Приглашаем всех творцов принять участие в конкурсе "Однажды 20 лет спустя" в честь юбилея ТТП!   

Название: Претендент
Автор: Cait_Sith
Пейринг: СС/ГГ
Рейтинг: PG-13
Жанр: Romance
Дисклаймер: все принадлежит Дж. К. Роулинг
Саммари: Жизнь Гермионы меняется, когда в Институте, где она работает, появляется возможность получить новую заманчивую должность главы департамента. Конкурентная борьба, с интригами и подковерными играми, непростой вопрос о роли женщины-руководителя и, конечно, неожиданный роман
Размер: миди
Статус: закончен

Обложка: Coma White

Гермиона Грейнджер поставила длинную угловатую подпись на очередном свитке и отложила его в сторону. Зимнее солнце освещало ее кабинет, оставляя блики на зеркале, серебряном подносе, секретере со стеклянными дверцами и золотом пере, которым она утверждала документы.

В дверь постучали.

— Мисс Грейнджер, к вам мистер МакКомби.
— Спасибо, Оливия, пускай войдет, — ответила Гермиона своей молоденькой помощнице, безо всякой необходимости поправляя прическу.

Оливия проводила МакКомби в кабинет, предложила ему присесть напротив Гермионы и, уходя, напомнила:
— Мисс Грейнджер, через полчаса у вас встреча с мистером Пламптоном. Вы договорились встретиться в одиннадцать в его кабинете.
— Спасибо, — Гермиона вежливо улыбнулась и перевела взгляд на заведующего лабораторным цехом.

Когда дверь за Оливией закрылась, МакКомби чуть смущенно сказал:
— Я не привык к таким разговорам, но, надеюсь на понимание.

Это был мужчина сорока лет с приятной, располагающей к себе внешностью — не красавец, но наделенный каким-то особенным обаянием и умением вызывать чувство доверия.

— Говорите, мистер МакКомби, — подбодрила его Гермиона, улыбнувшись чуть шире. — У нас в отделе все друг к другу относятся с пониманием, вы знаете об этом, ведь работаете уже шесть лет.
— Именно об этом я тоже хотел сказать! Мой вопрос вот в чем: могу ли я рассчитывать на повышение зарплаты в ближайшие пару месяцев? У меня три дочки, и каждой требуется новое платье как минимум раз в неделю!

МакКомби чуть рассмеялся, но выражение лица было как будто бы виноватым.

Гермиона видела, что ее подчиненному нелегко давался этот разговор, поэтому решила взять всё в свои руки. Тем более, что ответ она знала, и мучения МакКомби были совершенно напрасны.

— Мистер МакКомби, вы служите отделу экспериментальных зелий уже шесть лет, и это были шесть лет безупречной работы, что я всегда старалась отмечать в премиях и квотах от Института. Вы ездили семьей в Бат, в прошлом году ваши девочки отдыхали во Франции за счет МИМИ. Но, к сожалению, повысить зарплату в ближайшее время я не смогу, так как весь бюджет расписан на полгода вперед и никто не позволит мне добавить туда хотя бы один сикль. Все, что я могу обещать на данный момент, это пересмотреть вашу зарплату при следующем планировании расходов, но это будет не раньше, чем через полгода.
— Я все понимаю, — МакКомби одарил Гермиону скромной улыбкой и встал со стула. — В таком случае, с вашего позволения...

Гермиона поборола в себе желание сказать что-то еще, как-то еще смягчить отказ. Она уже все сказала, и теперь не стоило суетиться.
Когда МакКомби вышел, она тяжело вздохнула. Она бы с удовольствием повысила зарплату всем и каждому в ее отделе, потому что эти люди трудились на совесть. Но ее задачей было не только достижение всем отделом высоких показателей, но и максимальное сокращение затрат. Если она выделит слишком большую сумму на зарплаты, им не с чем будет работать, так как они останутся без ингредиентов, без котлов и уж точно — без пиццы по пятницам.

Гермиона углубилась в чтение одного из договоров с поставщиком ингредиентов, и даже не заметила, как прошло двадцать минут. Взглянув на часы, она встала, разгладила изумрудную мантию из плотной ткани и торопливо вышла из кабинета.

— Ой, мисс Грейнджер, посмотрите на мою формулу! — тут же воскликнула Эмилия Нотвертон, рабочий стол которой располагался рядом с дверью в кабинет Гермионы.

Гермиона взяла в руки пергамент и на ходу попыталась вникнуть в суть написанного.

— Почему три унции вот здесь, разве вы не говорили, что с тремя ничего не получилось?
— Ой...
— Гермиона, а ты посмотрела договор? — раздался голос Белби.
— Смотрю. Осталось приложение.

Гермиона почти дошла до выхода из офиса, но ее снова остановили:

— Мисс Грейнджер, сегодня придут из Отдела Тайн. Нужно подготовить для них образцы.
— Ну, подготовь, Том, — Гермиона едва удержалась от того, чтобы закатить глаза.
— Но мне надо, чтобы Лаборатория выдала все.
— Поставь задачу Лаборатории, — стоя уже в дверях, ответила она.

Однако Том не сдавался:
— Но Лаборатория говорит, что я должен получить от вас подписанное разрешение.

Гермиона сделала шаг назад.
— И где оно? Разрешение?
— Но я же не знаю, как его делать.

Взглянув на часы, Гермиона не смогла сдержать раздраженный вздох.
— Оливия, — громко произнесла она, чтобы сидящая на другом конце офиса помощница ее услышала. — Прошу, помоги Тому с разрешением. Том, подойди, пожалуйста, к Оливии и объясни, что тебе требуется.

Том Броуди работал в отделе только месяц, и с ним постоянно приходилось «нянчиться». Гермиона понимала, что это был вопрос опыта, но пока что это отнимало драгоценное время и, если честно, немного раздражало.

Наконец, Гермиона смогла выйти из кабинета, и быстрым шагом направилась к лифту.



Латунная табличка с гравировкой «Глава Департамента Зельеварения Манчестерского Исследовательского Магического Института, Хамиш Фабиус Пламптон» висела на внушительной дубовой двери, которую Гермиона не без труда открыла. Ее уже ждали.

Мистер Пламптон был мужчиной в возрасте, его седая борода заканчивалась где-то на уровне довольно объемного живота, а белые волосы лежали на плечах аккуратными локонами. Он был немного похож на Санта Клауса, но, пожалуй, выглядел слишком интеллигентно, чтобы можно было ошибиться. Его мантия всегда была идеально выглажена, из под нее выглядывала белоснежная рубашка. На шее неизменно был аккуратно повязан яркий шелковый платок, который, впрочем, почти не было видно из-за бороды. Гермиона знала, что за этот вылощенный внешний вид ему стоило благодарить жену, все силы которой были направлены на заботу о муже.

— Гермиона, присаживайся. Чай?

Она опустилась в мягкое темно-красное кресло и согласно кивнула на предложение о чае.

— Ты уже слышала?
— Если вы о вашей отставке, то да, я уже успела пустить слезу, — по тону Гермионы было понятно, что она шутила, но это была добродушная шутка, без злости и сарказма.
— Девочка моя, надеюсь, это были слезы радости. Поскольку это твой реальный шанс.
— О, мистер Пламптон!

Гермиона прижала руку ко лбу.

— Конечно, я бы с удовольствием переехала в этот шикарный кабинет. Особенно если вы планируете оставить здесь свою коллекцию, — она перевела взгляд на стеллаж с книгами, а затем снова посмотрела на главу департамента, — но я не уверена, что готова сейчас играть в эти игры.
— Ты же знаешь, что справишься.
— Знаю.
— Ты же знаешь, что справишься лучше, чем Кейтч.

Гермиона чуть прикрыла глаза и глубоко вздохнула.

— О да, знаю.
— Ты же знаешь, что работать под началом Кейтча тебе будет тяжело.
— Я не хочу даже думать об этом!
— Я, — Пламптон подался вперед, — не смогу напрямую повлиять то, кто займет мою должность. То есть, я, конечно же, порекомендую тебя, смогу сказать несколько правильных слов в твою поддержку, но решение будет за советом и директором. И если ты ничего не предпримешь, выбор будет сделан в пользу Кейтча, он единственный адекватный претендент, кроме тебя.
— Я все это понимаю... Но я только смогла наладить идеальную работу в отделе. Все идет как по нотам. Все знают свои обязанности, знают, к кому обратиться за помощью. Я потратила на это столько сил, и сейчас, когда все только пошло как по маслу, вы предлагаете мне ввязаться в новую войну. Кейтч воспримет это именно так.

Пламптон сделал глоток чая.

— Кейтч — идеальный руководитель отдела. Идеальный сотрудник МИМИ. Его успехи действительно впечатляют. Но он подонок, Гермиона, и мне больно думать о том, что он будет протирать штаны на моем кресле. А тебе скоро надоест наблюдать за тем, как чудесно все идет в твоем отделе, и ты начнешь думать о том, чем бы еще заняться. Ты амбициозна и энергична, тебе захочется найти, куда еще применить свои лидерские качества. И что ты будешь делать, дорогая?
— Выйду замуж, — отшутилась Гермиона.

Она задумалась. Конечно, она хотела бы стать главой департамента, это было бы просто чудесно! Она столько могла бы сделать для Исследовательского Института на этом посту! В ее распоряжении оказались бы мощности куда более солидные, чем Лаборатория и офис из двенадцати сотрудников ее Отдела Экспериментальных Зелий. Но было немного страшно.

— Хорошо, — кивнула, наконец, она, и сделала большой глоток чая. — Предположим, я вписываюсь в это.

Пламптон довольно хлопнул в ладоши.

— Я так понимаю, единственной серьезной преградой остается мой титул Магистра Магии?
Да, но получить титул Великого Волшебника не сложно, учитывая, что ты работаешь в Институте уже шесть лет.
— Магистр я только четыре.
— Этого достаточно, ты имеешь право подать заявку. И-и-и... — Пламптон достал из ящика стола свиток и протянул Гермионе. — Я уже подсуетился! С понедельника начинаются курсы. В течение двух недель нужно прослушать восемь часов лекций по Зельеварению, четыре часа Гербологии и четыре часа Чар.

Свиток содержал информацию о месте и времени проведения занятий, а также имена преподавателей.

— Более того, в этот раз я договорился, чтобы лекции велись прямо у нас в учебном центре. Собралось сразу шесть человек, претендующих на титул, поэтому нам организовали занятия прямо тут. Ты будешь близко к работе.

Гермиона вздохнула, изучая расписание. Столько рабочего времени! Почти каждый день по два часа занятий! Придется засиживаться по вечерам и даже по ночам, чтобы успеть еще и поработать. Второе, что она увидела — было имя преподавателя по Зельям.

— Профессор Снейп... — заинтересованно произнесла она.
— Да, он часто ведет Зельеварение для Великих Волшебников, — ответил Пламптон. — Что ж, Гермиона, дерзай. Я очень надеюсь, что у нас с тобой все получится.
— Вы просто авантюрист, мистер Пламптон. Мне будет вас очень не хватать в Институте.
— Я тоже буду скучать, детка, но если я буду знать, что мое место заняла ты, мне будет гораздо легче сидеть на пенсии, качаться в кресле-качалке и разгадывать кроссворды.

Гермиона усмехнулась: она очень сомневалась, что этот мужчина будет делать нечто подобное. Уж скорее бы она поверила, если бы он планировал взобраться на Эверест или слетать в космос.



По пути из офиса Пламптона Гермиона столкнулась с Кейтчем. Родерик Кейтч был руководителем Отдела Ядов и Противоядий и давним соперником Гермионы. Но до сих пор их соперничество было несерьезным, они не боролись за что-то конкретное, а просто реализовывали свои амбиции, попутно меряясь силами друг с другом. При встрече они всегда были предельно милы и вежливы, но вполне могли при этом говорить какие-нибудь гадости.

— Грейнджер, — пропел Кейтч, поправляя воротник своей серой мантии, — как всегда, бодра.

Она пожала плечами, планируя пути избавления от нежелательного общества.
Кейтч подошел к Гермионе ближе, чем ей было бы комфортно — настолько, что она могла рассмотреть трехдневную щетину на его лице и даже заметить несколько седых волос в каштановой шевелюре. Поэтому она жестом предложила пройти с ней по коридору.

— Ты была у Пламптона, надо понимать? — спросил он, идя рядом.

Гермиона согласно кивнула.

— Значит, уже слышала?

Еще один кивок.

— Что ж, будем надеяться, его место займет достойный человек, — невинно произнес он, глядя на Гермиону своими круглыми карими глазами.
— Да, будем надеяться.

Гермиона остановилась у лифта и нажала на кнопку.

— Жаль, что ты не можешь претендовать на кресло главы... — заметил Кейтч, снова поправляя мантию.

Она чуть заметно вздохнула, стараясь выглядеть равнодушно. Ей понадобилось все ее самообладание, чтобы не сообщить ему, как он был неправ.

— … Ведь тебе нужно проходить курсы для получения титула Великого Волшебника, без этого нельзя стать главой департамента. А заявку нужно подавать как минимум за месяц, тогда как решение по должности будет приниматься первого марта...

Гермиона кивнула, подтверждая, что знает о датах и о необходимости иметь титул.
Кейтч расплылся в улыбке и, наконец, попрощался.

— Да-да, и тебе хорошего дня, недоумок, — прошептала Гермиона, глядя ему вслед.

Когда Нелвиш Озборн, куратор учебного центра, пришел к Гермионе в девять тридцать утра в понедельник, она уже вовсю работала. Он окинул ее беглым взглядом, удовлетворенно хмыкнув, но когда она взглянула на него, чуть насупил брови и произнес:

— Мисс Грейнджер, мне требуется помощь одного из ваших бойцов. В учебный класс требуется два бронзовых котла. Надеюсь на вашу готовность помочь и на то, что кто-то из ваших ребят поможет мне отлевитировать их.
— Конечно, мистер Озборн, пойдемте.

Сперва она велела Оливии написать запрос. Затем они прошли в лабораторию, где Гермиона попросила подготовить для нее два бронзовых котла, передав запрос МакКомби.
Озборн был удивлен такой бюрократии в столь маленьком отделе.

— Мы бы вернули их сегодня же, — уверил он Гермиону.
— Я понимаю, — кивнула она, — но порядок начинается с таких мелочей. Здесь один взял перо, там другой взял ингредиент и забыл записать в журнал... А по итогам месяца не хватает двух литров, ДВУХ ЛИТРОВ, вслушайтесь в эти цифры, Базового Вещества. Давайте один из котлов отлевитирую я, я же тоже иду в учебный центр.
— Нет-нет, что вы, мисс Грейнджер, пускай это сделает кто-то из ваших подчиненных, зачем такой хрупкой девушке...
— Мистер Озборн, я в состоянии, — чуть более строго, чем, возможно, стоило, произнесла Гермиона. А затем добавила: — Зачем отвлекать сотрудников, у всех есть задачи, а я все равно иду в учебный центр. Пройдемте...

С этими словами она взмахнула палочкой и начала левитировать перед собой один из двух очень объемных и тяжелых котлов. Второй достался Озборну.

Когда она вошла в кабинет, где должны были проходить Зелья, там еще никого не было. Она заняла понравившуюся парту — по центру, но в третьем ряду, так как ей не хотелось привлекать к себе лишнее внимание профессора Снейпа. По ее опыту, это было не самое приятное внимание.
В этот день она даже сознательно надела мантию теплого бежевого цвета, насколько только возможно нейтрального и спокойного. Ей, конечно, нравилось, как сливочно-карамельная ткань оттеняла ее загар, полученный в отпуске чуть меньше месяца назад — но это было не так важно, честное слово.

Постепенно все пять коллег, проходивших обучение, также заняли свои места. Перед Гермионой не сел никто.

Наконец, в кабинет вошел Снейп. За пятнадцать лет с окончания школы Гермиона видела его не один раз, но почти всегда — мельком. Может быть из-за этих встреч, а может быть по другим причинам, но ей показалось, что профессор практически не изменился. Всё те же черные волосы до плеч, все та же черная мантия с резкими белыми рукавами и воротом, всё тот же выдающийся нос и всё то же брезгливое выражение лица.

— Кто в этом классе способен отличить кровь волшебной саламандры от неволшебной? — спросил он, заняв место за кафедрой.

Всем было прекрасно известно, кто такой Северус Снейп, но, по мнению Гермионы, представиться все же было бы не лишним.
Тем не менее, она нехотя подняла руку. Подняли и другие, но взгляд Снейпа задержался именно на ней. Ей показалось, или в нем читалось «О, нет, за что!?»?
Он указал рукой на мужчину у окна, велел представиться и ответить.

— Гораций Муффальдо. Департамент Предсказаний, Отдел Магической Атрибутики. Зелье с кровью неволшебной саламандры не будет работать.

Снейп немного помолчал, очевидно, ожидая продолжения. Оно не последовало. Снейп чуть прикрыл глаза, а затем, без комментариев, махнул рукой в сторону пожилой женщины справа от Гермионы.

— Волшебная саламандра изрыгает пламя, а неволшебная — нет.
— Мадам, у вас в руках КРОВЬ саламандры, вы понятия не имеете, кто что изрыгал. — Снейп явно был не в восторге от группы.

Но спрашивать Гермиону он не собирался. Следующей жертвой стал молодой человек в очках с очень толстыми стеклами.

— Макферсон, Райан. Только я не поднимал руку.
— Ваши коллеги, поднявшие руки, знаниями не блеснули. Не вижу разницы, спрошу ли я того, кто считает, что что-то знает или того, кто считает, что не знает ни черта, и не способен ответить на вопрос, ответ на которой известен любому студенту Хогвартса старше четырнадцати лет.

Гермиона подняла руку чуть выше и выразительно прочистила горло.

— Спросите Грейнджер, — кивнул в сторону Гермионы Терри Бут, с которым Гермиона когда-то училась в школе, а сейчас часто пересекалась по работе, когда ей была нужна помощь специалиста по Чарам.
— Если мне потребуется цитата из книги, — отозвался Снейп, — непременно.
— Профессор Снейп, — подала голос Гермиона, рассерженная таким поведением. — Я настаиваю на том, чтобы вы общались с нами с бОльшим уважением. Мы все взрослые люди и...

Профессор подошел чуть ближе к Гермионе, отчего ей пришлось смотреть на него снизу вверх. Тогда она тоже встала, и, гордо подняв подбородок, сложила руки на груди. Теперь они были более или менее на равных.

— Мисс Грейнджер, — процедил Снейп, — я буду разговаривать в той манере, которую считаю необходимой. А если кого-то здесь что-то не устраивает, дверь всегда открыта. Если же вы рассчитываете получить новый титул, я требую идеальной дисциплины во время занятия. Без комментариев. Без претензий. Без споров.

Гермиона сжала зубы. Что ж, это не будут легкие восемь часов...

— Я вас поняла, профессор Снейп, — произнесла она, а когда он развернулся, чтобы пройти к кафедре, добавила: — самореализовываетесь за счет студентов...

Кто-то из присутствующих ахнул, кто-то хихикнул. Вообще, Снейпа всё же побаивались: хотя его не было в официальных списках Пожирателей Смерти, репутация у него была весьма неоднозначная. Но все присутствующие так или иначе, знали, кто такая Гермиона Грейнджер. Именно поэтому аудитории сразу стало понятно, что их ждут презабавные четыре лекции.

