочки. Услужливый Уизли милостиво пнул палочку ногой, и она подкатилась к своему хозяину. Северус имел в запасе всего несколько минут, прежде чем яд Нагайны нанесет ему непоправимый вред. Он не был уверен, что сможет аппарировать. Под невидимым кольцом на пальце стало сильно жечь, и профессор снова похолодел. Вариантов больше не оставалось. Он схватил Поттера за грудки и рявкнул только одно:

- Аппарируй.

- Чего? – возмутился Уизли, и вытянул вперед свою палочку.

- Аппарируй, - приказал Снейп, и добавил: - Гермиона в опасности.

В зеленых глазах вспыхнул испуг, и Поттер дернул рыжего за рукав, тут же аппарировав. Их вынесло на загородную трассу. Северус первым увидел смятый автомобиль, впечатанный в каменное ограждение на полкапота. Силы и яд мешали ему бежать, в то время как мальчишки уже сверкали пятками. Втроем они осторожно извлекли бесчувственную девушку из машины, и Северус лихорадочно пытался найти пульс у нее на шее. Руки дрожали, все перемазалось в его и ее крови, в голове шумело, а пульса все не было.

- Гермиона! – орали и трясли подругу гриффиндорцы, еще больше сбивая с толку и без того ошалевшего Снейпа.

- Тихо, - прохрипел профессор и зыркнул на Поттера с Уизли леденящим взглядом.

Ужас и страх плескался в их глазах, но они подчинились. Снейп снова коснулся девичьей шеи, напрягся, пытаясь если не почувствовать, то хотя бы услышать. Тоненькая неверная ниточка билась под его пальцем.

- Она жива. В Мунго, быстро, - скомандовал он.

Приемное отделение, путанные объяснения, носилки, халаты, зелья, заклинания – все помутилось и перемешалось в голове.

- Сэр, сэр, - едва слышно доносилось до его сознания, но Северус не хотел ничего слышать. Это Поттер зовет его своим противным голосом, от которого Северусу хотелось уйти подальше. Уйти туда, где светло и приятно, где нет никого… Сильная пощечина полоснула по лицу.

- Сэр, очнитесь! – проорал Поттер. – Противоядие у вас есть?

Северус открыл глаза и увидел Гермиону с огромным животом, лежащую на столе. Вокруг нее суетились целители, а струйка свежей крови медленно вытекала по запекшейся ране у нее на виске.

- Противоядие есть? – снова затряс его Поттер.

Северус только смог кивнуть, большинство его мышц сковало будто обручами. Мысленно он задал направление и вцепился в поттеровский локоть. К счастью мальчишка быстро соображал и тут же аппарировал их. Снейп увидел собственную гостиную в доме на Спиннерс-Энд, и, опираясь на парня, доковылял до шкафа, схватив заветный пузырек, он рухнул на пол, не способный больше держаться на ногах. Пальцы не слушались и пузырек выпал, покатившись по полу.

Поттер подскочил, схватил зелье и влил его зельевару в рот. Воздух в старом доме будто стал гуще и тяжелее. Дышать было трудно. Несколько минут профессор не чувствовал ничего, но потом понял, что может шевелить языком.

- Иди… - прохрипел он. – Иди, я справлюсь.

Оба знали, что Золотой Мальчик должен быть сейчас в другом месте. Поттер кивнул, бросил на него последний, будто прощальный взгляд, и исчез с громким хлопком.

Северусу понадобилось некоторое время, чтобы подняться на дрожащие ноги. Его страшно шатало и тошнило, но он все же смог занять вертикальное положение и аппарировать. Его вынесло на какую-то помойку, где разлетелась в испуге стая галок от громкого хлопка. Северус сосредоточился еще раз и попал на тротуар перед Мунго. А хотелось бы сразу в приемное отделение…

- Черт! – выругался он, и, прихрамывая, направился внутрь.

- Где Гермиона Грейнджер? – выдохнул он в окошко справочной. Регистраторша покосилась на него сквозь очки и пробежалась по спискам.

- Нет таких, - безаппеляционно заявила она.

- Как нет? – разозлился Северус, грохнув кулаком в толстое стекло. Регистраторша подпрыгнула и прижала списки к пышной груди. Тут Северус кое-что вспомнил. – Малфой, Гермиона Малфой.

На сей раз пациентка с таким именем нашлась, и Северус уже через секунду нетерпеливо жал кнопку нужного этажа в лифте. Кругом бегали люди, царила паника, стонали раненые, которых пачками привозили из Хогвартса, но ничего из этого не волновало директора Снейпа, ничего кроме тесной операционной, где была Гермиона. Найдя ее наконец, он рванулся внутрь, и увидел девушку, лежащую все так же без сознания. Она была мертвенно бледной, почти серой, а выражения лиц целителей заставили Северуса в очередной раз похолодеть.

- Что с ней? – не дыша спросил он.

- Вы ее муж? – последовало вместо ответа.

- Что? Нет. Что с ней?

- Мы можем спасти ребенка, - ответил высокий незнакомый целитель, пока его ассистент или напарник, или кто-то там еще, вливал пациентке зелье в горло. – Нам нужен кто-то из ее родственников.

- А ее? – просипел Снейп, чувствуя, как скрутило желудок и неприятный ком подкатил к горлу. - Ее вы можете спасти?

- Шансов меньше, мистер. Гораздо меньше.

Северус подошел ближе, и окинул взором ее личико с тонкой, почти прозрачной кожей. Невольно глаза спустились к большому животу, и тут его будто током ударило. Северус схватил целителя за грудки и поднял чуть ли не к потолку.

- Сделай все, чтобы выжила она, слышишь? Плевать на ребенка, спаси ее!

Бедный врачишка болтался в воздухе, утопая в собственном халате, и испуганно причитал:

- Хорошо, хорошо, как скажете.

Целители вновь окружили Гермиону и принялись усиленно колдовать и приказывать медсестре, какие зелья подать. Северус протиснулся ближе, и взял Гермиону за руку.

«Только не умирай, только не умирай, - мысленно просил он. – Легиллименс!»

«Гермиона! Гермиона. Ты слышишь меня?»

Нет ответа.

«Гермиона, пожалуйста, очнись. Я прошу тебя».

Северус звал, просил, кричал, но ничего не происходило. Наконец он услышал тихое: «Уходи».

«Нет, Гермиона, нет. Очнись, слышишь, ты должна очнуться».

«Уходи. Я тебя ненавижу».

«Нет, ты должна очнуться и выслушать меня. Я все тебе расскажу. Пожалуйста, очнись!»

«Ненавижу…»

«Гермиона!» - закричал он ей, но связь прервалась, и Северус почувствовал, что кто-то сбил его с ног. В операционную вбежали авроры и накинулись на него. Двоих он оглушил заклинанием, одному двинул кулаком по морде, но кто-то успел выпалить «Инкарцеро».