Снейп медленно развернулся.

— Мисс Грейнджер, я что-то недоступно объяснил по поводу дисциплины? — поинтересовался он, вопросительно подняв бровь. — Вы можете продолжать провоцировать меня, и тогда просто покинете этот кабинет. Я даже не стану тратить время и наказывать вас за ваше поведение.

Губы Гермионы невольно дрогнули после последних слов, складываясь в едва заметную улыбку. В глазах заплясали чертенята. Ей очень хотелось пошутить, но она боялась, что это будет похоже на флирт.

Лицо профессора приняло чуть удивленное выражение.

— Если это, конечно, не то, чего вы добиваетесь... — проговорил он негромко после паузы, а затем в полный голос, отводя взгляд от Гермионы, заявил: — Кровь волшебной Саламандры не растворяется в воде, в отличие от крови обыкновенной Саламандры. И это первое, что вы должны запомнить: КАЖДЫЙ ингредиент имеет свои особенности, по которым перед использованием вы обязаны их проверять. На этих четырех занятиях мы не будем изучать какие-либо специфические зелья, наша задача — разобраться с главными принципами, которые положено знать Великому Волшебнику...

Гермиона села и начала писать конспект. В животе еще долго все сжималось от волнения, мешая ей полностью сосредоточиться на речи Снейпа.

Тем вечером Гермиона уходила домой очень поздно. Пройдя через пустой офис, она заглянула в Лабораторию — МакКомби, единственный, кто еще был на работе, возился с пробирками.

— Идите домой, мистер МакКомби, ваши девочки вас заждались, — произнесла Гермиона, застегивая теплую мантию.
— Не могу бросить дело на полпути, — ответил он, не отрываясь от своего занятия, — доброй ночи, мисс Грейнджер.

Гермиона снова испытала это неприятное чувство, похожее на вину: после отказа в повышении зарплаты, она не могла избавиться от этого давящего ощущения. Она знала, что оно скоро пройдет, и нужно было просто подождать.

Несмотря на то, что вернулась домой она уже за полночь, Гермиона не смогла уснуть сразу, поэтому она взяла с полки старинную книгу по Зельям — подарок коллег на Новый год — и увлеклась чтением древних алхимических трудов. Текст произносился в ее голове голосом профессора Снейпа.

Гербологию и Чары, которые прошли во вторник и среду, Гермиона нашла менее интересными, чем Зелья, хотя преподаватели были высшего разряда и говорили о новых для нее темах. «Все это непременно пригодится в работе», — думала она.

В четверг Гермиона пришла в Институт в шесть утра, чтобы спокойно сделать важные дела до прихода сотрудников и до начала занятий. Она любила это время, когда в МИМИ было еще тихо и безлюдно, но, в отличие от работы поздним вечером, присутствовало приятное осознание, что впереди еще целый день.

Однако чем ближе стрелка часов была к десяти утра, тем труднее Гермионе было сосредоточиться на работе. Она решила, что стоит снова прийти в учебный центр пораньше, и дочитать отчеты там.
Разумеется, уйти сразу ей не удалось.

— Гермиона, что насчет отчетов? — спросил Белби, стоило ей выйти из кабинета.
Она выразительно посмотрела на плотный свиток в руках.
— Дочитаю в учебном центре, — сказала она, — но пока выглядит великолепно.
— Отлично, хотелось бы просто закрыть задачу.
— Я понимаю. Сегодня закончу.
— Мисс Грейнджер! — воскликнула Оливия, когда Гермиона была готова выйти за дверь. — Вам срочная сова!

Она закатила глаза.

— Что там?
— Из Министерства, просят прислать список лиц, которые будут присутствовать на Дне Святого Валентина от нашего отдела. Это в выходные.
— Никто, — отрезала Гермиона, а потом, чуть подумав, добавила, — если только кто-нибудь из вас не хочет сходить...

Она окинула взглядом сотрудников, и поймала несколько заинтересованных взглядов.

— Оливия, прошу, займись этим. Я никуда не пойду. Устройте жеребьевку или что-нибудь в этом роде.
— Но вы же лицо отдела...
— Лицо не хочет.

С этими словами Гермиона вышла из офиса. Она прошла по длинному коридору, поднялась на лифте на пятый этаж и оказалась в стеклянной галерее, соединявшей два крыла Манчестерского Исследовательского Магического Института.

Там было пусто, поэтому стук ее каблуков эхом раздавался по всей галерее. За стеклом царила зима, снегопады в этом году были сильные, и все деревья в округе украсило белыми пышными шапками. Окна в пол позволяли насладиться не только красотой окружающих пейзажей: Гермионе нравилось смотреть на собственное отражение в стекле, на то, как темно-фиолетовая мантия развевалась на ходу, то скрывая, то демонстрируя стройные ноги в элегантных туфлях.

Вдруг кто-то окликнул ее, и она обернулась. К ней быстрым шагом приближался Кейтч. Гермиона постаралась сдержать раздраженный вздох и терпеливо дождалась, пока мужчина настиг ее. Судя по его лицу, он был сердит.

— Я слышал, ты пошла на курсы для получения титула? — спросил он, его ноздри раздувались, а глаза злобно сверкали.
— Ничего-то от тебя не скроешь! — ответила Гермиона ехидно.
— Уж не решила ли ты попретендовать на место главы департамента? — процедил сквозь зубы Кейтч.

Он стоял совсем близко к Гермионе, порой даже полы его мантии касались ее туфель. Ей стоило большого труда не оттолкнуть его, а лишь безмятежно улыбнуться и ответить:

— Титул действительно дал бы мне такую возможность.
— Какого черта тебе это нужно? — прорычал Кейтч, уже не скрывая гнева. — Какого черта ты туда лезешь, сиди дома и вари мужу обед, Грейнджер, а не суйся, куда тебя не просят.

Гермиону затрясло от раздражения. Она изо всех сил старалась скрыть, как сильно он разозлил ее, поэтому без тени улыбки, но с ледяным спокойствием, ответила:
— Я не имею намерения согласовывать с тобой свои действия или строить свою карьеру исходя из твоих представлений о роли женщины в этом мире. А сейчас...

Она хотела было отвернуться, но Кейтч подался вперед. Теперь он совсем склонился к ее лицу.
— Ты лезешь во взрослые мужские дела, девчонка, — Гермиона фыркнула, услышав эти слова. — Ты думаешь, будешь замечательно смотреться в кресле главы департамента?

Она попыталась-таки сделать шаг назад, но Кейтч схватил ее за предплечье.
— Знаешь, где ты будешь отлично смотреться? На шелковых простынях в спальне главы департамента. А главой буду я, поняла?

Гермиона с силой дернула руку, чтобы Кейтч отпустил ее. В этот раз он перешел все границы.

— Я буду отлично смотреться в кресле Министра Магии, Кейтч. Угадай, в какой заднице будешь при этом ты.

Он картинно рассмеялся, отступая назад.

— Что ты о себе возомнила, идиотка?
— Посмотрим, Кейтч, посмотрим, — процедила она и развернулась на сто восемьдесят градусов.

Он продолжал смотреть ей в след и посмеиваться, она же мечтала об одном: сломать этому мерзавцу два-три пальца.

Она влетела в кабинет и замерла посередине, ища глазами предмет, на который можно было бы выплеснуть свои эмоции. Например, вот этот стул в углу — наверное, институт не заметит, если кто-то взорвет заклинанием один небольшой предмет мебели?

— Мисс Грейнджер, за вами гнались разъяренные тролли? — раздался вдруг голос Снейпа.

Гермиона резко повернулась к профессору. Она не думала, что он уже пришел.

— Хуже, профессор, я убегала от человеческой узколобости, глупости и наглости.
— Напрасно вы бежали, мисс Грейнджер. От этого невозможно скрыться.
— Я убегала, — ответила Гермиона, присаживаясь на край стола и откладывая в сторону свиток с отчетами Белби, — только чтобы набраться сил.

Она не выдержала и тихонько зарычала.

— Как же это раздражает! Как... О, мне нужно просто успокоиться. Успокоиться и немного отпустить ситуацию.

Гермиона начала расхаживать по кабинету.

— Перешли кому-то дорожку? — насмешливо поинтересовался Снейп.

Он отложил в сторону газету, которую читал, и теперь внимательно смотрел на свою студентку.
Она остановилась.

— Почему вы так решили?
— Вы показались мне женщиной, которая умеет владеть собой. Так разозлить вас мог только тот, кто делал это намеренно. Тот, кому досаждаете вы.

Она вздохнула.

— Да... И я даже не знаю, что хуже: то, что я претендую на должность, на которую претендует он, или что я — женщина, и вообще на что-то претендую.

Снейп едва заметно пожал плечами. Кажется, проблема не была ему близка.

— Знаете, сколько времени я потратила на то, чтобы перестать чувствовать себя маленькой неопытной девочкой? Каждый здесь, в Институте, норовил потрепать меня по плечу, назвать малышкой и подсунуть дело попроще. Сначала это, может быть, и было мило, но если бы я не решила, что с меня довольно, и с таким настроем я ничего не добьюсь, я бы до сих пор была младшей помощницей чьего-нибудь ассистента.
— А вам действительно нужно «чего-то добиваться»? Не достаточно просто выполнять свою работу, а силы отдать семье?

Гермиона закатила глаза.

— Почему все так упорно повторяют мне про мужа и детей? Как только я встречу человека, с которым буду готова связать жизнь, у меня все это непременно появится.
— В попытке кому-то что-то доказать, вы забываете, что лет через десять ваше лицо, как и тело, станет не таким привлекательным.
— Ну знаете ли, мне всего лишь тридцать три!

Снейп придирчиво оглядел ее.

— Ну, хорошо, пускай через пятнадцать...

Гермиона нахмурилась.

— Вы такой же шовинист, как и они все, — она неопределенно махнула рукой, не уточняя, кто такие эти «они все».

Снейп неторопливо поднялся на ноги и, прислонившись бедром к столу, ответил:

— Мисс Грейнджер, я с некоторых пор не люблю, когда на людей вешают ярлыки. Я не «шовинист», просто поддерживаю мысль о том, что каждый должен заниматься своим делом.

Гермиона метнула на него раздраженный взгляд.

— Вы просто, как и многие другие, боитесь сильных амбициозных женщин.

Он сделал пару шагов в ее направлении.

— Не думаете ли вы, что я бы с вами не справился? — вкрадчиво спросил он.

Гермиона чуть сузила глаза, пытаясь понять, что он имел в виду.

— Мисс Грейнджер, я не вижу в вас угрозы, — пояснил он, подходя ближе к ней, — у меня прекрасно развиты инстинкты, и вы точно не представляете для меня никакой опасности.

Гермиона сложила руки на груди, чуть улыбнулась и многозначительно спросила:
— Так уж никакой?

Снейп удивленно приподнял брови. В этот момент в кабинет вошел Гораций Муффальдо.
Профессор медленно развернулся и прошел к своему столу. Гермиона выдохнула — она только сейчас заметила, что задержала дыхание.

Во время лекции Снейпа Гермиона не могла сосредоточиться на словах преподавателя, так как мысленно снова и снова возвращалась к разговору с Кейтчем. «Стоило сказать ему, чтобы не смел больше делать комментариев сексуального характера, — думала она. — Мерзкий, подлый...»

— Мисс Грейнджер, мы хотели бы наблюдать в аудитории не только ваше тело, но и разум, — Снейп прервал лекцию и теперь все смотрели на Гермиону.
— Я целиком и полностью здесь, профессор, — ответила она. — Хотя, признаюсь, было бы проще держать внимание, если бы мы немного меняли вид деятельности. Со всем уважением, профессор Снейп, не думаете ли вы, что было бы немного больше пользы от нескольких практических упражнений?
— Разумеется, мисс Грейнджер, — отозвался Снейп с плотоядной улыбкой.

Этого она, признаться, не ожидала.

— Приятно иметь дело с человеком, у которого на все есть свое мнение, — проговорил он саркастично, призывая палочкой один из больших котлов.
— Вам ли не знать... — откликнулась Гермиона.
— Проходите, мисс Грейнджер. — Профессор в приглашающем жесте указал рукой на котел, стоящий теперь у доски посреди аудитории. — Прошу. Ваше задание - использовать все ингредиенты, находящиеся перед вами, — теперь он указал рукой на склянки, что стояли на учительском столе, — сварить из них зелье и не взорвать при этом Институт.

Гермиона окинула взглядом ингредиенты. Склянки не были подписаны.

— Что за зелье? — спросила она, догадываясь, какой ответ услышит.
— Любое. Можно даже яд. Просто останьтесь в живых, этого будет достаточно, чтобы мы сочли, что вы справились. И помните о ядовитых испарениях, которые дают комбинации некоторых элементов.

Довольный собой, Снейп повернулся к остальным студентам.

Гермиона вздохнула. Она догадывалась, что раз профессор легко согласился с ее предложением о практических упражнениях и сразу дал это задание, оно не было простым.

Внимательно рассмотрев каждую склянку и пузырек, она поняла, что ингредиенты делились на три группы: растения и их корни, сыпучие и жидкие. Она помнила про закон Пталомея-Триппиуса о том, что коренья нельзя добавлять в бурлящую жидкость, а сыпучие — нужно опускать только в кипящее зелье, стоящее на сильном огне. За исключением некоторых элементов, например, тертого рога единорога. Он был похож на перламутровую пудру и, судя по всему, располагался здесь в прозрачной стеклянной баночке треугольной формы. Кроме того, с опаской стоило относится к смешению ингредиентов на основе крови. Гермиона вычислила как минимум две бутылочки, наполненные кровью. Третья вызывала сомнения. Гермиона посмотрела на свет — густая, почти черная жидкость могла быть с легкостью как кровью, так и, например, соком какого-нибудь растения. Можно было бы понюхать, это бы сразу дало ответы на многие вопросы, но такой анализ стоило оставить напоследок. Некоторые ингредиенты обладали очень резким запахом, от которого можно было даже потерять сознания. Другие элементы были очень летучими, и испарялись в мгновение ока.

Гермиона оглянулась в поисках защитной одежды. Ей совсем не хотелось портить свою любимую мантию. В зоне видимости, однако, не было ничего похожего на фартук или защитную робу. Тогда Гермиона начала расстегивать пуговицы, рассчитывая остаться в одном платье. Снейп прервал объяснение какой-то важной темы и обернулся, удивленно моргая.

— Мисс Грейнджер, прекратите раздеваться, вы отвлекаете аудиторию.

Гермиона стиснула зубы. Она знала, что он нарочно провоцировал ее, поэтому, не глядя на присутствующих, ровно произнесла:
— Я не хочу испортить мантию. Вы не предоставили защитную одежду.

Он мановением палочки призвал из шкафа в конце класса фартук и нарукавники. Гермиона вежливо поблагодарила его, и он продолжил лекцию.

По ее расчетам, первым ингредиентом стоило добавить Базовое Вещество. Оно было совершенно нейтральным и готово было «принять» любые ингредиенты. Для лучшего взаимодействия с другими элементами, его стоило немного нагреть на медленном огне, что Гермиона и собиралась сделать.

— … поэтому всегда идите от простого к сложному, — услышала она слова Снейпа. — Чем более сложный ингредиент, тем на более позднем этапе он добавляется. Что значит «простой» элемент и «сложный»? Мистер Бут?

Пока Терри Бут формулировал ответ, Гермиона мысленно начала менять тактику. Ей стало понятно: Снейп в течение лекции должен был рассказать им о принципах, которые должны были помочь выполнить задание. Так как Гермиона была несдержанна и посмела давать ему советы, он решил отправить ее в бой без теоретической подготовки. Что ж, справедливо. Но ведь Гермиона все еще слышала каждое его слово, поэтому могла пользоваться его советами. И первый был очень кстати.

Она подошла к столу и переставила некоторые емкости. Она знала, что значит «сложный» ингредиент, поэтому поставила паучьи глазки поближе, а толченый рог единорога — подальше, и сделала мысленную пометку — убавить огонь перед тем, как добавлять последний элемент в котел.

Лекция профессора продолжилась, некоторое время он не говорил ничего, что могло бы помочь Гермионе, поэтому она снова сосредоточилась на имеющихся у нее знаниях. Хотя согласно должностным инструкциям ей не приходилось варить зелья, она часто сталкивалась именно с теорией.

Среди ингредиентов присутствовали бутоны какого-то цветка. Коренья можно было добавлять в зелья в том виде, в котором они были, но вот бутоны всегда требовали дополнительной подготовки. Их стоило посушить, потолочь, сделать выжимку... Судя по мясистым лепесткам, в данном случае требовалось именно последнее. Гермиона достала из кармана фартука перчатки и аккуратно вскрыла бутылочку.

— Бутоны, лепестки, головки и шапки цветов никогда не поступают в котел в первозданном виде, — вторил ее мыслям Снейп. — Посмотрите на мисс Грейнджер, — он повернулся к Гермионе. — К нашему счастью, она осведомлена об этом и поэтому делает... что делает мисс Грейнджер, мистер Муффальдо?
— Выжимку, — буркнул он.

Это действительно был слишком уж элементарный вопрос.

— Все верно. А когда мы получим выжимку, к каким ингредиентам отнесем ее? Мистер Макферсон?
— Жидким, — тем же тоном, что и Муффальдо, ответил молодой человек.
— А это значит, что..? Мадам?

Он обратился к даме в возрасте, которая, кажется, слушала лекцию без особого интереса.

— Что если вы не будете внимательнее следить за тем, что делает мисс Грейнджер, я покину аудиторию. У меня нет желания взорваться из-за действий самонадеянной барышни и ваших сомнительных методов воспитания.

Гермиона сжала губы.

— Вы — свободный человек, мэм, — ответил ей Снейп, никак не меняя интонаций.

Женщина встала из-за стола, неторопливо собрала свои вещи и вышла, громко хлопнув дверью.

— Не всем суждено стать великими волшебниками, — негромко проговорил Снейп и повернулся к аудитории. Итак, что для нас значит жидкий тип ингредиента? Мистер Бротхёрст.

Его Гермиона знала довольно хорошо, он работал в отделе Кейтча.

— Что Грейнджер действительно может взорвать нас всех к чертовой матери, так как это будет самое простое вещество из представленных на столе, жидкое и растительного происхождения, а она поставила склянку на четвертое место, между другими твердыми растениями.
— Верно, мистер Бротхёрст. — Снейп ухмыльнулся, не оборачиваясь к Гермионе. — Прекрасная формулировка.
— Я еще ничего не добавила, кроме Базового Вещества! — возмутилась она. — Я и сама бы догадалась...
— Разумеется, — очень неприятным тоном отозвался Снейп.

Взгляд Гермионы упал на лицо Бротхёрста. Тот злорадно улыбался.

Гермионе стало не по себе: кажется, все здесь ждали ее провала. С другой стороны, это была обычная история, такое случалось с ней, и ни раз, и уж точно не могло сломить дух.


Лекция закончилась, а Гермиона все еще добавила не все ингредиенты. Дело шло к завершению, и ей была понятна последовательность, но зелье постоянно требовалось то доводить до кипения, то остужать, и это занимало время.