- Попался, скотина, - ткнул его палочкой в бок какой-то юнец, имя которого Северус не мог вспомнить. – Теперь ты за все расплатишься, подонок.

Северус дернулся обратно к Гермионе, но волшебные путы крепко держали свою жертву.

- Не рыпайся, сволочь. Гнить тебе в Азкабане.

Последним, что Северус успел увидеть, это безвольно повисшая рука Гермионы, за которую он держал ее минуту назад.

***

Гарри дремал на стульчике, повесив голову на грудь. Над головой прозвенел крохотный колокольчик, сигнализируя, что пришло время приема лекарств. Гарри хрустнул суставами, потянул руки в стороны и наклонился над низеньким столиком, где стояли в ряд несколько разноцветных пузырьков.

Тут со стороны кровати послышалось тихое и немного сиплое:

- Гарри?

Золотой мальчик от неожиданности выронил флакончик, и тот со звоном разлетелся на осколки.

- Поттер, что у вас с руками? – недовольно спросил пришедший на звук Снейп и замер, встретившись взглядом с Гермионой. Она казалась удивленной, заметив друга, но сразу же изменилась в лице, когда вошел профессор. Гримаса неприязни и беспомощного страха исказила ее тонкие черты. Она не была еще способна двигаться как обычный человек – слишком уж залежалась за эти дни, но притянутое к себе одеяло в качестве защитного жеста говорило само за себя.

- Запас зелий я оставил в шкафу, - холодно процедил профессор и вышел. Через минуту хлопнула парадная дверь.

Гермиона заметно расслабилась, и вздохнула полной грудью. Голова была тяжелой, шевелиться совсем не хотелось, зато рядом был друг. Это вселяло радость и новые силы.

- Тебе надо попить, - сказал Гарри, и помог подруге приподняться.

Процедура отняла у больной много сил, и та рухнула на подушки в изнеможении.

- Что со мной? – спросила она, и тут же, переведя взгляд на свой живот, дернулась, - что с моим ребенком?

- Эээ, Гермиона… - замялся Гарри, абсолютно не зная, как бы помягче ей сообщить правду. – Ты только не расстраивайся, Гермиона. Ты попала в аварию, у тебя было два перелома, разрывы тканей и много ушибов, - на последних словах он окончательно сбавил тон.

- Он…он умер?

Гарри сокрушенно опустил взгляд.

- Снейп настоял, чтобы спасли тебя, хотя у тебя как раз шансов было меньше.

- Снейп? – взвизгнула она и тут же закашлялась. В горле по-страшному першило, даже на глазах выступили слезы.

Пока Гарри снова поил ее водой, влив заодно пару положенных зелий, она пыталась осмыслить то, что у нее не будет ребенка. Он так и не родился, малыш, которого она не видела, но уже так сильно любила. Она с бесконечной трепетностью готовилась к его появлению.

- Это был мальчик?

- Да.

Наступила тишина. Гарри не мог продолжать, пока подруга погрузилась в себя. А ей определенно было, о чем подумать. Да, она жива, слава Мерлину, но почему Снейп не оставит ее в покое? У него был шанс убить ее, но он заставил свою жертву жить дальше, знать и помнить каждую минуту, что она не смогла сберечь свое не родившееся дитя, каждый миг ждать кирпича, свалившегося на голову, и в конце концов – дико желать этого, лишь бы прекратились мучения.

Гермионе стало так горько, так пусто, что только надежное плечо смогло бы поддержать ее.

- Где Драко? – спросила она, остро нуждаясь в своем всё понимающем супруге.

Гарри резко переменился в лице и как смог натянул непринужденную улыбку:

- Не переживай. Все с ним нормально, а вот тебе надо отдыхать и набираться сил, - принялся увещевать Гарри, пряча взгляд, и затараторил: - скоро придет мадам Помфри и осмотрит тебя.

- А почему я в доме Сириуса? – перебила его Гермиона.

Ее лицо покрыл лихорадочный румянец, она перестала понимать, что происходит, а Гарри оставлял больше вопросов, чем давал ответов.

- Гермиона, - твердо осадил подругу Гарри, – тебе надо поспать. Как только проснешься, я все тебе расскажу, - увидев, что она готова протестовать дальше, выставил ладонь вперед. - Тогда и только тогда. Спи, - и вышел за дверь.

Вопреки тревоге и неведению, которые поглотили ее разум, Гермиона быстро заснула. Видимо, организм лучше знал, что ему нужно, даже если мозг желал дальше накручивать и сгущать тучи. Мадам Помфри явилась из Хогвартса через камин, проверила свою спящую подопечную, оставила Гарри и Рону указания, и спешно отбыла назад, сообщив, что теперь Гермиона быстро пойдет на поправку.

***

- Гарри, что с Волдемортом? Где Драко? Сколько я была без сознания? И почему Снейп был здесь? – едва открыв глаза, выпалила Гермиона.

На сей раз в комнате присутствовал Рон, и громкое сопение живо свидетельствовало о его могучей выдержке. Больше всего на свете рыжему хотелось психануть и обозвать яркими эпитетами слизеринского гада, который отбил у него девушку. Но Рон только сопел.

Гарри тоже молчал, пока выдавал подруге необходимые лекарства, и помогал сесть поудобнее. Затем, откинувшись на спинку старого рассохшегося кресла, бросил вопрощающий взгляд на Рона. Тот тоже сел.

- Гермиона, я расскажу тебе все, только, пожалуйста, не перебивай, хорошо?

Подруга восприняла просьбу буквально и с готовностью кивнула.

Гарри кратко рассказал о расправе над Темным Лордом, о героическом ударе мечом в исполнении Невилла и о скорбной смерти близких друзей и членов ордена Феникса. Рон красочно вставлял подробности, но Гарри старался как можно быстрее закончить повествование, видя, что подруга больше ждет другого. Наконец он рассказал, как спас Снейпа, а тот спас ее.

- У него на пальце было невидимое кольцо, которое нагревалось, когда тебе грозила опасность. Не всегда он успевал явиться на выручку тебе вовремя или явиться вообще, потому что он почти постоянно был среди Пожирателей, - медленно говорил Гарри, только иногда отрывая взгляд от пола, чтобы проверить реакцию Гермионы. – Дамблдор предупредил его, что к проклятию нужно относится серьезно, так и появилось это кольцо.

- Ты знаешь про Дамблдора? – удивилась она.

- Снейп мне рассказал, - кивнул Гарри.

Повисла минутная тишина. Гермиона понимала, как друг тяжело перенес смерть директора, и могла только гадать, что он чувствовал, узнав, что Альбус только отсрочил свою кончину.