Снейп отпустил всех из аудитории, и Гермиона выразительно посмотрела на него.

— А вы продолжайте, мисс Грейнджер, — ответил он на ее немой вопрос.
— Вы же видите, что все будет сделано правильно, — вздохнула она. — У меня очень много работы, профессор, давайте не будем ребячиться...

Он обошел Гермиону и встал у нее за спиной. Она почувствовала дискомфорт, но продолжила помешивать зелье.

— Вы не могли бы не стоять у меня над душой? — не выдержала она.

Ответа не последовало.

— Я знаю, что вы делаете это специально.

Снейп усмехнулся, но не сдвинулся с места.

— Вы невыносимы, — вздохнула Гермиона и сосредоточилась на котле. Нельзя было ошибиться с количеством помешиваний.

Через пару минут профессор сел за стол, положил ногу на ногу и принялся наблюдать за тем, как работала Гермиона. Она молчала, желая как можно быстрее закончить приготовление. Вот остался последний ингредиент. Она подошла с бутылочкой к котлу, откупорила ее и...

— Вы уверены? — голос Снейпа раздался совсем рядом, и она едва не вскрикнула.

Гермиона не заметила, как он встал и подошел к ней.

— Это самый сложный ингредиент, температура зелья в котле оптимальная. Тертый рог единорога — исключение из закона Пталомея-Триппиуса, поэтому добавляется не в кипящее зелье.

Профессор встал еще ближе, точно готов был в любой момент вырвать ингредиент из ее рук.
Это нервировало.

— Вы уверены? — повторил он свой вопрос.

Боже, нет, она уже не была ни в чем уверена! Кроме, пожалуй, одного: Снейп не позволил бы ей ошибиться и взорвать тут все к праотцам.
Поэтому она одним четким движением — но не слишком резким, чтобы профессор действительно мог успеть спасти их в случае ошибки — наклонила бутылочку. Перламутровая пудра красиво начала опускаться на поверхность густого бурого зелья. И то, как по волшебству, начало светлеть, менять густоту и через несколько секунд стало совершенно прозрачным и похожим на простую воду. От него исходил приятный цветочный аромат.

Гермиона просияла. Она взглянула на Снейпа, все еще стоявшего у нее за спиной. На его губах также была удовлетворенная улыбка.

— Это похоже на какое-то зелье, — заметила Гермиона.

Она-то ожидала, что в итоге получится непонятная мутная жижа, применение которой — пачкать котлы.
— Да, это Глоток Свободы. Ничего особенного по свойствам: снижает уровень нервозности, на время притупляет чувство страха, дарит ощущение удовлетворенности. Часто предлагается страдающим депрессией. Но его состав прекрасно подходит для демонстрации свойств ингредиентов, о которых я говорил на лекции. Из этих элементов за счет разной их комбинации можно приготовить два, и только два зелья: Слеза Ящера — легкий яд — и Глоток Свободы. Некоторые утверждают, что то, какое зелье у вас в итоге получилось, раскрывает ваш характер.
— Готова поспорить, у вас все время получается яд?

Снейп хмыкнул:
— Да и у вас глоток получился не иначе чем по ошибке.

Гермиона полностью повернулась к профессору, он внимательно смотрел на нее.

— Извините, мне не стоило давать вам рекомендации, как вести занятия, — сказала она, открыто глядя ему в глаза. — Несмотря на то, что у меня все получилось, — он усмехнулся ее самодовольному тону, — я бы, наверное, допустила ошибку, если бы вы не начали спрашивать у всех про выжимку. Я действительно собиралась добавить ее позднее, как более сложный ингредиент.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга.

— Идите, мисс Грейнджер. Вы сказали, у вас много работы.

Она непроизвольно взглянула на часы и вдруг охнула.
— Через два часа приедут французы!

С этими словами она начала торопливо снимать фартук и нарукавники. Мантия осталась в идеальном состоянии, в таком виде не стыдно было встречать иностранных коллег.

В пятницу состоялось запланированное совещание руководителей отделов, в присутствии глав департаментов. Это было очень долгое мероприятие, которое начиналось в четыре часа дня, а заканчивалось, порой, ближе к получночи.
Руководители рассказывали о достижениях отделов за последние три месяца, выполнении планов, новых целях и задачах.

Гермионе всякий раз приходилось очень тщательно готовиться к этому совещанию, так как столь молодых женщин среди коллег не было. Руководители были либо мужчинами, либо женщинами гораздо старшего возраста. Многие из них пытались демонстрировать Гермионе покровительственное отношение. И поэтому ей приходилось всеми силами формировать образ самостоятельного, успешного руководителя, оперируя числами, статистикой и ошеломляющими результатами.

В этот раз, к сожалению, результаты были более скромными, чем обычно, и Гермиона рассчитывала успешно выступить благодаря грамотно составленной, подготовленной презентации. Она проштудировала книги по публичным выступлениям, подняла материалы семинаров, которые посещала, освежила воспоминания о том, как лучше строить речь.

У нее даже был особый тип мантий — «для совещаний». Они имели современный покрой и отлично сидели на фигуре, не создавая лишних объемов, но и не сковывая движения. Будучи достаточно закрытыми и строгими, они все отличались приглушенным, но светлым цветом. Даже туфли Гермиона выбирала самые удобные — но обязательно на каблуке. В тот день она подобрала наряд светло-серого цвета, из-под которого выглядывала белая шелковая блузка.

Сотрудники отдела весь день старались не контактировать с Гермионой без особенной надобности, зная о ее взволнованном состоянии перед совещанием. Но уже выходя из офиса она услышала оклик «Мисс Грейнджер!».

— Да, Том? — ее сердце в ужасе сжалось.

В голосе молодого человека явно слышались испуганные нотки, и это не сулило ничего хорошего.

— Мне кажется, я сжег отчет.

Гермиона закатила глаза.

— Кажется? — уточнила она.
— Нет, я в этом, пожалуй, уверен, — промямлил он.
— Но как?
— Как-то...
— Том, мне иногда страшно, когда ты рядом, — пробормотала Гермиона, а затем громче сказала: — восстанови его, не вижу проблемы.
— У меня не сохранилась информация. Придется все делать заново, так что я не смогу сдать его сегодня. И в понедельник тоже вряд ли... Извините...

Гермиона несколько секунд молча смотрела на подчиненного.

— Я жду отчет в понедельник в десять утра, — сказала она сухо, отворачиваясь от него и открывая дверь в коридор.
— Но как?..
— Так же, как сжег его, — резко ответила Гермиона, крайне раздраженная всем этим разговором.

Затем она постаралась успокоиться и спокойнее добавила:
— То есть «как-то».


Гермиона оставила все незначительные вопросы в офисе, и на совещание пришла в уравновешенном состоянии. Она внимательно выслушала отчеты коллег, задала несколько вопросов, выступила сама. В целом, все прошло нормально. Не идеально, не замечательно, и даже не хорошо, но терпимо. По мнению Гермионы, это был полный провал.

— Кажется, управление отделом стало даваться вам с трудом, мисс Грейнджер, — заметил Кейтч, когда выступление закончилось.
Нельзя сказать, что коллеги были удивлены этим заявлением — соперничество Родерика Кейтча и Гермионы Грейнджер было старой историей. Никто не воспринимал это всерьез, но настроению девушки это баллов не добавило.

— Вы верно использовали слово «кажется», мистер Кейтч, — отозвалась она сдержано.
— Вы сказали, что выполнили план за январь на сто процентов? Обычно это было ближе к ста пятидесяти, — не унимался Кейтч, — я помню, потому что это, как правило, цифра лишь немногим меньше моей.
— У вас ложные воспоминания, ваши цифры ниже моих ровно в половине случаев за последний год.
— Так, что случилось с вашим отделом в январе?
— Не вижу причин для паники, мистер Кейтч. Если вас так сильно волнуют показатели моего отдела, вы можете, наконец, закончить опыты над зельем 1214, мы ждем от вас экспертизы уже четыре недели.

Он предпочел не отвечать на ее заявление, а вместо этого начал развивать другую тему:

— В своем отчете вы упомянули, что у вас сократились производственные мощности, что именно произошло?
— Я сказала, что со стороны лаборатории, несмотря на уменьшение штата, результаты стали даже выше, чем были, то есть работа в целом стала эффективнее на шесть процентов.
— Да-да, так в связи с чем произошло сокращение?

Гермиона чувствовала, что Кейтч вел к чему-то, но пока не могла углядеть в его словах ловушку.

— Миссис Тейлор ушла в декретный отпуск, — ответила она.
— Хм... — Кейтч картинно потер подбородок, словно о чем-то размышляя. — Я правильно понимаю, что раз показатели увеличились, миссис Тейлор напрасно получала зарплату все это время, так как без нее лаборатория стала только эффективнее?

Ах, вот оно...

— Нет, мистер, Кейтч, вы неправильно поняли, — ответила Гермиона, закипая, — миссис Тейлор выполняла важную функцию в нашем коллективе, мы не держим лишних людей. Я могу объяснить рост эффективности тем, что, лишившись важного звена в цепи, остальные сотрудники активизировались, постарались приложить больше усилий, чтобы привычный порядок вещей не нарушился. В итоге, даже улучшили показатели. Но это не значит, что так будет и дальше, они быстро выдохнутся, поэтому я планирую найти временную замену миссис Тейлор.
— Ошибкой было, на мой взгляд, изначально ставить миссис Тейлор на такую важную должность, вы должны были понимать, мисс Грейнджер, что рано или поздно она уйдет в долгосрочный отпуск. А зная этих мамаш, могу предположить, что она, чтобы не выходить на работу несколько следующих лет, родит еще одного-двух детей.

Раздражение Гермионы достигло своего апогея, поэтому она выдохнула, досчитала до десяти, прикрыв при этом глаза, а затем подошла ближе к Кейтчу и очень вкрадчиво спросила:
— Мистер Кейтч, вы намекаете на то, что в нашем Институте имеет место нарушение трудового кодекса?

Он вопросительно поднял брови.

— Вам ведь известно, что отказ в рабочем месте по причине пола, возраста или цвета кожи, является грубым нарушением? Я предполагаю, в МИМИ нет места дискриминации, — она обвела взглядом остальных коллег, те молчали, некоторые отрицательно покачали головами. — А что вы скажете, мистер Кейтч?

Он неприятно ухмыльнулся и ответил:

— Разумеется, вы встаете на защиту молодых женщин, ведь сами скоро отправитесь вскармливать грудью детишек и оберегать семейный очаг...
— Честно говоря, это просто смешно. Я не вижу необходимости защищать кого-либо, так как то, о чем мы говорим — естественный ход вещей.
— Разумеется, разумеется. Но почему Институт должен страдать? Я говорю сейчас исключительно с точки зрения МИМИ.
— А я говорю с точки зрения людей, которые тут работают! — возможно, излишне горячо ответила Гермиона. — Потому что Институт — не отдельно взятый организм, это И ЕСТЬ люди, которые тут работают.
— Поэтому выходит, — громогласно произнес Пламптон, заставив всех вздрогнуть, — что вы оба выступаете за интересы Института. Все это очень мило, и спасибо за эту традиционную перепалку, без дуэта Грейнджер-Кейтч совещание — не совещание. Но, я думаю, пора продолжить. Мистер Фламберг...

После совещания Гермиона вернулась домой точно выжатый лимон. Когда казалось, что дело близилось к концу, и оставалось всего лишь два спикера, выяснилось, что в одном из отделов появилась «неразрешимая» проблема, которая касалась всех отделов. И начались долгие дебаты о том, как ее решить. Речь шла о взаимодействии отделов — иногда так получалось, что Отдел Снабжения тормозил работу по проекту, ссылаясь на то, что ингредиенты были запрошены слишком поздно. Руководители всех остальных отделов были возмущены такой постановкой вопроса, ведь такова была специфика деятельности. МИМИ — Исследовательский Институт, и иногда идеи озаряли волшебников внезапно, в результате чего им срочно требовался ингредиент.

— Мы же не шампуни варим! — возмущался один из руководителей. — Мы не можем сказать: «В следующем месяце нам надо три галлона слизи флоббечервя».
— Давайте тогда объединим Отдел Снабжения с Отделом Предсказаний, — язвительно отозвался руководитель первого.

Многие улыбнулись шутке. Но, на самом деле, было не до смеха. Проблема существовала, и было не ясно, как ее решить.

— Вы же собираете какую-то статистику, какие ингредиенты запрашиваются, — рассуждала вслух Гермиона. — Нельзя ли посмотреть это в разрезе нескольких лет? Возможно, есть какая-то закономерность...
— То, что подчиняется вычислению, мы уже вычислили, и держим запасы, — ответил ей снабженец. — Но когда нам говорят, что завтра нужен тертый рог единорога... И это невозможно предугадать, мисс Грейнджер, ни сами ингредиенты, ни тем более, их объемы. Это вторая больная тема, но я ее сегодня даже не начинаю...
— А наши поставщики не могут держать под нас запасы редких ингредиентов? Чтобы мы приобретали их только когда появляется необходимость? — предложила Гермиона.

Снабженец нашел, что возразить и на это, хотя она видела, что он принял ее предложение к сведению.
Они пообсуждали эту тему еще около получаса, так и не смогли прийти к какому-либо решению, и оставили тему «всем на подумать», как выразился Пламптон.

Гермиона не помнила, как добралась до дома. К счастью, впереди ждали выходные, и она намеревалась как следует отдохнуть: в одиночестве покататься на лыжах в Альпах, зайти на Косую Алею за новой мантией и прочитать пару новых книг.

По понедельникам Гермиона всегда чувствовала прилив сил: тщательно планируя свой досуг в выходные, она всегда была полна энергии для новых свершений на работе. А в этот понедельник она еще и надела купленную в воскресенье мантию благородного синего цвета. Новый наряд дарил ощущение нового начала.

Утро встретило всех горячим обсуждением новой идеи: организовать международную встречу Зельеваров-практиков. Гермиона давно думала о том, как можно было бы повысить международный статус Института и добавить очков отделу в глазах директора. А после встречи с французскими зельеварами ее посетила мысль о международном мероприятии.

— Можно было бы назвать его «Практикум», — предложил МакКомби. — Что-то вроде «зельедельческий практикум» или «Практикум по зельеварению».
— Отличная мысль, мне нравится, — согласилась Гермиона.

Они собрались вокруг стола Белби, это не было подготовленное совещание, скорее — стихийное собрание.
Гермиона присела на краешек стола.

— Я даже представляю, как мог бы выглядеть логотип. Знаете, современно, чтобы показать, что Зельеварение ушло далеко вперед за последние двадцать лет.
— И можно было бы устроить какие-то развлечения, — внес предложение Белби. — То есть не только слушать лекции и варить зелья, а еще устроить какие-то игры. Гермиона, помнишь, мы были на мероприятии Вестника Алхимика?
— Да-да, там был какой-то интересный Брейн-ринг. Можно сделать что-то подобное.

Оливия чуть оживилась:

— Есть такая игра, вроде викторины, когда вопросы летают над участниками в светящихся шарах, и их нужно ловить. Мама часто устраивала такое в детстве на моих днях рождения.
— Можно было бы организовать фуршет в зельедельческой тематике, — добавил МакКомби. — Назвать все коктейли по названиям зелий, например.
— Это здорово, — Гермиона была в таком восторге от всех предложений, от самой мысли о таком интересном мероприятии, что ей хотелось срочно взяться за его организацию.
— Мисс Грейнджер, доброе утро! — послышался голос Озборна. — Учебному центру снова нужна ваша помощь!

Гермиона обернулась. В офис вошли мистер Озборн и профессор Снейп. Ее коллеги тут же разбрелись по своим местам, а она подошла к пришедшим мужчинам. Поздоровавшись, она спросила, чем могла помочь.

— Профессор Снейп здесь считает, — Озборн покосился на Снейпа, — что только сам может сказать вам, что ему нужно.
— Не сказать, а показать, — откликнулся профессор, игнорируя обиженный тон Озборна. — Для занятия требуется Базовое Вещество, но в прошлый раз оно было не надлежащего качества.
— Я сама использовала его для зелья, — напомнила Гермиона, — и все было в порядке.
— Вы не видели, что осталось на дне сосуда, — отозвался Снейп.

Гермиона вздохнула.

— Что ж, хорошо.

Гермиона обратилась к Белби с просьбой запланировать совещание по «Практикуму», а затем к Оливии, которая должна была написать запрос в Лабораторию на получение Базового вещества.

— Придется немного подождать, — сообщила она и жестом предложила Снейпу и Озборну следовать за ней. — Пройдемте в мой кабинет. До занятия еще целый час.


В кабинете они присели на серый велюровый диван, и она предложила им чай.

Получив согласие, Гермиона подошла к шкафчику со стеклянными дверцами и наклонилась, чтобы достать чашки. В стекле она увидела отражение мужчин — оба любовались ее бедрами. Но когда она повернулась, держа в руках фарфоровые чашечки, Озборн уже внимательно изучал свои руки, а профессор — смотрел Гермионе прямо в глаза.
Она не делала это специально, не пыталась соблазнять или флиртовать, и, может быть, если бы не Снейп, даже не обратила бы на ситуацию внимания. Но он как будто заставлял ее осознавать каждое своё движение. Ей казалось, что он каждую секунду оценивал ее.

Подойдя ближе к гостям, она склонилась над столиком, чтобы поставить чашки и аккуратно положить рядом серебряные ложечки. В этот момент она поняла, что теперь демонстрирует декольте — впрочем на этот раз мужчины смотрели куда угодно, но только не на нее.

— У вас очень уютный кабинет, — заметил Озборн, когда Гермиона, наконец, села в темно-зеленое кресло напротив своих гостей.
— Спасибо. Я провожу здесь довольно много времени, поэтому постаралась сделать место максимально комфортным.
— Но, вероятно, скоро вы отсюда переедете в кабинет побольше? — Озборн подмигнул ей, но она ответила достаточно сухо:
— Время покажет.
— В любом случае, вы еще молоды, все успеете, — он сделал глоток чая. — Да и, насколько я знаю, с Кейтчем вы в очень... хороших отношениях, думаю, вам будет удобно работать под его началом.

Щеки Гермионы залились румянцем от гнева, но тот принял реакцию девушки за смущение.

— Я ничего не хочу сказать, извините, если комментарий показался вам неуместным... — попытался сгладить ситуацию он.

Она едва сдержала желание встать и пройтись, чтобы унять раздражение. Вместо этого она холодно отозвалась:
— Комментарий ПОКАЗАЛСЯ мне неуместным, мистер Озборн. Но позвольте узнать, уж не сам ли мистер Кейтч пытается убедить всех в нашей с ним дружбе?

Озборн немного поерзал на диване. От тона Гермионы ему стало не по себе.

— Да, он упоминал, возможно...

Гермиона подняла руку, прерывая невнятный ответ мужчины. «Подонок!» — хотелось прокричать ей, но пришлось взять себя в руки и лишь безразлично бросить:
— Меньше верьте тому, что слышите, мистер Озборн.

В дверь постучали. Это была Оливия.

— Мисс Грейнджер, тут из министерства сова, просят отчет за прошлый квартал.
— Мы отправляли.
— Знаю, я сама лично отправляла, они просят опять. Причину повторного запроса не указывают. Что делать? Отправить еще раз? Или спросить, зачем и почему?