Потом Гермиона узнала, что Снейпа арестовали авроры, прочесывающие после падения Темных сил все общественные места магического мира. Его бросили в Азкабан, где он проторчал несколько дней. Гарри потребовалось время, чтобы выбить разрешение на посещение его камеры. Встретиться с бывшим учителем было очень важно. Гарри должен был знать, почему тот спас Гермиону.

Снейп передал ему свидетельства своего двойного шпионажа и некоторые воспоминания, которые помогли оправдать его в суде. Одновременно с этим профессор требовал от Гарри, чтобы тот забрал Гермиону из Мунго и спрятал в надежном месте. Велел ни в коем случае не подпускать к ней Малфоя.

- Драко? – воскликнула Гермиона. - Но почему?

- Об этом чуть позже, - покачал головой Гарри. – Они проверили могилу Дамблдора, и только тогда освободили нашего профессора. Тот собрал всех – нас, Кингсли, МакГонагал, Артура и Молли, Эльфиаса Монрада – это следователь аврората, и привел их всех к твоему дяде – мистеру Кларксону. Там был твой муж, - Гарри сделал паузу, и снова посмотрел на Рона.

- Мы боялись, что ты не поверишь, и принесли воспоминания, - неуверенно продолжил Рон и протянул ей флакончик.

Ребята вытащили из шкафа небольшой омут памяти и подтащили его к кровати. Гермиона вылила туда воспоминания и осторожно опустила лицо в белую дымку. Она оказалась в тихом садике, едва покрывшемся весенней зеленью. Здорово было увидеть всех близких, с которыми она так надолго рассталась. Но на то они и воспоминания, что ее никто не замечал.

- Что с Гермионой? – обеспокоенно спросил Драко, обводя каждого взглядом.

- Драко! – закричала Гермиона, и проскочила сквозь фигуры к своему мужу. У него на лице была смесь тревоги и смятения.

- Я здесь, милый, со мной все в порядке, - шептала она ему. Но он не слышал, только вопрошающе смотрел на Снейпа.

- Ты хочешь знать, стал ли ты законным владельцем перстня? – безразлично спросил Малфоя профессор. Тем не менее, лицо его было жестким.

- Что? – обалдело раскрыл глаза Драко. – Какого перстня?

- Что? – удивилась Гермиона. – Что за чушь?

- Того самого, что ты прячешь в кармане, - приподняв брови, бывший декан указал на его одежду палочкой.

Драко хмыкнул и демонстративно вывернул оба кармана.

- Вы хорошо себя чувствуете, профессор?

Волшебники в недоумении переводили друг на друга вопрошающие взгляды.

- Внутренний нагрудный, мистер Малфой, - протянул Снейп.

Драко замялся и извлек перстень, оставленный Гермионе в наследство.

- Вы про этот, директор Снейп? – перешел на официоз Драко. – Перстень принадлежит моей жене, Гермионе Малфой, и вместо того, чтобы задавать глупые вопросы, лучше ответьте мне, что с Гермионой.

- Она жива, а твой сын умер, так и не родившись. Ты умело подставлял безопасность и жизнь своей жены под угрозу, маскируя это под действие выдуманного проклятия, - все жестче и жестче говорил Снейп, печатая слова. – Ты готовил себе алиби, разыгрывая внимательного и любящего мужа.

- Нет, - сдавленно выдохнула Гермиона, всматриваясь в лицо Драко. Она не верила ни единому слову.

Драко побагровел и кинулся на Снейпа:

- Ты что совсем с ума сошел! – заорал он. - Я бы никогда ей не навредил!

Гарри с Роном живо оттащили Малфоя, но тот продолжал выкрикивать:

- Придурок! Я люблю ее! Ты тоже любил магглорожденную, только сам отправил ее на смерть. А теперь хочешь из меня козла отпущения сделать?

Снейп не повелся на провокацию:

- А если мы проверим твою палочку? Малфой, я не пожалею времени, и прокручу все то, что ты наколдовал за последние месяцы. Уверен, я найду там заклиная невидимости, аллохомору, которой ты вскрыл замок на лодке, заклинания, которыми ты заколдовал коня, собаку и водителя, чуть не сбившего вас и, главное, заклинание, которым ты испортил тормоза, - говорил Снейп, приближаясь к нему все ближе и ближе, а Драко только отступал.

Гермиона в ступоре смотрела на эту сцену и все ждала, когда этот кошмар закончится. Проклятый ублюдок пытается обелить себя, свалив всю вину на ее любимого. Возмущение настолько яро полыхало в ее груди, что она могла бы расцарапать в кровь отвратительную рожу ненавистного Снейпа. Но взбешенная гриффиндорка продолжала неподвижно стоять.

- У тебя нет доказательств, - процедил Драко. – Ты просто блефуешь.

- Мистер Малфой просит доказательства, - задумчиво произнес Снейп. – Как скажешь, только объясни, зачем ты взял перстень?

Драко молчал.

- Ты был готов уничтожить девушку, которая тебя любила всем сердцем, уничтожить собственного ребенка ради сомнительного удовольствия жить вечно? А что ты собрался сделать за свою бесконечную жизнь, Драко? Ты подслушал разговор Альбуса и мистера Кларксона, когда мы с Гермионой отправились к Амбридж. Альбус собирался оставить свое наследство Гермионе. Твой папаша тебе ведь с детства рассказывал про существование некого артефакта, способного дарить бессмертие и вечную молодость. И ты прекрасно знал, что его нельзя купить или выкрасть. А стать законным наследником своей безвременно погибшей супруги, так «неожиданно» получившей его от Альбуса… В глазах всех других, ты знать об этом не знал, «полюбил» ее, подменил ей противозачаточное зелье, чтобы быстрее жениться. Потом появилось проклятье, и ты, как верный супруг, всячески защищал жену, заработал себе сотрясение и вывих. Когда Альбус умер, ты просто ждал удобного случая, ведь так, Драко?

Раздавались приглушенные ахи, но все молчали, напряженно ожидая развязки. Пока Драко не опомнился, Снейп крикнул:

- Миссис Хэттуэй!

Из-за кустов показалась растрепанная и слегка заторможенная седая женщина. Гермиона сразу же узнала в ней ту мерзкую старуху, которая напророчила ей смерть.

- Минерва, ты это умеешь. Проверь, кто наложил на нее Империо.

МакГонагал подняла брови и невозмутимо взмахнула несколько раз палочкой над женщиной. Розовая дымка поднялась от головы несчастной магглы и поплыла вверх, формируясь в обличающую надпись: «Драко Малфой».

- Нет… - прошептала Гермиона и растерянно перевела взгляд на своего мужа. Этого не может быть. Розовая надпись стояла перед глазами, а в голове метрономом стучало: «Нет. Нет. Нет!»

- Чтобы ни у кого не возникло сомнений, ты активно подозревал меня, не так ли? – уточнил Снейп.