Гермиона чуть нахмурилась. Она понимала, что причина либо в чьей-то ошибке — со стороны министерства, в Оливии она была уверена — либо в чьем-то желании повтыкать палки в колеса ее отделу. В том или ином случае, она не узнает правду, пока не придет время, а давать министерству повод думать, будто это было какой-то проблемой, она не хотела. Поэтому просто ровно ответила:

— Отправь, пожалуйста, повторно.
— Хорошо, что вы сказали всегда делать копии всех отчетов, — улыбнулась Оливия и вышла.
— Да уж... — пробормотала Гермиона.

Не успела она вновь обратиться к своим гостям, как в дверь снова постучали.

— Мисс Грейнджер, а можно? — это был Белби, и выглядел он очень возбужденно.
— Ну, если «мисс Грейнджер», то можно, — Гермиона оценила столь уважительное обращение при посторонних, обычно Белби звал ее просто «Гермиона», так как они начинали работать вместе на равных позициях, и с самого начала обращались друг к другу так: он к ней по имени, она к нему по фамилии.
— Смотри, я нашел свою книгу контактов, я могу написать немецким коллегам из Бременского института, тоже из отдела Экспериментальных Зелий! Я уверен, они захотят поучаствовать в нашем мероприятии.
— О, это очень здорово, Белби, давай получим разрешение от директора на проведение, и сразу напишем! — Гермиона снова почувствовала, как внутри нее зажегся огонек.
— Всё, понял, — довольный, он покинул кабинет.

В окно постучала колючей лапкой маленькая сова. Гермиона быстро встала, прошла по кабинету и приняла свиток.
Прочитав послание, она раздраженно кинула письмо на стол, и, коснувшись волшебной палочкой небольшой чернильницы на столе, произнесла:
— Оливия, зайди, пожалуйста.

Оливия появилась в дверях через секунду.

— Мы отправляли запрос на регистрацию в реестре зелий на прошлой неделе?
— Да, вы же говорили отправить на зелье номер 1492.
— Ты отправляла от моего имени или от отдела?

Лицо Оливии приняло озадаченное выражение.

— От отдела, как всегда, конечно. Что-то не так?

Гермиона передала девушке послание, которое получила минутой ранее.

— Отказ? — Воскликнула она, а затем: — Почему вам лично?
— Видимо, кто-то хочет мне что-то сказать... — ответила Гермиона задумчиво. — Запроси от моего имени причину отказа, пожалуйста.

Оливия кивнула и вышла.

— Извините, — обратилась она к своим гостям, — еще чая?

Стук в дверь не дал мужчинам возможности ответить.

— Мисс Грейнджер, я не понял, образцы, которые вы велели сделать, нужно их налить в котел или в пробирки? Ой, профессор Снейп! Здрасьте...

Снейп сдержанно кивнул, глядя на своего бывшего ученика. А Гермиона же медленно повернулась на каблуках.

— Том, — она сделала паузу, давая себе время немного успокоиться, — ты видел задачу?
— Ага.
— В ней сказано сделать с образцами что?
— Принести вам показать... понял, в котлах не надо нести, надо перелить в пробирки.

Он выскочил за дверь, а Гермиона еще некоторое время смотрела ему в след.
Через пару секунд она заметила насмешливое лицо профессора. Кажется, он был счастлив, что обязанность иметь дело с Томом Броуди перешла теперь Гермионе Грейнджер.

— Он работает совсем недавно... — зачем-то сказала она.

Но Снейп лишь отрицательно покачал головой, как бы говоря, что время и опыт Броуди не помогут.

Гермиона, в общем-то, и не ждала от молодого человека многого, его задачи по сути были примитивны, ей нужен был человек, который хотел бы набраться опыта за небольшой оклад. На собеседовании Броуди создал приятное впечатление и покорил Гермиону готовностью работать двадцать четыре часа в сутки. И работоспособность его действительно впечатляла. Вот сообразительность — не так чтобы очень.

Гермиона присела в кресло, сделала два глотка чая, обменялась комментариями с Озборном по поводу погоды и в дверь снова постучали. На этот раз очень нервно. Это снова был Том.

— Мисс Грейнджер, а разве не должно было получиться синее зелье?

Гермиона прикрыла глаза, а затем ответила:
— Какое из семи?

Снейп же не стал задавать лишних вопросов. Он встал и устремился на встречу Броуди. Тот, явно по привычке, выпалил:
— Я ничего не делал! Идите, посмотрите.

Снейп был уже в коридоре, когда Гермиона, не успевшая выскочить из кабинета так быстро, услышала его голос:
— Где оно?

Так как Том застыл в дверях, Гермиона протиснулась мимо него и быстрым шагом отправилась в лабораторию, предлагая Снейпу следовать за ней.


В Лаборатории было пусто: видимо, все трое сотрудников сейчас находились в хранилище, подготавливая для учебного центра Базовое Вещество. На одном из рабочих столов стояло шесть пробирок с разноцветными жидкостями. Шесть грязных котлов высокой башней были сложены на полу. Седьмой котел еще был полным. В нем бурлило темно-красное зелье. Гермиона заглянула туда первой, вслед за ней над котлом склонился Снейп. Как только он увидел ворчащую жидкость, тут же схватил Гермиону в охапку и быстро оттащил от котла на пару метров, отворачивая и защищая ее своим телом от неминуемого взрыва.

Громкий хлопок заставил Гермиону вскрикнуть, а через несколько секунд — всех коллег влететь в лабораторию. Все стояли с вытянутыми палочками, готовые действовать в любую секунду.

— Код желтый, — выдавила Гермиона, — всем выйти, лаборатория — защитные мантии.

Сотрудники офиса быстро покинули помещение, взволнованно поглядывая на Гермиону.
Сотрудники лаборатории быстро схватили с крючков защитные робы и маски и начали делать пасы палочками, чтобы проинспектировать помещение и очистить его от возможных вредных испарений.

— Нам тоже лучше выйти, — сказала она, все еще хватаясь за мантию Снейпа.

Он поддерживал ее за локоть, помогая пройти к выходу.

— Вы в порядке? — Спросила она, когда они оказались в офисе.
— Да, вполне.

Гермиона поблагодарила профессора за быструю реакцию, если бы не он, все могло кончиться куда печальнее. Он молча принял благодарность, лишь смахнув с рукава мантии невидимую пыль.

— Я не хотел, — раздался виноватый голос Тома. — Я все сделал правильно.

Гермиона чуть нахмурилась, глядя на молодого человека.

— Не было ничего, с чем ты работал, что могло бы дать такой эффект. Это совершенно нейтральные составы...

Ей стало не по себе. Все это было слишком похоже на саботаж. Уж не пообщался ли с Томом Кейтч?..

— Том, напиши, пожалуйста, отчет, что конкретно ты делал, и что привело к таким результатам. Опиши каждое действие, все, что происходило: чихнул, вздохнул, всё.

Том виновато кивнул и поплелся к своему столу.
Гермиона нахмурила брови. Из лаборатории вышел МакКомби.

— Все в порядке, ничего страшного не произошло, — сказал он. — Только я не понял, что этот мальчик делал с взрывоопасными веществами?
— Ничего, в том-то и дело... МакКомби, выясните причину взрыва, пожалуйста.
— Разумеется, мисс Грейнджер. А вот Базовое вещество для учебного центра, — он пролевитировал на ближайший стол несколько склянок.

Снейп критично осмотрел их и молча кивнул.
Наконец Гермиона, Снейп и Озборн смогли уйти. До начала занятия оставалось три минуты.

Когда Гермиона и профессор вместе вошли в кабинет, все присутствующие тут же повернули к ним головы. На их лицах отразились самые разные эмоции: Макферсон смотрел через свои толстые очки с явным неодобрением, Бут выглядел заинтересованным, Муффальдо казался равнодушным. Бротхёрст взирал на них с откровенной насмешкой, и было в ней что-то крайне неприятное, после чего хотелось помыться.

На этом занятии перед всеми была поставлена та же задача, что перед Гермионой на прошлом, и поскольку она уже справилась с ним, ей Снейп предложил ознакомиться с теоретическим материалом. Он положил на ее стол несколько свитков, которые ей предстояло прочитать. Многое из написанного она уже знала — иначе бы просто не сварила зелья на прошлом занятии. Кое-что она понимала интуитивно, но теперь смогла осознать и структурировать знания. Были и новые, интересные сведения, которые она даже записала в свой конспект.

Профессор прохаживался между рядами, внимательно наблюдая за будущими Великими Волшебниками. Поначалу он почти не уделял внимания Гермионе — трудно читать конспекты неправильно. Но затем он подошел к ней и встал рядом, чуть за спиной. Это раздражало ее, мешая сосредоточиться на тексте. Почти две минуты она молчала, а он стоял.

— Проверяете мою выдержку? — спросила, наконец, она.
— Да, и вы только что провалили тест, — тут же отозвался Снейп.

Гермиона усмехнулась.

— Да, но зато это означает, что вы сейчас уйдете. И моя цель будет достигнута.

Теперь издал смешок профессор. После этого он прошел дальше, а Гермиона снова заметила на себе насмешливый взгляд Бротхёрста.

Ей следовало остерегаться этого человека, так как, работая на Кейтча, он легко мог быть его шпионом. Трудно было предположить, чем это могло навредить Гермионе, но быть поосторожнее никогда не помешает. В первую очередь, стоило перестать кокетничать с профессором — что, в общем-то, никогда и не было ее намерением. Флиртующие нотки появлялись сами по себе, губы тоже расплывались в улыбке от его колкостей не нарочно. И его реакция на нее — ухмылки, ответные ироничные реплики, взгляды, только подогревали ее интерес.

Зелье получилось у всех. У Макферсона, Муффальдо и Терри Бута получился Глоток Свободы, как и у Гермионы. А у Бротхёрста вышел яд.
Все уже собрались и были готовы уходить, когда Гермиона только подошла к столу Снейпа, чтобы отдать ему свитки с текстами. То, что она снова задержалась, не укрылось от внимания Бротхёрста.

— Что вы вздыхаете, мисс Грейнджер? — спросил Снейп. — Вы отдыхали целое занятие.

Гермиона взглянула на закрытую дверь — они снова остались одни, и спешка теперь не спасла бы ситуацию. Бротхёрст сделал свои выводы.

— Я боюсь, меня ждут неприятности, — ответила она задумчиво, все еще глядя на выход, будто эти самые неприятности поджидали ее прямо в коридоре.
— И поэтому вы не спешите покидать кабинет? — вторил ее мыслям профессор. — Они накинутся на вас за этой дверью?
— Вы напрасно смеетесь, профессор Снейп, возможно и такое. Обычно мое расписание не очень-то подчинено каким-либо закономерностям. А теперь мои перемещения крайне предсказуемы, и у меня уже случались нежелательные встречи по пути на занятия.

Снейп встал и начал собирать свои бумаги.

— Все имеет свои последствия, мисс Грейнджер, — философски заметил он.

Гермиона уперла руки в боки:
— Вот только не надо снова убеждать меня, что место женщины — на кухне, а мои амбиции — это всего лишь результат отсутствия мужа и детей.

Он прошел между столами и, поравнявшись с Гермионой, посмотрел на нее сверху вниз.

— Я этого ни разу не говорил, — серьезно сказал он.

Она вздохнула и чуть виновато посмотрела в сторону. Это правда, он этого не говорил.

— Вы ведете себя достаточно самоуверенно, вы успешны, молоды и красивы, такие люди часто раздражают. Это обратная сторона медали. Не хотите иметь недоброжелателей, не будьте выскочкой, сидите тихо и ни на что не претендуйте.

Гермиона внимательно посмотрела на собеседника. Она силилась понять, считал ли он, что ей действительно следовало быть скромнее, или же в своеобразной манере хвалил ее.

— И прекратите строить из себя жертву «этих подлых мужчин», вы сами всеми доступными средствами подчеркиваете, что вы женщина, но удивляетесь, когда к вам именно так и относятся.
— То есть, по-вашему, это вина женщины, если мужчина распустил руки? — воскликнула Гермиона.

Снейп нахмурился.

— Прекратите приписывать мне чьи-то чужие суждения, — раздраженно сказал он. — И снизойдите до того, чтобы услышать, что я говорю.

Она подалась вперед, ее щеки порозовели от возмущения.

— Я вас слушаю.

Он тоже придвинулся — лишь на сантиметр, но воздух между ними словно накалился.

— Какого черта вы надеваете такую одежду, носите каблуки, укладываете волосы, наконец, красите губы, если не хотите, чтобы мы смотрели на вас как на красивую женщину?

Гермиона удивленно распахнула глаза.

— Хотите равноправия? К черту косметику, выберите мантии посвободнее, сделайте что-то, чтобы стоя рядом, мужчины не чувствовали аромат ваших духов...

Она судорожно сглотнула.

— И избавьтесь от этого прожигающего взгляда, — его рука почти коснулась ее лица, и Гермиона совершенно забыла о том, что нужно дышать.

Повисла пауза. А в следующую секунду, когда ей показалось, что она услышит продолжение, дверь открылась. Снейп отдернул руку.
В кабинет вошел Бротхёрст.

— Не взял чернильницу, — произнес он, гадко ухмыляясь.

Затем он подхватил со своего стола действительно оставленную там чернильницу (Гермиона была уверена, что он забыл ее специально) и вышел, кинув на прощание «Хорошего дня».


Гермиона устало прижала ладонь ко лбу. Снейп отошел от нее на пару шагов.

— Завтра весь Институт будет обсуждать, как я соблазнила преподавателя и предавалась страсти прямо в классе после занятий... Скажите, что вы не в экзаменационной комиссии.
— Я в комиссии.

Гермиона тихонько застонала.

— Это просто прекрасно. Кейтч будет счастлив.
— Почему бы вам не обратить ваши «минусы» в ваши плюсы? — произнес Снейп нейтральным тоном.

Гермиона взглянула на него.

— Так-так, — насмешливо произнесла она, — совет от Слизеринца. Пожалуй, это то, что мне нужно.

На самом деле, она была серьезна. Рекомендации человека, который кое-что смыслил в интригах, были бы ей очень кстати.

— Хватит страдать, что вы женщина и вас все хотят. Воспользуйтесь тем, что вы женщина и вас все хотят.
— Да-да, нас обучали этому приему, обратить недостатки в достоинства, в каждой ситуации увидеть преимущества вместо недостатков...
— Именно, — усмехнулся Снейп.

Затем он, попрощавшись, вышел из кабинета, оставив Гермиону обдумывать все сказанное.

Через пару минут она тоже вышла в коридор и увидела там Кейтча. Тот разговаривал со Снейпом! В первую секунду это изумило Гермиону, но она быстро поняла — это позволяло ей избежать нежелательного разговора. Она мысленно поблагодарила профессора, любезно поздоровалась с Кейтчем, когда пролетала мимо, и быстро скрылась за поворотом.

Следующий день был полон трудностей. Все началось с самого утра, когда МакКомби заявил, что не может выяснить причину взрыва, устроенного зельем Броуди.

— Как это не можете, МакКомби, вы один из лучших Зельеваров в стране! — воскликнула Гермиона.

Она расхаживала по лаборатории взад-вперед, разглядывая полурасплавленный котел, и старалась не смотреть на подчиненного. Она понимала, что он не виноват в случившемся и сделал все, что мог, но его неспособность решить возникшую задачку жутко злила Гермиону. Ей нужен был ответ! Что вызвало взрыв?

Разумеется, она могла просто уволить Броуди, и вопрос был бы решен. Виноват или нет, вне отдела он не представлял для нее опасности. Но ей было жаль прогонять парня. Он был очень старателен, обучаем — хотя и не без труда — и имел массу свободного времени — ни жены, ни детей — что позволяло Гермионе время от времени задерживать его допоздна. Да и если Броуди был не при чем, стать причиной взрыва могло другое важное обстоятельство. Интуиция, которой Гермиона иногда доверяла, подсказывала, что нужно было раскрыть эту тайну.

— Хорошо, спасибо за проделанную работу, оставьте это, занимайтесь своими делами, — изрекла, наконец, Гермиона.

Она вернулась в офис, не зная, за какое дело браться первым: список задач был огромным, и ей было совершенно неясно, что было важнее всего.

— Оливия, милый шарф, я не видела его раньше, — сказала она, подходя к помощнице.

Та просияла.

— Спасибо, Роберт подарил.

Гермиона на мгновение испугалась: она ведь не забыла про день рождения девушки? Но нет, двадцать восемь ей исполнялось только в июне. Тогда годовщина?

— Тебе очень идет, — сказала она, не желая вдаваться в подробности.

Оливия смущенно поблагодарила Гермиону, и та перешла к делу:
— Что у нас с регистрацией 1492?

Девушка вздохнула, заправляя рыжеватые волосы за ухо. Она начала перекладывать свитки с места на место, что говорило о том, что она нервничала.

— Пока ничего, мисс Грейнджер, не удается получить никакого внятного ответа.
— То есть, мы делаем официальный запрос, а ответа не получаем?

Оливия скрутила пару свитков, а потом снова их раскрутила.

— Все еще хуже...

Гермиона закатила глаза.

— Ну же, не томи.
— Я узнала от Мэри, что... — Оливия понизила голос до шепота, — что ОН не очень-то хорошо настроен по отношению к нашему отделу... из-за вас.

Мэри была секретарем директора МИМИ, Фабиуса Смита. «ОН» — это был сам мистер Смит. И с НИМ у Гермионы всегда были хорошие отношения. Не дружеские, но вполне доброжелательные.

— Поясни?
— Я точно не знаю, Мэри случайно услышала обрывок разговора и по секрету передала мне. Но я так поняла, что о вас поползли не очень хорошие слухи.

Гермиона сжала зубы.

— Насчет Снейпа? — процедила она.
— Нет, а что насчет него? — Оливия сделала круглые глаза и казалась искренне удивленной.
— Ах, еще не дошло. Скоро узнаешь. Что за слухи?
— Ничего не могу сказать, просто знаю, что что-то заставило ЕГО начать не очень хорошо к вам относится.

Гермиона сжала переносицу.

— Я сейчас уйду на время, — сообщила она и развернулась в сторону коридора.
— Гермиона! — тут же раздался голос Белби. — Ты посмотрела мой отчет?

Она остановилась и обратила свое внимание на молодого мужчину.

— Да! Белби, это прекрасно. Благодаря тебе, даже не смотря на отказ в регистрации зелья в министерстве, мы выполним план. Отличная работа в этом месяце, спасибо.

Он довольно улыбнулся, и у Гермионы чуть полегчало на сердце. Она снова повернулась к Оливии.

— Спасибо за информацию, попробую что-нибудь разузнать.

Девушка ответила ей ободряющей улыбкой, и Гермиона покинула офис.


Мэри была в приемной, протирала свой стол из темного дерева. Она сообщила, что мистер Смит не был готов принимать кого-либо, но Гермиона уговорила ее поинтересоваться у босса, не снизойдет ли он до короткого разговора с ней.
К радости Гермионы, Смит согласился принять ее.

Это был статный мужчина лет сорока пяти, гладко выбритый, с длинными каштановыми волосами. Его голубые глаза были всегда чуть сощурены, как будто он плохо видел, а губы кривились в ухмылке. Фабиус Смит занял пост директора Института пять лет назад и с тех пор весьма успешно развивал МИМИ. Многим он казался самодуром и даже глупцом, так как совершенно не разбирался в тонкостях магии, не мог сварить ни одного зелья и знал только бытовые чары. Но он был прекрасным руководителем и знал, что нужно Институту не только чтобы сводить концы с концами, но и расти.

— Мисс Грейнджер, желаете чаю? — учтиво поинтересовался он.

Гермиона открыто улыбнулась и согласилась. Она легонько провела рукой по волосам, словно бы поправляя прическу, но на самом деле она позволила паре локонов высвободиться из укладки, коснуться ее щеки и шеи и лечь на плечо.

— Что вас ко мне привело? — спросил Смит, чуть щурясь и улыбаясь.
— Если честно, мне нужна ваша помощь, — ответила она, открыто глядя ему в глаза.

Как там Снейп говорил, «прожигающий взгляд»?

— Чем могу, мисс Грейнджер, — Смит развел руки в приглашающем жесте.

Гермиона сделала глоток чая.

— У отдела срывается месячный план из-за нежелания министерства зарегистрировать зелье. Я бы не обращалась к вам, если бы не считала, что это важно. Меня беспокоит не столько выполнение плана, сколько не вполне разумный и обоснованный отказ министерства.

Смит понимающе кивнул.

— Я знаю, как вы радеете за развитие нашего Института, и вас, как и меня, не может не задевать намерение министерства вставлять нам палки в колеса. Регистрация этого зелья крайне важна для дальнейшей работы над нашим основным проектом.

Директор слушал внимательно, чуть покачиваясь, как бы принимая слова Гермионы и соглашаясь с ними. Это поощрило ее продолжить.

— Насколько мне известно, у вас есть серьезные связи в министерстве, вы там не последний человек. Уверена, вы знаете, с кем поговорить, чтобы разрешить ситуацию в нашу с вами пользу...

На этом она замолчала, устремив полный печали взор на своего начальника. Он прочистил горло.

— Знаете что, мисс Грейнджер... Я думаю, вам будет очень полезно пообщаться с нашим министром, — Смит встал, направляясь к камину, но на полпути повернулся к Гермионе и многозначительно добавил, — вообще в принципе полезно.

Она вопросительно изогнула бровь, но мужчина больше ничего не сказал. Он подошел к камину, бросил туда дымолетного порошка и произнес: «Кабинет Лайонела Деминга». Затем он чуть наклонился, так, что в огне оказалась лишь его голова, и больше Гермиона не могла слышать, что он говорил. Через пару минут Смит вынырнул из камина и, встряхнув головой, чтобы избавиться от упавших на лицо прядей, сказал:

— Деминг ждет вас послезавтра в восемь утра у себя в кабинете. Знаете, как добраться?
— Найду... — растерянно отозвалась Гермиона.

Смит вернулся за свой стол и оценивающе посмотрел на нее.

— Вы удивляетесь, почему я решил вопрос столь радикально?
— Признаться, да, сэр, — в планы Гермионы на ближайшее время не входила встреча с министром магии, хотя такая возможность, конечно, не могла не радовать.
— Я думаю, вы переросли Институт.

Она почувствовала ком в горле. В животе все сжалось в ожидании чего-то неминуемого.

— Я уволена? — с трудом сохраняя спокойствие, спросила она.
— Ни в коем случае, мисс Грейнджер, у меня нет причин для этого. Более того, и желания расставаться с вами у меня нет. Но объективная реальность такова, что когда Кейтч займет пост главы департамента, вы не останетесь на своей должности.

Гермиона почувствовала, как внутри все забурлило от раздражения. Она встала и прошлась по кабинету.

— Вы считаете этот вопрос закрытым? — холодно поинтересовалась она. — Насколько я помню, решение принимается советом?

Смит кивнул.

— Все верно. Но для меня очевидно, что Кейтч ведет в этой войне, вы отстаете, мисс Грейнджер, безнадежно отстаете. Я сейчас говорю вам все это не для того, чтобы огорчить...

Гермиона фыркнула. Огорчить! Едва ли весь спектр ее эмоций можно было описать столь безобидным словом!

— Я восхищаюсь вами и желаю успешной карьеры. Поэтому предлагаю прямо здесь и сейчас, пока вы не испытали горечь поражения, сделать следующий шаг. Идите дальше, мисс Грейнджер, вот это всё, — он неопределенно махнул рукой, — не для вас. Не тратьте свои таланты на подковерные битвы, оставьте это тем, кто умеет это делать лучше вас. Займитесь тем, в чем вы хороши: собирайте вокруг себя правильных людей, ведите команду, решайте трудные задачи, помогайте обществу.

Смит, как и много раз до этого, преображался на ее глазах. Кажущийся безразличным, закрытым, где-то даже бесчувственным, он вдруг превращался во всемогущего атланта, с которым было не страшно. Он вызывал какое-то не поддающееся логике чувство доверия и спокойствия. Он вдохновлял, заставляя верить в свои силы.

«У меня все получится. Все будет хорошо», — вот что подумала Гермиона, когда Смит закончил говорить. Следующая ее мысль была: «Как он это делает? Я хочу научиться так же заряжать людей». Она открыто улыбнулась и сказала:

— Вы правы. Хотя я не намерена сдаваться. Я доведу дело до конца, выставлю свою кандидатуру на пост главы департамента и если проиграю, то сделаю это с достоинством.
— За это я вас и ценю, мисс Грейнджер, за непоколебимый дух и волю к победе. Вы — пример для ваших сотрудников, это многого стоит.
— Спасибо за этот разговор, сэр, я ценю все, что вы сказали и сделали сегодня для меня.

Он молча кивнул. Гермиона собиралась уже было выйти, когда вдруг остановилась, обернулась и спросила:

— У меня еще есть шанс восстановить репутацию после того, как над ней поработал Кейтч?

Смит хмыкнул. Его глаза превратились в две щелочки, а на губах заиграла улыбка чеширского кота.

— Вероятно, Кейтч тайно испытывает к вам симпатию, так как все его попытки навредить вам делают вас только привлекательнее.

Гермиона удивленно подняла брови, как бы спрашивая, как это возможно. Смит пожал плечами на ее неозвученный вопрос и добавил:
— Подозреваю, это какой-то особенный дар.

Гермона засиделась в тот день допоздна. За окном уже давно сияла луна, а она все продолжала писать тексты для публикаций в профессиональном журнале, читать отчеты, сверять графики работ разных сотрудников, чтобы проекты не застревали, а все время плавно шли вперед. Время от времени она выписывала что-то в свой пухлый ежедневник.
Вдруг со стены, где висел большой календарь, сорвалась бумажная птичка. Она подлетела к Гермионе и закружила у девушки над головой. Это была записка с напоминанием, которую она оставила себе еще две недели назад.
«Написать письмо Гарри».

На друзей у нее катастрофически не хватало времени. Работа, новые проекты, мероприятия порой так поглощали, что она могла вдруг осознать, что не виделась ни с кем из близких два месяца. У нее не было дефицита в общении, так как вокруг постоянно были люди, почти каждый день — новые знакомства и встречи, иногда свидания и романтические поездки куда-нибудь подальше от Манчестера и Британии вообще. Но вот это ощущение чего-то близкого, родного, ощущение, что она может быть самой собой, она испытывала только рядом с друзьями и семьей. И чтобы поддерживать эти отношения, иногда требовалось прилагать усилия. Нужно было не забывать про дни рождения, спрашивать время от времени, как дела, не позволять повседневности забирать то важное, что дает дружба. И потом, наконец, всем удавалось отложить свои дела и встретиться. Иногда даже без повода! Такие дни, а чаще — вечера — были похожи на глоток свежего воздуха.

Гермиона усилием воли заставила себя отложить очередной план разработки, присланный Лабораторией, и достала чистый пергамент.

«Дорогой Гарри, как у тебя дела? У меня все неопределенно. Кажется, моя карьера сейчас сделает кульбит и либо я свалюсь куда-то в яму, либо взлечу так, что и мечтать не смела. А пока мне просто страшно. Я понимаю, что передо мной море возможностей, но нырнуть я туда должна со стометровой вышки. Ноги подгибаются. Только вот стоять больше нельзя, потому что за спиной — такая битва развернулась! Заклинания во все стороны. Чудом в меня не попадает, но попадет, точно попадет. Уж лучше самой прыгнуть, чем ждать... Ты спросишь, почему же я просто не достану палочку? Действительно, почему? Не верю, что силы не равны, не верю. Хотела бы, отбилась. Видимо, просто не хочу. Наверное, сама понимаю, что делать тут нечего, и надо прыгать, а с заклинанием в спину вроде было бы проще. Жду, пока кто-нибудь попадет в меня, и тогда я окунусь в море с головой. Но, знаешь, что я решила! Это не мой стиль. Сейчас я отражу заклинания, а потом сама спокойно нырну».

Глубоко вздохнув, Гермиона, не перечитывая, смяла пергамент и сожгла его, пепел стряхнув в корзину. Следом она достала новый лист и написала письмо другу в обычной манере, с рассказом о новом обеденном столе, который купила в столовую на прошлой неделе и о том, что собирается получить статус Великого Волшебника. Она сообщила, что на курсах был Терри Бут, а Зелья вел сам профессор Снейп.
Она еще некоторое время смотрела на имя преподавателя, выведенное ее острым почерком, перед тем, как запечатала письмо и отправила его с совой.

Гермиона прошла в Лабораторию. Там уже никого не было и лишь одинокий фонарь горел над котлом, взорванным Броуди. Она задумчиво уставилась на него. Нужен был специалист более высокого уровня, чем МакКомби. И ответ напрашивался только один.

Гермиона аппарировала прямо в глубокий сугроб. Этого она не учла. Решение отправиться на встречу к профессору Снейпу явно было эмоциональным, в результате чего по ходу исполнения Гермиона столкнулась с целым рядом препятствий. И сугроб был не самым трудным!

Достучаться до Хогвартса через камин ей не удалось, так как она не была уверена в локациях. «Комнаты Снейпа», кажется, не существовали вовсе, а «Кабинет директора» просто не отвечал на вызов. Отправлять сову через полстраны было бы слишком долго, а Гермиона хотела встретиться с профессором немедленно. Где-то в груди пульсировала бешеная энергия, от которой дрожали руки и невозможно было усидеть на месте. И ни поздний час, ни дальний путь, ни возможная реакция профессора на ее появление не могли остановить Гермиону Грейнджер.

Аппарировать пришлось трижды — сначала на безопасное расстояние от Института, она не хотела, чтобы кто-то узнал о ее перемещениях, а в стенах МИМИ любую аппарацию могли легко отследить. Затем она переместилась в Хогсмид, так как поняла, что не может вспомнить главные ворота школы, а значит — не может туда аппарировать. Оказавшись в знакомых декорациях, она смогла сосредоточиться на точке поближе к школе, и вот она стоит в сугробе по колено, мантия медленно промокает, ноги в легких сапожках стремительно замерзают, а перед ней, за высокими чугунными воротами — прекрасный замок...

К счастью, Гермиона догадалась взять с собой сову, чтобы отправить Снейпу письмо с просьбой встретить ее у входа. Птица, конечно, была не в восторге от всех этих перемещений, и не спешила покидать плечо своей хозяйки, но за большую овсяную печеньку она все-таки ухнула, сделала круг над головой девушки, выхватила из ее рук свиток и полетела в сторону Хогвартса.

После этого замерзшая ведьма, наконец, наложила на себя согревающие чары, растопила снег на небольшой кочке и уселась на нее. Началось томительное ожидание.

Снейп вообще мог не прийти. Гермиона это понимала. В ее плане вообще было очень много всего, что могло пойти не так. И сейчас, глядя на чистое ночное небо, усыпанное миллиардами звезд, такое спокойное и бесконечное, она вдруг начала думать, что ее путешествие было ошибкой. Стоило спокойно все обдумать, отправить профессору письмо, как это подобает в приличном обществе, договориться о встрече...


— Какого черта, мисс Грейнджер, вы сошли с ума?

Голос Снейпа заставил ее подпрыгнуть на месте от неожиданности.

— Ах, доброй ночи, профессор, рада, что вы не спите, — выдала Гермиона, улыбаясь. — Боялась разбудить вас своим визитом...

Он принял слова за шутку и не стал отвечать. Вместо этого он взмахнул палочкой и ворота открылись. Он подал Гермионе руку, помогая пробраться через сугробы и выйти к протоптанной тропинке, которая вела к замку.

— Как, по-вашему, будет выглядеть ваш визит, заметь нас сейчас кто-либо из школы? — поинтересовался Снейп, пока они шли.

Гермиона фыркнула.

— Я дорожу своей репутацией, — недовольный ее реакцией отозвался Снейп.
— Мы могли бы не идти к центральному входу, знаете ли. В Хогвартсе есть множество менее эпатажных способов появиться, кроме как через огромные ворота. Как обычно вы встречаетесь со своими женщинами?

Да, это был не просто праздный вопрос, а почти неприкрытый способ узнать побольше о личной жизни профессора.
Снейп покосился на Гермиону, его губы чуть искривились в усмешке. Вероятно, он подумал что-то про Гриффиндорскую прямолинейность и отсутствие любых намеков на хитрость. Но цель Гермионы была достигнута:

— Не в школе, мисс Грейнджер.
— Разве вы здесь не живете?
— Я здесь работаю. Или вы имеете привычку приводить ваших мужчин к себе в офис?

Гермионе было приятно, что он тоже решил прощупать почву — значит, ему это было небезразлично. Она улыбнулась и ответила:

— Нет, но можно попробовать. У меня большой стол.

Возможно, это прозвучало слишком игриво. По клубку пара она заметила, что Снейп резко выдохнул, и решила немного снизить градус в их общении. Тем более, что она пришла по делу.

— Кстати, — нейтральным тоном произнесла она, — вы не хотели бы узнать, зачем я пришла?

И неуверенная, что профессор не принял ее вопрос за двусмысленный намек, продолжила:
— Мне нужна ваша помощь с зельем, которое взорвал Броуди.

Профессор чуть обернулся.

— Сомневаюсь, что могу с ним помочь, оно безнадежно испорчено.

Гермиона уловила сарказм в его словах, но продолжила:
— Мне очень важно понять, почему это произошло. Мои специалисты не смогли разобраться, и я поняла, что мне нужен профессионал более высокой квалификации.

Он открыл тяжелую дверь и, продолжая держать ее, жестом предложил Гермионе войти. Проходя мимо Снейпа, она остановилась рядом с ним вплотную и уточнила:

— Это вы, если что, — и посмотрела ему прямо в глаза.
— Я понял, — ответил он сдержанно, прожигая ее взглядом.

Гермиона прошла внутрь. Ее сразу окутало теплом, которое не только согрело ее руки и ноги, но и проникло в самую душу. Знакомые интерьеры, мягкий свет факелов и запах! Запах, вызывающий сотни воспоминаний и ассоциаций. Хотя, несмотря на ощущение чего-то родного, все казалось одновременно другим, каким-то непривычным. Бывшая школьница, а ныне — руководитель целого отдела, она отчетливо понимала, что не принадлежит этому месту, и сейчас здесь живутся другие, чужие жизни. Все, кроме, возможно, одной. Один человек здесь точно не был для нее чужим.

— Ведите, профессор, я пока что не знаю, где ваши комнаты, — произнесла она негромко.
— Не можете не раздавать указаний, верно? — ответил Снейп и рукой указал на коридор, который вел к подземельям. — Следуйте за мной.

В гостиной профессора Снейпа оказалось довольно уютно. Пол был затянут темно-зеленым сукном с мелким орнаментом — такие часто встречались Гермионе в отелях. Стены почти сплошь были заставлены стеллажами с книгами, пергаментами и какими-то кубками, а там, где их не прятали полки, они были покрыты деревянными панелями. Мебель карамельного цвета, журнальный столик со столешницей, украшенной мозаикой — правда, в виде герба Слизерина — большой письменный стол с вычурным креслом — все это выглядело комфортно, по-домашнему и, пожалуй, «мило».
«Я могла бы тут жить», — подумала Гермиона, имея в виду, разумеется, приятное оформление интерьера.

Профессор предложил ей присесть на диван, а сам сел на кресло рядом.

— Выкладывайте, — коротко сказал он.

Гермиона достала из кармана мантии маленький сверток, распечатала его, положила на письменный стол, а затем движением палочки увеличила.

— Это все, что осталось от котла. Может понадобиться. А вот тут, — она извлекла из мантии три склянки, — то, что осталось от зелья. Это, — она поставила склянки на стол и достала свитки пергамента, — задача Броуди и его подробный отчет, который он написал после взрыва. В котле должно было быть вот это, последнее зелье.

Снейп взял пергамент и внимательно посмотрел на него.

— Мне очень нужно, чтобы вы выяснили, что произошло. Почему котел взорвался?

Профессор перевел взгляд на Гермиону.

— Зачем?

Собеседница не спешила отвечать, поэтому он пояснил:
— Я должен четко понимать задачу, так как могу упустить детали, не понимая ваших мотивов. Что КОНКРЕТНО вы хотите узнать?

Гермиона вздохнула, а затем, расстегивая мантию — разговор обещал затянуться — ответила:
— Я претендую на место главы департамента...


Она рассказала Снейпу всю историю, от начала до конца. И о том, что Кейтч был намерен любыми силами помешать ей, и даже о его грязных намеках, и о неудачах с регистрацией зелья в министерстве, и о непонятных слухах о ней, и о прошедшем заседании, и, конечно, о ее подозрениях в отношении Броуди... Профессор слушал, не перебивая, но когда она дошла до последней части своей истории, он спросил:

— Вы же понимаете, что, вполне вероятно, это дело рук этого Кейтча. Вы не намерены ничего с этим делать. Зачем вам это? — он указал рукой на расплавленный котел.
— Даже если я сменю место работы, я собираюсь взять с собой мою команду — по крайней мере, самых надежных, людей, которые показали себя профессионалами. Я так много работала над тем, чтобы научить Оливию принимать «правильные» самостоятельные решения, я столько раз проверяла в самых трудных ситуациях верность Белби. Я столько раз убеждалась в профессионализме МакКомби — никто, конечно, не застрахован от промахов, но тем не менее.
— Вы говорили, Броуди работает у вас всего месяц.
— Да. Но что, если это был не Броуди?..

Снейп чуть сузил глаза, явно раздумывая над чем-то.

— Что ж... мне все ясно. Но не надо думать, что я сделаю это для вас безвозмездно, — добавил он многозначительно.

Гермиона сложила руки в замок и положила ногу на ногу.

— Цена вопроса? — деловым тоном спросила она.
— Сразу скажу, ваши деньги меня не интересуют, — отозвался профессор.

Гермиона закатила глаза.

— Ну не тяните же! Что вам нужно?
— Таумагатория.

Гермиона кивнула. Она предполагала что-то в этом роде. Чтобы слизеринец — и не воспользовался ее служебным положением?

— Вы понимаете, что у нас расход ингредиентов строго контролируется, а что-то вроде таумагатории охраняется едва ли не троллями?