Драко покрылся испариной и закричал:

- Это ничего не доказывает! Где моя Гермиона? Я люблю ее, люблю, - исступленно повторял Драко.

Рон свирепо поднял палочку и наставил на своего извечного врага. На лице Рона отчетливо читалась слепая ненависть, и только роль зрителя удерживала его от того, чтобы немедленно учинить расправу.

- Признавайтесь, мистер Малфой, - сурово заявила МакГонагал. – Ваши карты биты.

Волшебники осуждающе смотрели на преступника и ждали. Он беспомощно водил взглядом по ним, но не находил поддержки. Лицо Драко исказила гримаса, он схватился за лоб и прошептал:

- Она должна была умереть. Должна… Я все равно не смог бы ее полюбить, - всхлипнул он, - почему она не умерла…

Гермиона похолодела и застыла с ладошкой, прижатой ко рту. Кровь высохла в ее жилах, и, казалось, сейчас с треском осыпется на землю. Не верилось в такое чудовищное предательство. Неимоверные масштабы этой дикой махинации никак не укладывались в ее голове. Драко, который был таким безупречным, любящим, чутким… Он хладнокровно спланировал и почти осуществил ее убийство, не гнушаясь той подлой, низкой игрой, в которую играл с ней. Идеальный брак? Мама была права, тысячу раз права.

На глаза наворачивались жгучие слезы, но они никак не могли пролиться. Горло сжало будто стальным обручем и стало тяжело дышать. Как она могла быть такой слепой? Как она умудрилась всей душой, без всякого приворотного зелья влюбиться в человека, которого раньше презирала? Глупая, наивная Гермиона. От обиды и отчаяния она готова была взвыть, но тут она увидела лицо профессора Снейпа. Он не злорадствовал, не ликовал, только легла на него тенью легкая грусть, смешанная с презрением к гаденышу, которого он воспитал. Будто в трансе, Гермиона отступила прочь от него, страшась сама не зная чего, сама не понимая и не желая понимать.

Гермиона хотела спрятаться, исчезнуть, раствориться, лишь бы только избавиться от всепоглощающего кошмара, не видеть всех этих людей, не видеть на их лицах презрение, шок, жалость… Мерлин, как ей выбраться из этих чертовых воспоминаний?

Жестокая, безжалостная реальность накрывала чудовищной волной, от нее подкашивались ноги и разрывалось сердце. Вот что значит разбитое сердце… Как жить дальше, когда мучительное жжение в груди проедает душу? Как она будет смотреть в глаза всем близким, которые знали, что Драко опасный, ненадежный и вероломный чертов слизеринский ублюдок!

Так люто, бездушно поступил он с ней. Жестокая, кровожадная, беспринципная тварь. Гермиона обрела способность управлять своим телом, хотела подскочить к мерзкому Иуде и задушить собственными руками, прочитать в его глазах раскаяние и мольбу о пощаде, но воспоминания настойчиво тянули ее назад, удаляя тщедушную тощую фигуру и размывая ее черты.

***

Оказавшись снова в комнате вместе с друзьями, она откинулась на подушки и зажмурила глаза, чтобы не расплакаться. Неистовая правда норовила стать выше ее сил, и Гермионе потребовалось гигантское самообладание, чтобы принять ее. Только присутствие мальчишек держало ее от позорных и унизительных слез. Они друзья, они поймут, но нельзя давать волю своей беде, только не сейчас.

Ребята сидели пришибленные и молча смотрели на подругу, которая с мучительной медлительностью открыла глаза и сделала глубокий выдох.

- Где он сейчас?

- В Азкабане. Его ждет поцелуй Дементора, - кратко ответил Гарри, - Гермиона…

- Я в порядке, - резко перебила она, хотя было очевидно, что это не так, но она старалась быть сильной.

- Гермиона, - осторожно начал Рон, - помни, что у тебя есть мы.

Он подсел к ней на кровать и взял ее за руку.

- Вас разведут, если пожелаешь, - в интонации рыжего слышались увещевательные нотки. - Или ты получишь право на большой кусок малфоевского добра. Закон целиком на твоей стороне. Люциус с Нарциссой даже пикнуть не могут.

- Нет, мне ничего не надо, - покачала головой Гермиона. – Я не хочу иметь с ним ничего общего.

Снова повисло молчание, отчего сдавленное и шумное дыхание сдерживающей всхлипы Гермионы становилось еще громче. Послышались шаги и в комнату вошла профессор МакГонагал. Мудрая старая женщина с материнской заботой, написанной на лице, подсела к своей любимой ученице и погладила ее по руке. Ни жалости, ни неловкости не выразила МакГонагал, только внимание и радость от того, что девочка пришла в себя. За это Гермиона была ей бесконечно благодарна.

После этого все наконец ушли и Гермиона осталась одна, наедине со своим горем.

***

- Интересно, - размышлял на следующий день Рон, - а почему Дамблдор решил оставить тебе перстень в наследство, если знал, что ты была проклята и, ну, обречена…?

- Рон, - укоризненно начал Гарри, но Гермиона его перебила.

- Все нормально, Гарри, - остановила она его жестом. - Может, он не верил, что это настоящее проклятие. Дамблдор, - она подавила вздох, - казалось, знал наперед, что добро победит. Так и с Волдемортом. Он не встретился с тобой, веря, что ты справишься, осуществишь то, ради чего родился на свет.

- Я еще не понял, про какую магглорожденную – возлюбленную Снейпа - говорил Малфой? – задумчиво спросил Гарри.

- Вряд ли мы это узнаем, - хмыкнул Рон.

Ребята настаивали на том, что Гермионе уже пора подниматься с постели, но у подруги совсем не было сил. Она с неохотой отрывала, будто налитую свинцом голову от подушки, чтобы принять лекарства, но на большее не была способна. Мадам Помфри, осуществляя свой очередной обход, хмурилась, проверяла свою пациентку палочкой и меняла дозировку зелий.

- Ничего не понимаю, - говорила она МакГонагал на кухне. – Очнувшись, она была в лучшем состоянии, чем сейчас…

Дни медленно текли, минуты сменяли часы, а Гермиона, просыпаясь, не всегда могла понять, день сейчас или утро, понедельник или среда. Время сливалось в бесконечную тягучую ленту, и было безразлично все вокруг. Мадам Помфри велела своей пациентке побольше спать и получше кушать, но той давался только сон.

Лишь во сне она забывала про все беды и несчастия, а, бодрствуя, бесконечно думала о Драко, о своем малыше и о той страшной несправедливости, что накрыла ее и не отпускала до сих пор. Не привлекала еда, не радовали друзья, не интересовала жизнь. Все становилось серым и унылым. Гермиона с пугающей отчетливостью и безразличием поставила сама себе диагноз – депрессия, но едва ли задумывалась о том, как из нее выйти. А, главное, зачем?