Снейп пожал плечами. Настала очередь Гермионы погрузиться в раздумья.

— Лучшее, что я могу предложить — работа у нас в лаборатории в качестве приглашенного специалиста с аргументированным запросом на таумагаторию. Если вы сможете объяснить, зачем этот ингредиент нужен нашему отделу в соответствии с поставленным планом, то, я думаю, небольшое количества брака, из-за которого расход немного увеличится, мы можем себе позволить. Это максимум, что я могу сделать для вас.

Он усмехнулся, глядя на девушку с восхищением.

— Вы в любой ситуации находите для себя выгоду, не так ли? Получить зельевара моей категории для ваших проектов... И вы делаете это так открыто и честно, что остается только развести руки и, пожалуй, согласиться.

Гермиона улыбнулась в ответ, но улыбка быстро сползла с ее лица.

— Только делать это нужно очень быстро, так как, боюсь, не долго мне осталось работать на этому посту.
— Это еще не известно.
— Да, все вокруг очень неопределенно... — ответила Гермиона, вздохнув.

Она вдруг почувствовала себя очень уязвимой, и поэтому хотела было встать и сказать, что ей пора уходить, но Снейп опередил ее, спросив:
— Чая?

Она улыбнулась.
— Я думала, вы не предложите.

Он прошел к комоду, на котором стояла посуда и чайник. Нагрев воду движением палочки, он разлил черный чай по чашечкам, добавил молока и отлевитировал поднос на столик перед Гермионой.


За чаем с печеньем разговор перешел в другое русло.

— В школе я не думала, что вы такой, — заметила она, разглядывая профессора.

Он вопросительно поднял бровь.

— Какой — такой?
— Не знаю, открытый, прямолинейный... Не представляла, что с вами можно просто сесть и попить чай.
— Разумеется, стиль моего общения с учениками отличается от общения со взрослыми людьми...
— Что, возможно, не совсем педагогично...
— … и тем более, когда речь идет о ком-то вроде вашей троицы. Вы, мисс Грейнджер, были очень раздражающим подростком.

Гермиона сжала губы, глядя на профессора чуть сощурившись.

— Поэтому в свою очередь могу сказать, что также не думал, когда вы были в школе, что вы станете такой.

Гермиона чуть усмехнулась.

— Какой — такой? — повторила она его слова.
— Такой, — отозвался Снейп, просто окинув ее взглядом. — Тоже не представлял, что с вами можно будет просто сесть и попить чай.
— И вас не смущает, что я — ваша бывшая студентка и младше вас на двадцать лет? — задала она вопрос, который волновал ее уже несколько дней.

Она видела, что он понял, о чем именно она говорила. Разумеется, не только о чае — или, точнее, совсем не о чае.

Он внимательно посмотрел на нее, сделал глоток горячего напитка и негромко отозвался:
— Вас же это не смущает.

Она отрицательно покачала головой.

— Тогда почему это должно смущать меня?
Внутри нее все сжалось от волнения, а дыхание перехватило от интонаций профессора. Чтобы снять напряжение, она отставила чашечку, встала и прошла к стеллажам с книгами.

— У вас большая библиотека, как я и ожидала. Это всё ваши книги?

Профессор тоже встал и подошел к ней.

— Да, разумеется.

Гермиона протянула руку, чтобы коснуться кончиками пальцев пыльных переплетов, но Снейп перехватил ее ладонь, отчего у нее сбилось дыхание.

— Не все здесь стоит трогать, — пояснил он и отпустил ее. — На некоторые экземпляры наложены чары.
— Ох, понятно...

Гермиона повернулась к профессору, он молча смотрел на нее с непроницаемым лицом. Она сделала маленький, почти незаметный шаг ближе.

— То есть, если кто-то проберется в ваши комнаты, книжек ему не видать, — произнесла она.

— Все верно, — отозвался Снейп, его голос звучал совершенно бесстрастно. — Уже поздно, мисс Грейнджер, думаю...

Он не успел договорить, Гермиона подалась вперед и поцеловала его. В первую секунду он растерялся, но затем начал отвечать. Только длилось это совсем недолго. Стоило Гермионе провести язычком по его губам, как он отстранил ее, аккуратно держа за плечо. Его глаза были полны желания, но голос оставался лишенным всяких эмоций.

— Вы чувствуете, что потеряли контроль над своей жизнью, и пытаетесь вернуть власть над происходящим. Но не таким способом, мисс Грейнджер. Это произойдет не так.

Она сжала зубы, пытаясь унять раздражение и справиться с обидой.

— Не так? — переспросила она, тяжело дыша.
— Не по вашей инициативе.

Она сердито фыркнула.

— У вас это больная тема? — спросила она зло.
— Как и у вас, — отозвался профессор спокойно. — Но вы же не думали, что со мной просто?

Гермиона сложила руки на груди, отказываясь отвечать.

— Вот у меня на ваш счет никаких иллюзий, — произнес он, а затем жестом указал на центр комнаты. — Вы можете воспользоваться моим камином. Это гораздо удобнее, чем разгуливать по заснеженному лесу.

Она гордо подняла голову и прошла к камину.

— Ваши условия меня устраивают, — сказал он, когда она взяла в руки горсть летучего пороха. — Я начну изучение зелья Броуди сегодня же. Спать я все равно сейчас не смогу...

Гермиона одарила его прожигающим взглядом и сказав:
— До свидания, профессор, — скрылась в камине.

Пламя поглотило молодую женщину, оставив в комнате лишь легкий аромат ее духов.

Весь следующий день Гермиона посвятила работе, стараясь как можно меньше думать о профессоре Снейпе. Хотя мысли о прошедшей ночи, конечно, все равно нет-нет, да заставляли ее замереть, забыться, отвлечься от документа или даже собеседника. Но усилием воли она отбрасывала нежелательные размышления и возвращалась в мир задач и дедлайнов.

А на завтра ее ждала встреча с министром магии. Гермиона подготовилась к ней очень тщательно: надела любимую — и самую дорогую — мантию цвета топленого молока, сделала маникюр, аккуратно уложила волосы, надела сережки, которые очень шли этой прическе. На макияж она потратила времени больше обычного, просидев у зеркала не меньше двадцати минут. Наконец, она надела кулон в виде капельки, который заманчиво скрывался в треугольном вырезе, достаточно глубоком, чтобы вызывать интерес, но достаточно приличном, чтобы не вызывать осуждения.

В приемной ее попросили подождать — у министра было экстренное совещание с министром из Франции, и встреча затянулась почти на час.
Но, войдя, наконец, в кабинет, Гермиона сделала вид, что даже не заметила, что что-то пошло не так.

Министр, Лайонел Деминг, пятидесятилетний мужчина спортивного телосложения с пышной копной пшеничного цвета волос, восседал в большом бархатном кресле своего весьма вместительного кабинета. Он коротко поприветствовал Гермиону, сдержанно извинился за ожидание и предложил ей присесть. Кресло для гостей отличалось богатой отделкой и оригинальной формой ножек, но было значительно меньше хозяйского по размеру.

— Мисс Грейнджер, я о вас наслышан, — сообщил Деминг, коротко улыбнувшись Гермионе.
— Надеюсь, только хорошее, — вежливо отозвалась Гермиона.
— О нет, было разное, и это означает, что кое чему из этих слов можно верить. Когда о человеке говорят только хорошее, это вызывает у меня недоверие.

Деминг был человеком дела. Он спросил у собеседницы, в чем была ее проблема, она ответила — он вызвал ответственного по ее вопросу, и молодая женщина (примерно возраста Гермионы) пришла в кабинет в течение пяти минут.

— Почему не зарегистрировали зелье для отдела мисс Грейнджер?

Девушка, поправив очки, начала копаться в кипе бумаг, которую принесла с собой.

— Это МИМИ? — спросила она.

Гермиона видела, что девушка не просто прекрасно знала, что «это МИМИ» — она еще и узнала небезызвестную «мисс Грейнджер». Более того, Сандра Купер казалась несколько напуганной.

— Ах, вот, была найдена ошибка в заявке, — сообщила Сандра, ее голос чуть дрогнул.
— Могу я увидеть заявку? — поинтересовалась Гермиона.

Сандра поджала губы и придавила кулачком документы. Когда она отвечала, ее голос звучал холодно, но Гермиона отчетливо слышала нервную дрожь.

— К сожалению, это невозможно, это не предусмотрено процедурой...
— Дайте заявку, миссис Купер, — оборвал ее голос министра.

Судя по стальным ноткам, он также заметил нервное состояние своей сотрудницы.
Изучив документ, Деминг взглянул сначала на Гермиону, затем на Сандру.

— Миссис Купер, поясните вот это, — Сандра заглянула в свиток, который держал в руках Деминг, — это выглядит так, как будто было написано позже, цвет чернил отличается.
— Это игра света, господин Министр, — совсем неубедительно ответила Сандра.

Деминг сердито задышал.

— Выпишите мисс Грейнджер подтверждение в регистрации, — процедил он сквозь зубы, а затем обратился к Гермионе: — я разберусь со случившимся.

На этом они распрощались, и Гермиона поспешила вернуться в Институт. В десять начиналось занятие у Снейпа, и она бесстыдно опаздывала.


На часах уже была четверть одиннадцатого, когда она постучала в дверь кабинета Зельеварения.

— Мисс Грейнджер, — прошипел профессор, когда она вошла, — что дает вам право опаздывать на занятие?

Она подняла на него кроткий взгляд, который дался ей не без труда, и ответила:
— Прошу меня простить.

Гермиона заняла свое место и, слушая лекцию, одновременно размышляла о профессоре и их непростых отношениях. Кажется, он решил, что она опоздала из-за того, что произошло во время их последней встречи. Может быть, предположил, что она таким образом показала ему свое превосходство над ним или хотела отомстить.

Но, на самом деле, у нее не было таких мыслей. Скорее наоборот, Гермиона много думала о поведении профессора, и решила начать играть по его правилам. Это, разумеется, не значило, что она не собиралась НИЧЕГО делать. Нет, она поняла, что смысл игры сводился к тому, чтобы Снейп ДУМАЛ, что все происходит по его инициативе.

— Вопросы? — раздался строгий голос профессора.

Гермиона подняла руку.

— Мисс Грейнджер?
— Сэр, а вы могли бы немного подробнее объяснить тему смешения жидких ингредиентов? — спросила она со скромной улыбкой. — Я не совсем поняла порядок действий...

Снейп поднял бровь и оценивающе посмотрел на Гермиону. Чуть помолчав, он, продолжая с подозрением глядеть на нее, ответил на вопрос. Когда он закончил, Гермиона одарила его своей самой очаровательной улыбкой и сказала:
— Большое спасибо за развернутый ответ.

Еще несколько секунд профессор сверлил ее взглядом, затем медленно повернулся к другим ученикам и спросил:
— Еще вопросы?

Вопросов больше не оказалось. Он продолжил занятие.

Слушая его, Гермиона правой рукой делала пометки в конспекте, а левой, как бы задумчиво перебирала кулон. Тот то прятался в вырезе ее мантии, то снова оказывался в тонких пальчиках с идеальным маникюром. Украдкой поглядывая на профессора, в какой-то момент она заметила, что шалость удалась: он задержал взгляд на кулоне, посмотрел в окно, на кого-то из студентов — и вновь на кулон. Его речь при этом не прерывалась.

Когда занятие закончилось, Снейп скупо поблагодарил всех за обучение — это было последнее занятие — и пожелал удачи на экзамене. «Некоторым она особенно понадобится», — сказал он, одарив многозначительным взглядом Муффальдо. Не желая оставаться в обществе профессора слишком долго, все поспешили покинуть кабинет. Все, кроме Гермионы.

Она подошла к его столу, развернула на поверхности свиток пергамента, на котором писала свой конспект, и спросила:
— Скажите, вот здесь я не успела записать. Мне показалось, или вы сказали, зелье седьмого уровня?

При этом она склонилась над столом, отчетливо осознавая, какой обзор сейчас открывало ее декольте.
Профессор думал, что она решила отомстить ему, опоздав? О, нет, ее месть будет гораздо тоньше.

— Именно так, — процедил он.

Улыбнувшись, Гермиона развернулась и сделала шаг — но тут свиток выскользнул из ее рук и упал на каменный пол. Она наклонилась, чтобы поднять его и услышала тихое шипение за спиной: «Ведьма...».

План работал. Собрав свои вещи, она кинула на прощание «До встречи на экзамене», и вышла из кабинета.


Ее хорошее настроение быстро исчезло, когда у самого лифта она повстречала Кейтча.

— Еще немного, и я решу, что ты меня преследуешь, — сказала она, не глядя на мужчину.
— Грейнджер, ты — мой враг номер один, — с фальшивой улыбкой ответил он, — конечно, я тебя преследую.

Со стороны могло показаться, что двое коллег просто ждали лифт, мило беседуя. Но на самом деле атмосфера между этими двумя была настолько накаленной, что от горячих взглядов можно было зажигать костры.

— Кейтч, найди себе занятие поинтереснее. Поработай, например. А то из-за всех этих интриг, у тебя совсем не остается времени на прямые обязанности. Кстати, что ты сделал с бедняжкой Сэнди Купер? Шантаж? Угрозы?
— Хуже, дорогая моя, я ее соблазнил, — светская улыбка не покидала губ Кейтча, — надо сказать, дельце было не из приятных, но что не сделаешь ради того, чтобы доставить тебе неприятности?
— Ты мерзок. — отозвалась Гермиона, а потом прошептала: — Где этот чертов лифт?

Но лифт не стал спасением. Когда они вдвоем оказались в тесной кабине, Кейтч, словно с трудом пытаясь дотянуться до кнопок, так близко склонился над Гермионой, что ей пришлось немного толкнуть его локтем.

— Мерлин, Грейнджер, зачем тебе все это, серьезно? — спросил он, откровенно глядя на ее грудь. — Если бы не это соперничество, мы с тобой могли бы просто славно потрахаться. А из-за всей этой истории ты лишаешь нас такой чудесной возможности.

Наконец, он взглянул в ее разъяренные глаза.
— Я хорош, можешь спросить у Сэнди.

К счастью, Гермионе не пришлось придумывать колкий ответ, так как двери лифта открылись на ее этаже.

— И я уверен, что лучше твоего Снейпа, — крикнул Кейтч ей вдогонку. — Когда проиграешь, приходи, я дам тебе попробовать. Сможешь сравнить.

Вслед за этим он рассмеялся, и двери лифта закрылись. Гермиона потерла переносицу. Она всегда считала Кейтча отвратительным типом, но до недавних пор даже не представляла масштабы бедствия.

В пятницу, у Гермионы на руках были все документы, согласно которым она имела право пригласить профессора в качестве консультанта. Пришлось придумать достаточно сложную причину для МакКомби — она не могла просто сказать ему, что он не справлялся, так как это было неправдой. Вместо этого она сообщила, что в связи с недостаточным выполнением плана за месяц, ей нужно было улучшить показатели вдвое за следующий, а это означало — увеличение мощностей лаборатории, при том быстро и крайне эффективно. МакКомби принял версию Гермионы, и Снейп даже поработал два часа «под его чутким руководством».

Вечером Гермиона ушла домой пораньше, чтобы готовиться к экзаменам, которые должны были состояться в понедельник. Объем материала был не такой уж и большой, но все же следовало перечитать все конспекты, составить резюме по пройденным темам, почитать дополнительную литературу.

В девять вечера раздался стук в дверь. Стоит ли говорить, как редко кто-то стучался в ее дверь? Обычно посетители пользовались камином — который она, правда, отключила, чтобы спокойно заниматься. И, конечно, всегда была договоренность. В худшем случае она получала сов с просьбой встретиться. Но где находится ее квартира, знали только самые близкие люди. Поэтому, уверенная, что это был кто-то из ее друзей, она побежала к двери как была — в бордовом шелковом халате до пола, под которым была сорочка того же цвета. Если они решили побеспокоить ее в квартире, когда камин был отключен, это было что-то срочное и важное. На всякий случай, выставив вперед волшебную палочку, она открыла дверь.

Это был профессор Снейп. Он очень внимательно оглядел ее с ног до головы, пока она недоуменно разглядывала его самого, и в вопросительном жесте указал рукой на комнаты.

— Могу я войти? — спросил он.

Так как Гермиона все еще стояла в проеме с наведенной на профессора палочкой, он уточнил:

— Координаты дал мне Поттер. Мне требовалось срочно вас найти, камин не работал, и я решил, что если кто-то и знает, где вы, так это он.

Палочка чуть опустилась, но было видно, что девушка все еще не убедилась в том, что впускать этого мужчину в дом — безопасно.

— Во вторник вы выбрали для встречи еще более поздний час, тем не менее, я не заставил вас стоять на пороге. Будьте хорошей хозяйкой и впустите меня внутрь.

Последние слова избавили Гермиону от глупого подозрения, что перед ней был не Снейп, а кто-нибудь, выпивший оборотное зелье, и она предложила гостю войти.

Поправляя халатик, она прошла в гостиную, Снейп проследовал за ней. Он сел на диван, тогда как хозяйка квартиры скромно присела на деревянный табурет, который часто служил ей журнальным столиком.

— Я, пожалуй, пойду переоденусь, — сказала она, едва усевшись.
— Нет-нет, это не займет много времени, — заявил Снейп, избегая смотреть на нее слишком долго.

Гермиона чувствовала себя не совсем комфортно в одной сорочке и тоненьком халатике, тогда как профессор был укутан в черную плотную ткань с ног до головы. Но она решила не акцентировать на этом слишком много внимания, поэтому просто выжидательно уставилась на мужчину.

— Испортить зелья, с которыми работал Броуди, было не так-то просто, — заявил Снейп, сложив руки домиком. — Взрыв получился благодаря добавлению не одного, а двух ингредиентов. И назвать случайной такую комбинацию никак нельзя. Вот эти ингредиенты.

Снейп протянул Гермионе свиток пергамента. «Желчь броненосца и толченый рог двурога».

— У Броуди не было доступа к таким ингредиентам. Но Кейтч мог предоставить их. Правда, тогда ему нужно было бы точно знать, чем занимался Броуди... — вслух размышляла она.
— Интересно не это, — сообщил Снейп, — а то, что выяснить это было достаточно просто. Даже вы, пройдя мой курс для Великих Волшебников, могли бы догадаться, какие ингредиенты дают такой эффект.

Гермиона почувствовала, как все внутри нее напряглось.

— Вы хотите сказать, что лаборатория нарочно скрыла от меня, что послужило причиной взрыва?
— Именно так, — кивнул Снейп.

Гермиона даже встала от возбуждения и начала ходить по комнате.

— Расследованием занимались двое, — заговорила она, — МакКомби, и этот новенький, Джером. Который, кстати... о мой бог. Джером раньше работал с Бротхёрстом!

Гермиона запустила руку в волосы, вспоминая, как проходило собеседование.

— Как же я раньше этого не вспомнила? Ведь он упоминал об этом — ну, точнее, не об этом, а о том, что состоял на службе в министерстве, в том же отделе, что Бротхёрст. Я просто не сопоставила эти факты...
— Успокойтесь и сядьте, — велел ей Снейп.
— Я не могу... — отозвалась Гермиона, продолжая расхаживать взад-вперед.
— Если это поможет: когда вы ходите, полы вашего халата раскрываются и я вижу ваши ноги.

Она тут же застыла, сперва непонимающе, а потом со смущением глядя на мужчину.

— Чая? — спросила она после паузы.
— Да, чай будет кстати.


Пока она стояла, склонившись над маленьким стеклянным столиком, что расположился рядом с диваном, и наливала в фарфоровую чашечку горячий напиток, Гермиона поняла, что сейчас вырез ее наряда был совсем уж неприличным, поэтому прижала ладонь к груди. В следующую секунду она услышала смешок, но намеренно не стала смотреть на профессора.
Когда он брал чай из ее рук, их пальцы соприкоснулись, но Гермиона убрала руки, так быстро, как только было возможно, чтобы чашка не упала на пол. У нее в животе все сжималось, но она помнила о своем намерении «играть по правилам Снейпа».

Поэтому она села обратно на табурет, положив ногу на ногу, но придержав полу халата, чтобы он не оголил ее коленей, и обратилась к гостю:

— Как вы считаете, возможно что-то доказать?

Он пожал плечами.

— Для чего? Мисс Грейнджер, вы прекрасно руководите отделом, все, с кем я разговаривал в Институте, очень высокого мнения о ваших профессиональных качествах. И некоторые также впечатлены вашими внешними данными.

Он окинул ее взглядом, от которого мурашки побежали по спине, но Гермиона сделала вид, что его слова никак ее не тронули.

— К чему вы мне это говорите? Вы считаете, я могу выиграть? Стать главой департамента и после этого сжечь на костре всех неверных?
— Нет, я просто считаю, что вы не должны никому ничего доказывать.

Гермиона глубоко вздохнула.

— Речь не о том, что я «человек хороший». Кейтч усердно пытается лишить меня какого-либо уважения со стороны совета, чтобы у них даже мысли не было выбирать меня главой департамента. И даже если я решу сменить место работы, моя репутация в институте сильно покачнется. Это в том числе может повлиять на мою карьеру в дальнейшем. Если я покину институт, это не должно будет выглядеть как бегство. Это должно будет выглядеть как... не знаю, событие, которое заставит их всех кусать локти, понимаете?
— Не нужно стараться усидеть на двух стульях.
— И это говорите мне вы! — горячо воскликнула Гермиона.

Ее щеки раскраснелись, и Снейп просто не мог не заметить, что и грудь ее чуть порозовела из-за столь эмоционального разговора.

— Мисс Грейнджер, я просто хочу вас... — Гермиона была уверена, что он намеренно сделал такую большую паузу, прежде, чем продолжил: — ...предупредить. Эти интриги не для всех. Вы готовы продолжать? Готовы к тому, что дальше будет только хуже и Кейтч ни перед чем не остановится? Ваша репутация может пошатнуться еще больше.
— Я готова, — кивнула она, — я смогу выйти из любой ситуации, и не буду сдаваться. Даже если я проиграю, сделаю это с гордо поднятой головой.
— Гриффиндор — это диагноз, я понимаю, — негромко ответил на ее пламенную речь профессор.

Гермиона закатила глаза. Повисла тишина. Снейп смотрел куда-то в сторону, потягивая чай.

— Эта одежда, мисс Грейнджер... — начал он вдруг.

Она вопросительно вскинула брови, и он перевел взгляд на нее — точнее, на ее халат.

— Это была ошибка. Вам стоит переодеться.

Она дважды моргнула, прежде, чем смысл сказанного дошел до нее. Затем она сложила руки на груди.

— Ну знаете ли, я не стану переодеваться или не переодеваться по вашему дозволению.

Снейп медленно перевел взгляд с ее сложенных рук на лицо. Глядя ей в глаза, он плотоядно улыбнулся и многозначительно произнес:
— Как считаете нужным, мисс Грейнджер.

Она поплотнее запахнула халат на груди и упрямо уставилась в сторону. Низ живота почти болезненно сжимался от его слов и от его взглядов. Она чувствовала, что ее план — соблазнять профессора, но не позволять ему главного — был близок к провалу. Еще немного, и она будет готова позволить ему все, что угодно.

— Прекратите пожирать меня взглядом, — сказала она, слыша, как неубедительно звучал ее собственный голос.

Профессор усмехнулся.

Еще несколько тягучих, напряженных секунд тишины, и Снейп сказал:
— Покажите мне вашу квартиру, мисс Грейнджер.


Сердце Гермионы забилось в два раза чаще. В горле пересохло, поэтому она сделала еще один глоток чая прежде, чем ответила:
— Собственно, она не очень большая. Вы почти все видите...

Профессор встал.
— Я настаиваю.

Она тоже встала. Окинув свое жилище взглядом, она, едва помня себя, заговорила:
— Что ж... здесь гостевая зона. Диван. Кресло мне подарили. А здесь — зона кухни, — Гермиона сделала три шага ближе к обеденному столу и кухне.

Профессор подошел ближе, совсем не глядя на мебель. Его взгляд был сфокусирован на девушке. Так хищник смотрит на свою добычу, ловя каждое движение, чтобы в нужный момент наброситься...

Гермиона прошла к окну, развивающиеся полы ее халата лизнули ноги Снейпа.

— Здесь мой письменный стол, — она провела ладонью по теплой деревянной поверхности.

Он подошел ближе.
Гермиона все еще надеялась вернуть себе контроль над ситуацией, но понимала, что с каждым шагом, с каждым словом кровь в венах начинала течь быстрее, в ушах шумело, а сердце уже билось где-то в горле.

Снейп оценивающе провел рукой по столу, ухмыльнулся и сказал:
— Дальше.

Еще один спазм в животе, и Гермиона сделала еще один шаг.

— Здесь полки с книгами. Вот эта, например...
— Дальше.
— Комод для документов и...
— Дальше, — настойчиво повторил Снейп.

Ей даже нравилась эта игра. Она намеренно оттягивала момент, когда будет открыта белая дубовая дверь. Они прошли в ванную, где Гермиона обратила внимание на бронзовый смеситель.
Уголки губ Снейпа чуть поднялись, но он ничего не сказал, позволив Гермионе немного порассказывать про эмаль в ванной и крашеные потолки.

— А здесь хранятся мои статьи, — она показала на сундук, приставленный к стене.
— Ясно. Продолжайте.

Наконец она подошла к двери в спальню. Нажав на ручку, она, однако не спешила заходить внутрь. Снейп подошел к девушке вплотную.

— Надеюсь, это не какая-нибудь кладовка, — проговорил он на низких тонах, отчего у Гермионы сбилось дыхание.

— Нет, — еле слышно ответила она, открывая дверь в неосвещенную комнату.

Посередине, едва заметная под светом уличного фонаря, стояла большая кровать.
Гермиона потянулась к выключателю, чтобы зажечь большую винтажную люстру, но рука Снейпа накрыла ее ладонь. Хозяйка комнаты сглотнула, и, наконец, с удовольствием почувствовала его руки на своей талии. Они обжигали даже сквозь халат.

— Знаете, уже поздно... — крайне неубедительно начала она, вспомнив их последний поцелуй.

Снейп мягко рассмеялся.

— Вы этого не хотите, мисс Грейнджер.

С этими словами он поцеловал ее, и она сдалась. Она действительно не хотела ничего ему доказывать, не хотела мстить или чему-то учить. Она просто хотела прижаться к нему всем телом и насладиться близостью.

Проснувшись утром, Гермиона сладко потянулась. Давно она так крепко не спала. Взглянув на лежащие на полу халат и сорочку, она улыбнулась, но пустая подушка рядом заставила ее вздохнуть.
Однако профессор Снейп нашелся на кухне, он потягивал кофе и читал газету. От увиденной картины Гермионе захотелось счастливо зажмуриться.

— Доброе утро, — промурчала она, садясь за стол напротив Снейпа.
— Доброе утро, Гермиона, — ответил он, улыбнувшись кончиками губ.

Затем он палочкой призвал чашку кофе, что стояла рядом с плитой.

— Вы сварили мне кофе, как мило, спасибо, — отозвалась Гермиона, очаровательно улыбнувшись.
— Ты же показала мне свою квартиру, — отозвался профессор многозначительно, — теперь я знаю, где у тебя что.

Гермиона вдохнула аромат горячего напитка. Мужчина, тем временем, продолжил читать газету.

— Северус? — позвала она, и он поднял голову.
— М?
— Ничего, — улыбнулась Гермиона.

Он хмыкнул и отложил газету.

— Я читал о тебе, — сообщил он.

Она напряглась, ее спина выпрямилась, пальцы вцепились в чашку. Это не могло означать ничего хорошего, Пророк не писал о ней без ее ведома ничего положительного — только всякие сплетни и мерзости. Она протянула руку, прося передать ей газету.

— Ты сказала, что готова ко всему. Надеюсь, ты не блефовала.

Он передал ей Пророк, открытый на небольшой статье под заголовком «Фейерверки в МИМИ: как Гермиона Грейнджер устроила взрыв за 300 галлеонов».


— Независимая комиссия определила причину взрыва? — воскликнула Гермиона. — Откуда кому-либо вообще стало известно о взрыве? Какая комиссия? В моем отделе без моего ведома?!
— Продолжай читать, — спокойно отозвался Снейп.
— Вина руководителя? Я так сформулировала задачу?! Что это за ерунда?!

Видя, что Гермиона не на шутку завелась, профессор встал у нее за спиной и положил руку на плечо.

— Триста галлеонов, да откуда вообще эта цифра? — спросила она куда спокойнее. — Броуди испортил только одно зелье, а не все семь.
— Но без седьмого невозможно было продолжать опыты, а первые шесть потеряли свои свойства к тому моменту, как была готова вторая партия...
— О, я знаю об этом, черт побери!

Она откинула в сторону газету и сердито сложила руки на груди. Снейп мягко засмеялся. От этого у нее на душе потеплело, и она устало вздохнула.

— Я просто не хочу никаких расследований, — жалобно сказала она, — а вот это, — она указала на статью, — означает, что директор назначит внутреннее расследование. И наверняка спросит, почему он вообще узнал об этом из газеты.
— И почему же?
— Я рассчитывала выяснить все самостоятельно и прийти к нему с готовым ответом. Это в моей компетенции, я не нарушила внутренних правил. Просто, подозреваю, ему хотелось бы быть в курсе.

Снейп по-хозяйски открыл один из шкафчиков, достал оттуда шоколад и положил перед Гермионой. Горько усмехнувшись, она отломила кусочек.

— В твоем отделе все письменно фиксируется, не так ли? — уточнил профессор, сев на свое место.

Она кивнула.

— В понедельник ты придешь на работу раньше обычного и выяснишь, кто работал с желчью броненосца и толченым рогом двурога, вызовешь этого человека к себе. Заранее пригласишь директора, посадишь его на диван и наложишь чары невидимости. Допросишь подозреваемого, думаю, он быстро сломается, ты умеешь находить подход к людям и вызывать доверие. Узнаешь, кто и зачем это сделал, разочаруешься в людях и докажешь директору, что твоей вины в случившемся нет. Статью не опровергнут, Пророк таким не занимается, но перед руководством будешь чиста.

Гермиона чуть улыбнулась, продолжая печально разглядывать заголовок. Хотя бы не на первой полосе!

— А сейчас я должен уходить, — сообщил Снейп.
— А мне надо готовиться к экзаменам! — вспомнила она.

Они посмотрели друг на друга: оба явно не хотели расставаться.

— Может быть, тебе нужна помощь с подготовкой? — спросил вдруг он, и, кажется, сам не ожидал от себя этого вопроса.

Гермиона рассмеялась. Она очень сомневалась, что сможет прочитать хоть что-то, если Снейп будет ей помогать, но согласилась.

Как она и предполагала, изучение материала не зашло слишком далеко. Гермиона все же переоделась в домашнее платье, и пара села на диван. Как прилежная студентка, девушка разложила конспекты, взяла в руки вопросы для подготовки, и начала читать их вслух.

— Тут в принципе все понятно, — сообщила она.
— Так на экзамене и ответишь? — усмехнулся Снейп.

Гермиона вздохнула, а затем игриво посмотрела на профессора.

— А если я буду отвечать неправильно, ты будешь меня заваливать?
— Конечно, — коротко отозвался он без тени улыбки.

Она хитро сузила глаза, а затем чуть подняла подол платья.
— А если так?

Он опустил взгляд на ее колени, затем посмотрел ей в глаза и ответил:
— И так.

Гермиона подняла подол еще выше.
— И даже так?
— Гермиона, я не думал, что ты настолько развратна, — ответил ей Снейп строго, а затем добавил: — Трудно поверить такому счастью.

С этими словами он вдруг схватил ее за талию и притянул к себе, посадив рядом. Гермиона засмеялась. Ее переполняло такое счастье, что она боялась поверить в происходящее. Казалось, в любой момент могло произойти что-то ужасное, что спугнуло бы это хрупкое ощущение безграничного восторга и сладкой гармонии.
Она провела рукой по его щеке и нежно поцеловала.

— Ты еще не все знаешь, — сказала она негромко, осторожно целуя его губы. — Тебя ждут сюрпризы.

На этом подготовка к экзаменам закончилась. Спустя час, выпив чашку чая, Снейп собрал свою одежду по квартире, оделся и сказав «Надеюсь, я помог тебе», ушел, оставив уставшую и счастливую Гермиону грызть гранит науки в одиночку.

Выходные Гермиона провела за подготовкой к экзаменам, а также навестила родителей. С профессором до понедельника она больше не встречалась, хотя думала о нем постоянно. В воскресенье вечером он прислал ей сову с письмом, в котором написал:
«Гермиона, удачи на экзамене, хотя тебе она совсем ни к чему. И помни, я буду строгим и беспристрастным экзаменатором. Не представляю, как ты сможешь смягчить меня. Можем обсудить это завтра в твоем кабинете в 12.00. Северус».

Она рассмеялась и ответила, что обязательно подумает над его предложением и сможет ответить в понедельник, в любом случае, он планировал работать в их лаборатории в это время.

Утром, уже будучи в офисе, она получила ответ:
«Вы испытываете судьбу, мисс Грейнджер, на экзамене я могу задать вопросы, ответы на которые вам совершенно точно не известны».

Полная сил и энергии, с пяти утра Гермиона изучала заявки Лаборатории, их отчеты и планы.
К восьми утра у нее было два явных подозреваемых — МакКомби и Джером. Ничего нового: оба запрашивали одинаковые зелья, оба имели компетенцию работать с ними, и ингредиенты, попавшие в котел Броуди, числились в списке материалов, с которыми работала лаборатория. В них не было ничего необычного, они были полностью оправданы поставленным Гермионой планом.

К счастью, директор уже был на месте, когда в восемь тридцать она пришла в его приемную. Он получил ее сову, где она просила о встрече, и был готов принять.

— Хотите рассказать мне о взрыве на триста галлеонов, мисс Грейнджер? — поинтересовался он, разглядывая собственные пальцы.
— Нет, сэр, хочу узнать, что за комиссия проводила какие-то изыскания без моего ведома.

Фабиус Смит внимательно посмотрел на свою подчиненную. Она села в кресло, сложив ногу на ногу, и ни на секунду не казалась виноватой. Нет, в ее позе и взгляде был вызов.

— Предполагаю, Кейтч несколько перестарался...

Гермиона вопросительно подняла брови.

— Я могу только догадываться, но это похоже на его рук дело, неправда ли? — уточнил он.

Она тяжело задышала.

— Прекрасно, мистер Смит, в вашем собственном Институте руководитель отдела проводит «независимые» расследования, результаты которого помещает в газете. Это удар не только по моей репутации, это удар по ВАШЕЙ репутации, и по репутации всего Института.

Лицо Смита приняло менее дружелюбное выражение.

— Мисс Грейнджер, вы тоже не забывайтесь, — холодно сказал он.

Гермиона приняла чуть более расслабленную позу.

— Простите, директор. Меня крайне возмутила заметка в Пророке, и нам с вами обоим понятно, кто за этим стоит. Кейтч чувствует себя совершенно безнаказанным. И, знаете, что самое главное? Я не ставила некорректных задач. По всем документам это четко видно. Я ввела систему документации всех действий сотрудников, вся информация дублируется, поэтому это легко проверить.

Она подалась вперед, переходя на спокойный, доверительный тон.

— Я считаю, что кто-то из моего отдела подстроил это. Это была провокация, из которой Кейтч решил разыграть спектакль с якобы ошибочными действиями с моей стороны.

— Ваше предложение? — спросил Смит недовольно.

Очевидно, ему не нравилось то, что Гермиона была права.

— Я знаю, кто это был, точнее, у меня два подозреваемых. Я вызову их сегодня в кабинет и расспрошу. Уверена, что виновный сознается. Я хотела бы предложить вам присутствовать при разговоре, но незримо. Вы наложите на себя Чары невидимости, и сможете услышать весь разговор.
— Не слишком ли это?..
— Нет, сэр, не слишком. Мне нужна будет поддержка на Совете, — горячо заявила она. — Вполне возможно, что я не смогу добиться письменного признания от того, кто устроил эту провокацию, поэтому все доказательства, что у меня будут — мои и ваши слова. Мое слово может мало значить на Совете, но вот ваше будет весьма весомо. Вы можете поддерживать или не поддерживать мою кандидатуру, но я совершенно точно знаю, что для вас важны такие понятия, как честность, преданность делу и организации, справедливость и непредвзятость.

Смит потер подбородок.


Сотрудники приходили в офис в девять утра, поэтому двое успели пройти в кабинет руководителя отдела незамеченными.
Гермиона вызвала к себе МакКомби и Джерома. На лице первого была вежливая улыбка, второй же, казалось, нервничал.

— Господа, вы, вероятно, видели заметку в Пророке о взрыве у нас в Лаборатории? — поинтересовалась она у сидящих перед ней мужчин.

Их разделял ее стол, но даже так она чувствовала, как взволнованно подергивал ногой Джером. МакКомби же вскинул на нее изумленные глаза.

— Заметка? Я не видел. О чем там речь? Откуда они вообще о узнали?

Гермиона вздохнула и, достав из тумбы газету, протянула ее МакКомби. Читая, он заливался краской гнева.

— Это невероятно, откуда у них эти данные? Никто не проводил никаких расследований, в Лаборатории не было посторонних! Поэтому вы вызвали нас, мисс Грейнджер?
— Лишь отчасти.

Джером сохранял тишину. Гермиона изложила им факты: о том, как было испорчено зелье, какими ингредиентами, и что они оба работали с ними, а значит — оба были под подозрением.

— Мне крайне неприятен этот разговор, так же, как и вам, — сообщила она. — И я не хочу выносить вердиктов, пока не услышу ваших версий. Но мне непонятно на данный момент, как ингредиенты попали в котел Броуди и, главное, почему ВЫ не смогли сказать мне, что именно произошло.

Джером внимательно посмотрел сначала на Гермиону, затем на МакКомби. МакКомби ответил ему суровым взглядом.

— Джером, выйдите, пожалуйста, из кабинета, — сказал он.

Мужчина кивнул, взглянул на начальницу, на случай, если она возражала, и вышел.
Сердце Гермионы забилось чаще. Она до последнего надеялась, что виноват был Джером.