Допустим, предательство Драко она переживет. Если перестанет, конечно, лить слезы, вспоминая его слова «Я бы смог ее полюбить», которые сломали ей жизнь, и «Люблю тебя», которые освещали ее душу когда-то. Она молода и, хотелось бы надеяться, еще будет привлекательна, когда поправится и немного наберет вес. Не она первая пострадала от любви.

Потеря маленького человечка сказывалась тяжелее, гнетущая печаль накрывала сразу же, стоило Гермионе только прикоснуться к животу, да и слез в одиночестве она выплакала немало. В эти горькие моменты она вспоминала мамину сестру, ту, что была замужем за сыном дяди Джима. Две беременности тети Леонии закончились раньше намеченного, и определенно плачевнее, чем можно было представить. Только в другом браке она снова решилась забеременеть и родила прекрасного и здорового мальчика, который пошел в прошлом году в школу.

После таких мыслей Гермиона всхлипывала, вытирала слезы одеялом и была почти готова допустить возможность стать чуточку сильнее. Однако в этот момент она вспоминала каменное лицо профессора Снейпа и звук захлопнувшейся за ним двери. Ей было невыносимо стыдно за свое недоверие, за свои обвинения и страх. Ей чудилось, будто она прогоняет его, отвергает протянутую им руку и кричит о своей ненависти к нему. А он о чем-то просит ее…Странные воспоминания томили душу и жгли глаза.

- Пожалуйста, прости меня, - шептала она.

- Что? Гермиона, ты что-то сказала? - взволнованно спросил Гарри.

Друг себе места не находил, волнуясь за ее все ухудшающееся состояние. Он следил за ней, как коршун, пытаясь оградить от лишних волнений. Однажды вытолкал Нарциссу, пришедшую вымолить у невестки дать показания в пользу сына. Никакой жалости к заливающейся слезами женщине он не испытывал. О чете Малфоев не было слышно с того дня, как директор Дамблдор умер для всех, упав с башни.

Гарри привез дядю Джима, предлагал привести мистера и миссис Грейнджер, приносил цветы и сладости, но все попытки оставались тщетны. Гермиона угасала с каждым днем.

- Гарри, где Снейп?

- Северус, умоляю тебя, ты последняя надежда. Прошу!

- Нет, - Северус был неумолим.

- Пожалуйста, ради всего святого!

- Я сказал нет.

- Ты дал Непреложный обет…

- Я поклялся помочь ему справиться с заданием Лорда, а не беречь его глупую задницу всю оставшуюся жизнь, Нарцисса, - начал выходить из себя зельевар.

Учитывая, что Драко после поцелуя Дементора вряд ли можно считать живым, то фраза про оставшуюся жизнь только подлила масла в огонь, и Нарцисса отчаянно зарыдала, рухнув на колени.

- Возьми что хочешь, Северус, деньги, наш дом, мою жизнь, что угодно, только помоги! – умоляла она сквозь слезы. - Уговори ее дать показания в пользу Драко.

Северус с неприятием смотрел на женщину у своих ног. В душе он очень ей сопереживал, понимая, какие муки она испытывает, как мать. Но злодеяния ее сына были более бессердечны и жестоки, чем отказ Северуса помочь.

- Нарцисса, Драко – убийца, заметь, своего же собственного ребенка. Не проси меня спасти его. Уходи.

- Северус! – снова залилась слезами миссис Малфой. Ее горе было велико и неподдельно, отчего Снейпу еще труднее было избавиться от нее.

- Уходи. Я ни за что не буду просить Гермиону. Я сам никогда не прощу Драко за то, что он сделал. Уходи, - отрезал Снейп и отвернулся, надеясь, что ему не придется повторять.

Он слышал, как после долгого давящего молчания зашуршало платье Нарциссы, и она отступила к двери медленными неверными шагами.

- Я никогда не прощу тебя, Северус, - прошептала она и вышла.

Снейп, не оборачиваясь, прикрыл в изнеможении глаза. Если бы жертвой жестокости Драко стала любая другая ученица, Снейп скорее всего снова бы уступил Нарциссе и принялся бы выручать мальчишку. Но составляющей уравнения стала именно Гермиона, мигом превратив его в неравенство. За свои грехи нужно платить, и Снейп, как никто другой знал цену расплаты. Его собственный долг растянулся на много лет, забрав спокойствие, радость и простое человеческое счастье, оставив его плескаться в раскаянии и боли. И сейчас, стряхнув с себя многолетнее ярмо, он хотел жить с чистой совестью.

Грустные размышления в тяжелой атмосфере, оставленной миссис Малфой, прервал треск в камине.

- Сэр? – произнесла поттеровская голова.

- Что? – недовольно откликнулся Снейп, пряча за хмуростью беспокойство.

Поттер с ним связывался последнее время только для того, чтобы передать невеселые новости. На миг зельевар с болью в груди осознал, насколько он устал от всего плохого. Мерзкий и холодный Азкабан, нервотрепка в Визенгамоте, Нарцисса и бесконечное беспокойство за Гермиону. Ему было страшно услышать сейчас, что его девочка никак не поправляется.

- Что там еще?

- Гермиона хочет вас видеть, - поспешно выпалил Гарри, заметив, что зельевар мрачнее тучи. Тянуть время и расшаркиваться было ни к чему, раз хозяин дома не в духе.

Северус едва справился с желанием немедленно прыгнуть в камин. Столько времени он наблюдал со стороны, как другой делает Гермиону счастливой. Столько времени кусал сам себе локти от безысходности. Ему так хотелось прикоснуться к ней, но он не мог. Не имел права. А потом она стала его бояться, как огня, видела в нем маньяка. Шагая по скрипучему коридору к заветной двери, он гадал, что его ждет по ту сторону.

Поттер, топающий за его спиной, чудесным образом растворился в пустом доме, и Северус один зашел в пропахшую зельями спальню. Гермиона сидела, обложенная подушками, и напряженно кусала губы. У него заболело сердце, когда он увидел ее заострившиеся черты и бесцветное лицо. Она очень сильно похудела, и Снейп незаметно сжал челюсти, раздражаясь на то неизвестное, что отняло у нее аппетит.

- Профессор, - по старой привычке обратилась к нему Гермиона. Ее голос был слаб, что стало еще одной острой иглой в израненное сердце Мастера Зелий. – Простите меня, пожалуйста.

Северус мысленно расслабился и незримо выдохнул, только после этого он медленно подошел к ее кровати.

- Я ошибалась. Это было чудовищно, обвинять вас, - лепетала она, нервно теребя край одеяла, - мне очень неловко, прос…

- Гермиона, - перебил ее Снейп. Он был рад, что она не злилась на него, но видеть ее виноватое личико ему было тяжело. И не хотелось слушать извинения и глядеть, как на ее прекрасные глаза наворачиваются слезы. – Я давно должен был раскусить Малфоя, но вместо этого боролся с ветряными мельницами, - продолжал он, вспомнив, как заколдовал кольцо, не найдя другого способа разобраться и защитить.

- Я бы не поверила вам, - покачала головой Гермиона. Снейп не нашелся, что ответить. То была правда: влюбленная женщина слепа, и оба совершенно ясно это понимали. – Я вам обязана жизнью…

Профессор покачал головой:

- Не бросайся такими словами. Это может дорого стоить.

- Но я действительно перед вами в долгу! - воскликнула она.

- Спустя пару лет ты переменишь свое мнение. Моя помощь не будет казаться тебе такой уж заслугой.

Гермиона устало пожала плечами. Сил не было спорить дальше. Она немного сползла и откинула голову на подушку, прикрыв глаза. Северус разглядывал поникшие и поблекшие кудряшки и бледную кожу, но все равно Гермиона казалась ему прекрасной. Болеющей, слабой, но прекрасной. Стряхнув оцепенение, он тихо позвал:

- Гермиона.

Его девочка открыла глаза.

- Почему ты не ешь?

- Не хочется, - апатично отмахнулась она, и снова прикрыла глаза. Было очевидно, что она очень устала, и наверняка захочет продолжить разговор позже.

Северус тихо вышел за дверь и спустился в кухню, где в мрачном одиночестве обитал Поттер. Уизли больше оставался со своей семьей, переживающей свое собственное горе, и лишь иногда наведывался к подруге. Северус заметил стакан огневиски в руках Поттера и нахмурился.

- Топишь горе или что празднуешь?

- Сам не знаю, - буркнул Поттер, не поднимая глаз от стакана.

Северус открыл холодильник, потом двинулся к кладовке. Кикимер встал в агрессивно-защитную позу, не позволяя чужаку проникнуть в его святыню.

- Уйди, - отпихнул его Снейп, и стал рыться в запасах.

Выудив курицу, Снейп бросил ее в кастрюлю, нашинковал луковицу и порезал свежую зелень для готового бульона.

- Она съест пару ложек, - подперев кулаком щеку, безнадежно пообещал Поттер, пока наблюдал за приготовлением.

- Посмотрим.

Через час Северус тихо вошел в спальню Гермионы и присел в кресло, стоящее подле постели. Гермиона спала, заложив руку под подушку, но проснулась, услышав, как Северус тихо переставлял флакончики на столике.

- Профессор, - хриплым ото сна голосом, поприветствовала она.

Северус помог ей сесть и протянул кружку дымящегося бульона. Гермиона, не посмев отказаться, без особого желания взяла кружку и сделала пару малюсеньких глотков.

- Еще, - приподняв бровь, кивнул Северус в сторону бульона.

- Спасибо, - вежливо отодвинула она от себя питье, - я больше не хочу.

- Мисс Грейнджер, - Северус непримиримо покачал головой, намеренно назвав ее так.

Гермиона напряженно сглотнула, услышав свою старую фамилию. Комок, появившийся в горле, не хотел никуда исчезать, и ей ничего не оставалось, как скрыть свою слабость, поглощая бульон. Когда половина кулинарного творения Снейпа была выпита, он энергично встал и протянул руку в приглашающем жесте.

- А теперь вставай.

Гермиона испуганно покачала головой и вжалась в подушку. Она поднималась в туалет несколько раз в день и у нее так кружилась голова и дрожали ноги, что совершать этот подвиг без лишней надобности ей не улыбалось. Северус уже получал отчет об этом от верного Поттера, но придерживался своего мнения относительно истинной причины затяжной болезни. Он не хотел верить в то, что сильная гриффиндорская львица поддалась депрессии и, безвольно сложив ручки, поплыла по течению. Даже если так, он не даст ей совсем расклеиться и превратиться в жалеющую себя развалину.

- Ты устала, да? – с обманчивым сочувствием поинтересовался профессор. Гермиона с готовностью потрясла головой и он, возведя глаза к потолку, быстро подошел, подхватил ее на руки вместе с одеялом и вынес из комнаты.

- Ой, - только и выдала она, упелёнанная одеялом и перепуганная внезапностью.

Северус спустился со своей удивительно легкой ношей по лестнице и вышел в полузаброшенный садик позади дома. Вместо цветов и стриженных кустарников в саду бушевали заросли лопуха и крапивы, зато старое кресло-качалка, заколдованное кем-то из Блэков, в идеальном состоянии красовалось между кустов. Зельевар опустил в кресло свою подопечную и вручил ей ее палочку.

Гермиона с интересом воззрилась на Снейпа, ожидая пояснений. Тот невозмутимо наколдовал себе скамейку и самодовольно уселся, игнорируя вопрошающий взгляд.

- Что мне делать? – не выдержала она.

Северус с удовлетворением заметил нотки раздражения в ее голосе и безразлично кивнул в сторону лопухов:

- Только женская рука способна привести это подобие сада в порядок.

Он откинулся на спинку и сложил руки на груди, задумчиво глядя вдаль. На самом деле он внимательно следил боковым зрением за Гермионой. Она растерянно повертела по сторонам головой и, закусив губу, направила палочку на цель:

- Диффиндо.

Процесс наведения порядка незаметно захватил Гермиону, и она увлеченно расчищала заросли, размахивая палочкой направо и налево. Несмотря на то, что она почти неподвижно сидела, ей стало жарко. Целый час ушел на то, чтобы расчистить дорожку, подровнять кусты, которые представляли хоть какой-то эстетический интерес, собрать и поджечь засохшую прошлогоднюю листву.

К концу своего творческого подвига Гермиона ощутила усталость, которая не укрылась от ее надзирателя, делающего вид, что он в трансе.

- Весьма неплохо, - похвалил Снейп, оглядевшись по сторонам. – Здесь стало гораздо светлее. Молодец, десять баллов.

- Кому? – уточнила Гермиона, пока ее несли на руках обратно в спальню.

- Тебе, - хмыкнул Снейп и поставил ее перед дверью в туалет, полагая, что в этом есть необходимость.

Гермиона решила не пренебрегать возможностью и толкнула дверь. Ополаскивая руки в умывальнике, она впервые за время после аварии пригляделась к себе. Сказать, что зрелище жалкое – ничего не сказать. Снейпу должно быть противно возиться с такой страшилкой. Она умылась прохладной водой, потом с некоторым самоуничижением, сделала воду ледяной и плеснула в лицо.

По возвращении ее ждала подогретая половина недоеденного бульона, которая отчего-то довольно быстро была поглощена.

- Спокойной ночи, - произнес Снейп, после того, как выдал необходимые зелья и поднялся, чтобы уйти.

- И вам, - кивнула Гермиона, и, спохватившись, спросила: - а вы останетесь? Здесь, в этом доме, я имею ввиду.

- Да, пожалуй, - ответил Северус и закрыл дверь, уже не пряча довольную улыбку.

Сегодня он неплохо поработал, сумев спровоцировать в Гермионе хоть какие-то чувства. За час, проведенный в саду, она даже обрела небольшой румянец, но главное – это аппетит. Если и дальше все пойдет, как надо, то через неделю его птичка совсем расправит свои крылышки.

***

Гермиона стояла перед зеркалом и пыталась привести волосы в относительный порядок. Именно сегодня ей захотелось уложить их в более гладкую и изящную прическу, чем обычно. Она уже несколько дней спускалась на кухню и обедала вместе со всеми. Профессор Снейп каждый день заставлял ее есть, спускаться в сад, подтрунивал над ее растрепанными волосами и называл залежавшейся лентяйкой.

Безусловно, Снейп частенько ее раздражал, не давал ей продохнуть, но стоит отдать дань справедливости – Гермиона шла на поправку. Грустные мысли не так часто терзали ее, а размышления о будущем, планы, даже мечты – вот что все чаще и чаще занимало ее умную головку.

Орудуя расческой и помогая себе волшебством, Гермиона раздумывала, понравится ли ее сегодняшний вид Снейпу. Всеобъемлющее внимание и забота, проявляемые профессором в ее отношении, вынуждали Гермиону внутренне захлебываться благодарностью. Сознавая, насколько Снейп с ней возится, она не могла не обращать на него внимание, было невероятно трудно не смотреть на своего спасителя, не восхищаться его знаниями, умениями, утонченностью. Гермиона сумела разглядеть еще до появления в ее сердце Драко, насколько притягательным может быть Северус Снейп, как он может завораживать своими жестами, движениями и голосом.

«Неужели ты влюбляешься, Гермиона? Ведь это благодарность тобою верховодит. Очнись!» - восставали остатки разума.

Отмахнувшись от голой очевидности, Гермиона потянулась за тушью для ресниц.

Гарри с Роном часто обсуждали возможность поступления в Аврорат, профессор МакГонагал в свои периодические визиты постоянно затрагивала тему дальнейшего образования, пытаясь подвести своих подопечных под правильный выбор. Гермиона в таких беседах почти не участвовала, поскольку еще не приняла решение, что делать дальше. Минерва настаивала на том, что ей стоит закончить Хогвартс, Гарри с Роном убеждали, что она сдаст экзамены экстерном и спокойно поступит куда хочет. Снейп этой темы не касался.

- Ой, а где все? – удивилась Гермиона, когда нашла на кухне одного только Снейпа.

- Ваш Поттер отчалил с мистером Уизли в неизвестном направлении, но обещал вернуться к вечеру. Больше мы никого не ждали, - сухо прокомментировал профессор, усаживаясь за накрытый Кикимером стол.

Удивительно, но Гермиона отчего-то не сильно расстроилась. Наоборот, в ней взыграла подозрительная радость, заставив слегка покраснеть щечки. Они с удовольствием пообедали, и профессор даже проконсультировал Гермиону по части зелья, принимаемого ею уже несколько недель. В тихой старой кухне Сириуса было так комфортно, что не хотелось расходиться по своим углам и делать вид, что одиночество прекрасно.

- Профессор, а мы не могли бы немного погулять? – задала давно вертевшийся на языке вопрос Гермиона, и, поймав взгляд черных глаз, тут же пояснила: - не в саду, в городе.

Снейп хмыкнул, и демонстративно кивнул в сторону окна:

- Да иди, я же тебя не держу.

Ну вот, Мастер Зелий делает вид, что не понимает намеков.

- А вы со мной пойдете?

Снейп откинулся на спинку, вздохнул и внимательно посмотрел на нее. Гермиона ждала отказа, вопроса или даже словесной пакости, незлобной и привычной. Однако профессор только хмыкнул и неторопливо поднялся.

- Ладно.

Гермиона не смогла сдержать благодарную улыбку. Они молча шагали по тихому переулку, думая каждый о своем. Гермиона в очередной раз удивлялась тому, сколько внимания и времени уделяет ей профессор. Она уже говорила, что обязана ему жизнью, но сейчас, оценив его поддержку и помощь в ее выздоровлении, не могла не чувствовать себя еще более обязанной. Снейп вытащил ее из депрессивного болота, почти пинками заставил жить и бороться за себя. Он настолько тонкий психолог, безошибочно определяющий, на какие кнопки нужно нажимать, или…? Или он знает по себе, как справляться с тяжелыми жизненными ситуациями. Отчего профессор поставил свою жизнь на кон? Зачем стал шпионом? Подобный риск больше подходит отчаянным гриффиндорцам, нежели осторожным и расчетливым представителям дома Слизерин.

Гермиона покосилась на своего спутника в надежде прочитать его сущность, его тайны. Разумеется, максимально извлеченная информация сводилась к одному – профессор в благоприятном расположении духа, и все. Она вздохнула, раздумывая, о чем бы начать разговор.

- Профессор, почему вы мне помогаете? – самопроизвольно выскочило у нее.

Снейп остановился, приподнял бровь в немом вопросе, и только тогда его озвучил:

- А что в этом странного?

- Ну, - замялась Гермиона, - я вам абсолютно никто, а вы возитесь со мной…

Они дошли до небольшого мостика над каналом и Снейп остановился, опершись локтями о резной поручень.

- Ты моя ученица, это раз. Из-за меня ты сбежала из школы, это два. Ты была одной из немногих, посвященных в нашу с Дамблдором тайну, это три. И наконец, - с некоторой жесткостью продолжил Снейп, - если бы я лучше соображал, ты была бы избавлена от многих страданий.

- Нет, - воскликнула Гермиона и, не подумав, тронула его предплечье, - сэр, я сама во всем виновата. Я была такой глупой, такой легкомысленной и доверчивой. Все, что со мной произошло – это расплата за мою безрассудство, - сокрушенно закончила она.

В ее голосе было столько грусти, что Снейп ощутил очередной рыцарский прилив желания защищать. Гермиона стояла рядом, пустым взглядом блуждая по воде, непослушные кудряшки выбились из ее прически и щекотали шею. Сейчас ее восхитительные волосы снова блестели, оттеняя нежный бархат ее кожи. Девушка-нимфа, стоящая рядом, влекла и манила, от нее будто исходил слепящий свет, но нельзя было оторвать взгляд, отвернуться, спастись… Снейп совершенно забылся и невесомым движением заправил прядку ей за ухо, ощутив мягкость ее волос, сохранив волнительное тепло на пальцах там, где они коснулись кожи.

- Ты не должна извлекать из этого неправильный урок, - безотрывно глядя на нее своими темными омутами, хрипло произнес он. Гермиона почувствовала, как мурашки волнами пробегают по ее спине, а кожа на ухе все еще хранит пьянящую ласку его пальцев. – Ты можешь закрыться в себе и не поверить больше никому, ни одному человеку, ни одному мужчине, ожидая от каждого предательства и боли.

Гермиона слушала, даже не заметив, что ее собеседник оказался ближе. Окружающий мир внезапно снизил свою громкость, став менее заметным, ничего более, кроме человека, стоящего с ней рядом, не существовало.

- Твоя жизнь станет серой и невзрачной, пустой и бесполезной. Ты окунешься в работу, забывая о всех радостях и прелестях жизни. Ты должна пойти другим путем, Гермиона, - глубоким голосом говорил Снейп. От звука своего имени ей стало жарко, но Снейп не останавливался, осторожно прикоснувшись к ее локтю, заключив таким образом в полукольцо между поручнем и собой. – Не забывай про осторожность, но не и замыкайся в себе, Гермиона. Ты прекрасная, умная, нежная, ты еще встретишь свою любовь.

- Да я не замыкалась, вроде, - пролепетала она, не в силах оторвать от него взгляд.

Смысл разговора шел вразрез с тем, что оба ощущали, но Снейп считал, что важнее донести свою мысль, выразить до конца здесь и сейчас, чем поддаваться электризующей зыбкости, прокатывающейся по венам от близости. Если ему суждено сжать Гермиону в своих объятиях и уже не отпускать никогда, то он дождется этого момента. Нельзя поддаваться соблазну уволочь ее отсюда куда-нибудь, не успев убедить ее в существовании слабостей, загоняющих свою беззащитную жертву в пучину комплексов и страха.

- Да? – Снейп изогнул бровь, ожидая, что Гермиона сама признает, но не дождавшись, продолжил: – Вспомни аврора, пришедшего к тебе по делу Малфоя. Ты закуталась в одеяло до самого носа, хотя он ничем не собирался тебе навредить. Ты ухватилась за возможность передать свои показания в виде воспоминаний, чтобы не являться в Визенгамот. Ты даже развелась совиной почтой, - резал правду Снейп, раскалывая словами будоражащее волнение, обвившее Гермиону со всех сторон. Наваждение спадало, зрение и слух незаметно обострились, а профессор все продолжал: - Я удивлен, что ты сейчас изъявила желание выйти на улицу, ведь заметь, здесь ходят люди.

Гермиона внутренне возмутилась такой интерпретации ее поведения. Ну, конечно же у не были причины! Она была недостаточно еще окрепшая, она не хотела встречаться с Малфоем, и черт возьми, не хотела присутствовать там, где будут перетирать ее личную жизнь и девичью наивность! Возмущение полыхнуло огнем в ее карих глазах, но слова застряли в горле. Снейп, продолжая держать ее за локоть, едва заметно, будто неосознанно, погладил ее кожу пальцем, будто приглашая снова потерять голову и нырнуть в пьянящий туман.

- Выходи из своей зоны комфорта. Начинай жить.

- Мне пойти в бар? – с трудом совладав с голосом, спросила Гермиона, стараясь не опускать взгляд на губы Снейпа. Ход разговора ее раздражал, даже бесил, но возникшая близость путала ей мысли. – Напиться и отправиться в постель к первому встречному, чтобы доказать обратное?

Снейп отпустил ее локоть и со вздохом посмотрел вдаль. Морок окончательно спал, вспоров реальность.

- Я не об этом говорил, - холодно ответил он и двинулся дальше.

- Профессор! – окликнула его Гермиона, и припустила за ним. Ощущение безвозвратной утраты щипало глаза. – Сэр, подождите, я… простите.

Снейп резко развернулся, и она налетела на него с разбегу. Сильные руки тут же поддержали ее, и Гермиона, оказавшись так близко, снова утонула в глубине его глаз.

- Мне действительно не хочется выходить из зоны комфорта, - прошептала она. – Кажется, я могу довериться только вам.

Снейп втянул воздух и непроизвольно сжал сильнее ее плечи:

- Не говори глупостей.

Он хотел отойти, отпустить и уйти. Он хотел закончить эту пытку длиною в столько месяцев, но не мог. Однажды он размышлял, как она будет с другим – и это случилось. А что, если…Она так близко, совсем рядом и тянется, всей душой тянется к нему. Снейп медленно наклонился к ее губам, будто давая ей время отреагировать и уйти. На самом деле он все еще решал, мудро ли поступать так, целовать ее. Но она не ушла. Она подалась вперед и коснулась его губ. Мягкие, нежные, хотелось ласкать их вечно, исследовать их вкус, играть в причудливую и такую волнующую игру с ее ловким проказливым язычком.

- Северус, - прошептала она, утопая в его объятиях. Ее глаза были закрыты, а лицо озарялось счастливой улыбкой, - ты должен был поцеловать меня намного раньше.

- Почему? – удивился он, притягивая ее ближе за талию и запуская руку в ее волосы.

- Я знала только одного мужчину, и считала его идеалом, - начала Гермиона и, посерьезнев, открыла наконец глаза. – Сейчас ты доказал мне обратное.

- Очень мило, мисс Грейнджер. Я убедил тебя в том, что Малфой незрелый мальчишка. Что ж, я рад.

- Не злись, Северус, - прижалась ближе Гермиона, уткнувшись лбом в его грудь. - У меня свалился огромный камень с души. Меня целовал только что человек, будоражащий мои чувства последнее время. Чем ты недоволен?

- Тем, что ты в расстроенных чувствах видишь во мне кого-то, кем я не являюсь, - ответил Северус и провел большим пальцем по ее подбородку.

- То есть, я тебе не нравлюсь? – лукаво констатировала Гермиона.

- Нравишься, - не стал упираться Снейп. – Ты не даешь мне покоя с того дня, как свалилась в реку с мостика.

Гермиона улыбнулась, вспомнив тот случай. Отчего-то, она и сама часто об этом думала.

- То есть, я могу тебе нравиться, а ты мне нет? Ты при этом взрослый человек, а я разведенная и обманутая, отчаянно ищущая замену?

- Гермиона…

- Я сдам экзамены экстерном и поступлю на факультет Трансфигурации, - перебила она. – Я не стану заводить ни с кем отношения не потому, что боюсь. Потому, что не хочу быть рядом с человеком, который вложил в меня меньше сил, меньше заботы и внимания.

Северус подозрительно прищурился:

- Значит благодарность?

Гермиона разъярилась в ту же секунду. Этот несносный болван просто зациклен на условностях! Она развернулась, чтобы гордо вернуться домой, но на полпути была схвачена и прижата к поручню мостика.

- Нет уж, моя милая, теперь, когда ты приняла решение, и уже не будешь больше моей студенткой, я не отпущу тебя.

И в подтверждение своих слов крепко поцеловал свою любимую девочку.