— Мисс Грейнджер, мы с вами давно работаем вместе, — сказал МакКомби мягко, — и вы знаете, что у меня трое детей. Вы — прекрасный руководитель, замечательный человек. Но... Мне. Нужны. Деньги.

Гермиона сглотнула. Она чувствовала, что если немедленно не возьмет себя в руки, на глаза могут навернуться слезы обиды. Поэтому она начала говорить — просто, чтобы не дать себе возможность отреагировать эмоционально.

— Вы хотите сказать, МакКомби, что Кейтч предложил вам денежное вознаграждение, за которое вы устроили взрыв в Лаборатории, а также сфабриковали документы, указывающие на мою вину и передали эти документы журналистам?
— О, нет, я не плохой человек, мисс Грейнджер, не надо думать, что я обошелся бы с вами настолько жестоко. Кейтч предложил мне подработку, это были не просто «деньги», а возможность дополнительного заработка. Я знаю, вы это не поощряете, но моим девочкам все равно, много ли папа работает, или мало, если у них нет новых мантий каждый месяц. Взамен за предоставленную возможность он попросил устроить небольшую диверсию. Он уверил меня, что это никак вам не повредит, просто небольшая неприятность, почти что — шутка. Он же сообщил, как именно я должен действовать.

Гермиона кивала головой в такт его словам, представляя, как Кейтч мог соблазнить МакКомби немалыми деньгами взамен на «пустяковое» одолжение. Это, разумеется, не значило, что она была готова простить.

— Но я не подделывал никаких документов и не имел никаких дел с Пророком. Я был искренне рассержен, когда увидел статью. Я чувствую, что Кейтч использовал меня.
— Еще как, МакКомби, еще как. Что ж... не могу передать, как вы меня разочаровали, — сообщила она совершенно искренне, — вы были одним из ключевых членов команды, человеком, на которого, я думала, можно положиться, кому можно доверять.

Щетинистые щеки МакКомби покрылись румянцем. Гермионе было почти жаль его.

— За все то хорошее, что вы сделали для нашего отдела, я дам вам возможность уволиться по собственному желанию.
— О, мисс Грейнджер! Прошу вас, не надо... — взмолился мужчина.
— Послушайте, вы же не думаете, что я, в самом деле...

Он упал на колени, сложив руки в молящем жесте. К этому Гермиона не была готова. Она тоже встала, подошла к мужчине и начала тянуть его за руку вверх, чтобы он встал:

— МакКомби, прекратите этот спектакль...
— Где я найду сейчас работу? Мне нужно платить за уроки танцев у Марии. А Виктория только-только начала летать на метле сестры, и ей очень хочется свою собственную.

Сердце Гермионы забилось чаще, но что-то в мозгу щелкнуло. «Он мной манипулирует», — осознала она.
И в тот момент она поняла, что МакКомби часто пользовался этим приемом: рассказывал о своих дочерях, заставлял ее сопереживать им. Возможно, некоторые ошибки сходили ему с рук чаще, чем другим из-за этих самых «девочек».
Нет, он не был плохим человеком. И он любил своих дочек, это был трогательно. Но Гермиона не могла позволить ему снова заставить плясать под его дудку.

— Мистер МакКобми, как я сказала, я сделаю вам большое одолжение, позволив уйти по собственному желанию. Это все, что я могу для вас сделать. Заявление передайте Оливии. А сейчас, прошу вас выйти из кабинета.

МакКомби поднялся на ноги и, опустив голову, медленно вышел.

— О мой бог, вы видели что-то подобное? — обратилась Гермиона к Смиту, устало потирая лицо.

Директор Института снял с себя заклинание и сел в кресло, в котором минуту назад сидел МакКомби.

— Н-да... Вы держались молодцом. Просто стальная леди.

Гермиона взглянула на начальника. Кажется, в его голосе она услышала неодобрение. Вероятно, Смит поддался на жалкий спектакль МакКомби. Это немного разозлило Гермиону, поэтому она достаточно холодно произнесла:

— Итак, вы подтвердите мои слова перед Советом? О том, что Кейтч подкупил моего сотрудника, и тот устроил диверсию?

Директор ответил утвердительно, а затем спросил, собиралась ли Гермиона требовать опровержения от Пророка.

— Нет, — отозвалась она. — Допрос я провела, в людях разочаровалась, — произнесла она, вспоминая напутствия Снейпа. — А Пророк таким не занимается. И какой смысл? Эта статья имеет значение для меня, для Кейтча, для Совета. Большинство простых обывателей ее даже не заметило. А вот если я начну развивать эту историю, могу получить совершенно ненужное внимание.

МакКомби кивнул, задумчиво глядя на молодую женщину. Сейчас она казалась ему особенно интересной. Мантия благородного синего цвета эффектно оттеняла карие, почти золотые глаза, волосы сегодня непривычно волнами лежали на плечах, взгляд был дерзок и в то же время расчетлив. От нее волнами исходила энергия и властность.

— Кажется, я недооценил вас, мисс Грейнджер, — сказал вдруг он, и Гермиона отвлеклась от перекладывания бумаг из лаборатории, что изучала все утро.

Она взглянула на директора.

— Намекаете, что, может быть, отдадите голос не исходя из мужской солидарности, а наиболее достойному? — в ее голосе было столько иронии, что Смит не смог рассердиться.
— Я в любом случае намеревался так поступить. Однако, это не значит, что я стану как либо влиять на мнение Совета. Пускай эта битва будет честной, и победит сильнейший. Просто теперь я вижу, что это будет гораздо интереснее, чем я сначала думал.

В двенадцать Гермиона пригласила в кабинет Снейпа, работавшего в Лаборатории. Он, как и все ее посетители в тот день, сел в кресло, в котором ранее сидел МакКомби. Профессору стоило вопросительно поднять бровь, и Гермиона изложила ему все события того утра.

— Все прошло по плану, — прокомментировал ее историю Снейп. — Ты должна быть довольна.
— Довольна? Ты слышал, что я сейчас рассказала? Человек, которому я доверяла шесть лет, предал меня!

Снейп встал из кресла и, обогнув письменный стол, подошел к Гермионе. Он помог ей подняться, подав руку, и усадил на стол. Так ему было гораздо проще смотреть ей в глаза, поглаживать ее румяные щеки и высокий лоб, запускать руку в волнистые волосы и негромко успокаивать:

— Это случится с тобой еще не раз, Гермиона. Просто извлеки из этого урок. А по возможности — еще и выгоду.
— Выгоду? — она задумалась. — О, у нас освобождается место руководителя лаборатории. Ты не хотел бы сменить место работы?

Снейп усмехнулся:

— Дорогая, я никогда не буду работать под твоим началом.
— Ах, ну да, ну да, — протянула она. — Ведь ты должен доминировать во всем... А ты не думал, что работать под началом женщины и при этом оставаться альфа-самцом — вот апофеоз мужественности?
— Во-первых, меня совершенно не угнетает мысль о том, чтобы работать под началом женщины, директор Хогвартса сейчас МакГонагалл, и меня это устраивает. Я не буду работать под началом МОЕЙ женщины, это большая разница. И у меня нет необходимости кому-то доказывать свою мужественность. Зато есть желание не устраивать себе лишние проблемы, если я могу легко их избежать.
— Что ж, это мудро, — согласилась Гермиона.

А затем она прильнула к профессору, позволяя и ему обнять ее.

— Ну так что, профессор Снейп, что смягчит вашу беспощадную экзаменаторскую натуру?
— Я должен возвращаться в Лабораторию, поэтому без непристойностей. Простой горячий поцелуй от вас, мисс Грейнджер, и мягкое прикосновение вашей груди к моей — вот все, что нужно, чтобы я не задал вам «неудобных» вопросов.

Гермиона с удовольствием выполнила требования Снейпа, и он ушел, оставив ее в гораздо лучшем расположении духа. Теперь она была готова идти на экзамен. Перекусив и снова перечитав некоторые записи, она пошла в учебный центр.

Экзамены прошли гладко, и по всем предметам она получила высший балл. Впрочем, справились и остальные студенты. В тот же вечер всем выдали сертификаты Великих Волшебников. Гермиона не ожидала, что все пройдет так гладко — за каждым углом она ждала Кейтча с каким-нибудь гадким сюрпризом.

А в семь часов ее ждало внеочередное собрание руководителей отделов. По последней проблеме, связанной с Отделом Снабжения, появились новости, и Пламптон собрал коллег на совещание. Когда все обсудили основные моменты, Гермионе задали вопросы о статье в газете, но она ответила достаточно обтекаемо, при этом, дав понять, что статья была вымыслом, и если бы все было действительно серьезно, она бы тут не сидела.
Пламптон предложил всем поздравить ее с получением статуса Великого Волшебника, и раздались одобрительные аплодисменты.

Однако Кейтч, встав, прочистил горло и сказал:
— Если бы еще это было достигнуто честным путем...

Гермиона сердито сузила глаза, а Кейтч ловким движением руки достал из внутреннего кармана мантии конверт. В нем были фотографии, которые он быстро раздал руководителям департаментов и самому Пламптону.

— Если кто-то не в курсе, Снейп — преподаватель Грейнджер, вел Зелья на курсе Великих Волшебников и, более того, — весомо добавил он, — принимал экзамены.

Наконец, снимки попали и в руки Гермионы. На ряде фотографий были запечатлены они со Снейпом у ворот Хогвартса — он подавал ей руку, помогая пройти через сугробы. На второй все было куда хуже — Гермиона в сорочке и халатике (который прекрасно на ней сидел, как она не без удовольствия отметила) стояла в дверном проеме, жестом предлагая Снейпу войти внутрь.

«Какой он высокий по сравнению со мной. И какие широкие плечи...» — подумала она, а затем сосредоточилась на собрании.

Кейтч как раз продолжил свою речь:
— Кто бы мог подумать, мисс Грейнджер, что вы опуститесь до того, чтобы зарабатывать пятерки через постель...

Щеки Гермионы вспыхнули от гнева.

— Мистер Кейтч, я бы попросил вас не кидаться подобными обвинениями, — охладил его пыл Пламптон, на что тот в якобы примирительном жесте поднял руки.

Но сказанное было не вернуть. Гермиона оглядела своих коллег. Кто-то не проявил интереса к снимком, но кто-то разглядывал их с явным любопытством и даже жадностью. На лицах парочки женщин было написано явное осуждение.

Гермиона прочистила горло:

— Позвольте полюбопытствовать, мистер Кейтч, как были сделаны эти снимки?
— То есть, вы не отрицаете, что вас связывают любовные отношения с Северусом Снейпом? — тут же откликнулся Кейтч, явно довольный.
— Я ничего не признаю и не отрицаю, я взрослая свободная женщина, поэтому совершенно не обязана никак и не перед кем оправдываться, объясняться или что-либо доказывать. Это решение каждого из находящихся здесь, как относится к этим снимкам: как к доказывающим мое аморальное поведение, или как к простым фотографиям из жизни людей, за которыми может скрываться какая угодно история. Или же как к доказательству беспринципности и непорядочности мистера Кейтча, — здесь она сделала ударение, как бы подсказывая, какой ответ будет верным, — который готов пойти на слежку с использованием фотоаппарата ради того, чтобы унизить женщину, унизить одного из членов своей команды, которой мы по идее являемся. Коллеги, кто еще из вас хотел бы оказаться на одной дорожке с Кейтчем и познакомиться с его методами ведения борьбы?

Лица присутствующих явно изменились. Колдуны и ведьмы задумались, теперь глядя на фотографии по-новому.

— Кто из вас считает, что ему нечего скрывать и спокойно воспринял бы новость о том, что фотограф тридцать минут сидит в кустах, поджидая, пока произойдет что-нибудь по его мнению пикантное?

Они молчали.

— Спасибо, мистер Кейтч, — она повернулась к чуть приунывшему коллеге, — что так ярко продемонстрировали нам, на какую низость готовы пойти. Впредь мы все будем начеку.

Кейтч стиснул зубы.
Он не нашелся, что сказать при всех, но зато подошел к Гермионе сразу после собрания. Широко улыбнувшись, он, тихо, чтобы никто не услышал, прошипел:

— Ты, маленькая шлюха, пожалеешь о том, что тут сегодня произошло, поняла?

Гермиона расплылась в ответной улыбке:
— Ты развернул такую бурную деятельность, и все ради меня. Даже лестно. Продолжай, пока что все твои подлости оборачиваются в мою пользу.

К ним подошел Пламптон, видимо, заметивший неестественно дружелюбные лица коллег.

— Вам бы, дорогие мои, немного остыть. Кейтч, то, что было сегодня — это ниже даже тебя.

Гермиона попрощалась с мужчинами и поспешила покинуть комнату. Оказалось — Кейтч проследовал за ней. Он нагнал ее лишь у лифта. В Институте уже было пусто, и лифт приехал без пассажиров. Гермиона чувствовала волнами исходившее от Кейтча раздражение, поэтому замешкалась, не желая оказываться с ним в кабинке наедине. Но он схватил ее за плечо, и раньше, чем она успела опомниться, втащил ее внутрь. Он крепко держал ее правую руку, не позволяя достать палочку, и остановил лифт, как только его двери закрылись.

Затем, припечатав Гермиону к стене, он прорычал ей в лицо:
— Ну и каково это, кувыркаться в постели с бывшим Пожирателем?

Гермиона молчала, понимая, что любой ее ответ будет расценен как провокация. Она могла думать лишь о том, как достать палочку.

— Я вообще-то задал вопрос, Грейнджер!
— Физическая сила и принуждение — единственный твой способ продемонстрировать превосходство надо мной? — спросила она ровно.
— Я знаю, что ты сама этого хочешь, иначе не ввязалась бы в эту борьбу. Думаешь, я не знаю, что ты, будучи властолюбивой стервой, любишь, чтобы тебя саму кто-нибудь ставил...

Договорить он не смог, так как Гермиона смогла высвободить колено и ударить мужчину между ног. Он чуть ослабил хватку, и девушка смогла достать волшебную палочку. Следом она оглушила Кейтча, и он застыл в некрасивой скорченной позе.
Выходя из лифта, Гермиона бросила мимолетный взгляд на Кейтча, и решила, что будет неправильно, если он будет занимать лифт, мешая коллегам пользоваться им. Поэтому она отлевитировала его в ближайшую кладовку и наложила дополнительное замораживающее заклинание, о котором узнала, готовясь к экзамену на Великого Волшебника. Все же, обучение дало ей столько хорошего!

Тем вечером Снейп снова пришел к ней — и снова через дверь.

— Я открою для тебя камин, — произнесла Гермиона, как только Снейп вошел в квартиру.

Он пожал плечами.

— И у меня есть первые фотографии для нашего семейного альбома, — иронично заявила она, протягивая ему снимки Кейтча. — Смотри, это ночь нашего первого поцелуя, а это первая ночь любви. Можем поставить в рамку на камин.

Снейп перевел недоуменный взгляд на девушку.

— Поясни? — коротко потребовал он, разглядывая фотографии, и Гермиона рассказала ему о том, как прошло совещание.
— Есть что-то еще, — пробормотал он, когда она закончила. — Пока ты рассказывала, у тебя перед глазами все время мелькала какая-то картинка...

Ее глаза удивленно расширились.

— Ты использовал легилименсию? — ошарашенно спросила она.
— Я часто делаю это неосознанно, и это происходит только если человек очень яростно старается мне что-то показать.
— Это возмутительно! — воскликнула она.
— Ты не была против, когда я делал это ночью, — откликнулся Снейп, улыбнувшись кончиками губ, и Гермиона чуть покраснела.
— А я думала, как это тебе удавалось угадывать, что мне нравится...
— Я использую магию не только чтобы левитировать котлы, — он самодовольно скривил губы, а затем продолжил: — У тебя в сознании, была какая-то картинка. Я не смог рассмотреть ее, ты пыталась скрыть, хотя она так и просится наружу.

Гермиона пожала плечами, глядя в сторону.

— Ты хочешь, чтобы я узнал, но что-то тебя останавливает от того, чтобы рассказать мне. Что это?

Ее плечи поникли.

— Не хочу, чтобы ты тут же надел свои доспехи и помчался защищать честь дамы. Мне не нужны сейчас лишние неприятности.

Лицо Снейпа окаменело.

— Что Кейтч тебе сделал? — процедил он.

Гермиона поняла, что скрывать было бессмысленно, поэтому вкратце рассказала, что произошло в лифте. Ей было неловко, по какой-то причине она чувствовала себя так, будто сама была виновата в случившемся, будто она сама допустила это. И она заметила, что старалась преуменьшить вину Кейтча, сделать так, чтобы история не казалась чем-то таким уж ужасным.

Но Снейпу хватило и облегченной версии, чтобы серьезно разозлиться. Он немного походил по комнате взад-вперед, потом подошел к Гермионе и сжал ее плечи.

— Я больше не допущу подобного. Ты под защитой, — сообщил он, и вопреки разуму, она почувствовала себя в полной безопасности.

Это было потрясающее чувство, она впервые полностью поняла смысл фразы «Как за каменной стеной».

— Ну ладно, теперь, когда мы все выяснили... хочешь чая?

Снейп многозначительно посмотрел на нее и, грязно ухмыльнувшись, ответил:
— Хочу.

Гермиона вспомнила, чем обычно заканчивались их чаепития, и уточнила:
— На самом деле — чая.

После она занялась приготовлением напитка. Сидя за столом, они с профессором обсуждали разные темы, говорили обо всем подряд: о погоде, о выходных, о Хогвартсе, о министерстве, обсудили несколько статей в Пророке и новости в мире Зельеварения.

— Я в самом деле не представляла, что когда-то буду вот так сидеть с тобой на кухне и запросто болтать, — сказала Гермиона, когда темы, кажется, немного иссякли и наступила приятная, спокойная тишина.
— То есть, это больше всего удивляет тебя в наших отношениях? — Снейп вопросительно поднял бровь.

Гермиона рассмеялась.
— О, нет, в наших отношениях меня больше всего удивляет то, что они меня не удивляют. Все кажется таким правильным, гармоничным. У меня совсем нет мыслей вроде «о, боже, что же я делаю?».

На этот раз рассмеялся Снейп. Затем он задумчиво посмотрел на Гермиону и спросил:
— Тогда как ты смотришь на то чтобы следующие выходные провести вместе?

От его вопроса и от его взгляда у нее побежали мурашки по спине. Почему-то вопрос показался ей важным — может быть, потому что профессор казался неожиданно серьезным, будто делал предложение руки и сердца.

— С удовольствием, — ответила она, счастливо улыбнувшись.
— Я предлагаю отправиться в Италию. Сейчас там гораздо теплее, чем у нас, и я знаю один отличный ресторан. И там есть место, где мы можем остановиться.

Гермиона откинулась на спинку стула, обняв себя. На ее лице блуждала глупая улыбка. Снейп это заметил и, видимо, принял это на свой счет. Может быть, он решил, что девушка находит его смешным. Вопрос «В чем дело?» он задал очень напряженным тоном.

— Если бы кто-то спросил меня, предпочту я спланировать свое путешествие сама, или доверю близкому человеку, я бы сказала: «конечно, сама». Но на практике, я испытываю какое-то странное удовольствие от того, что ты все за меня решил. Меня это даже немного пугает.

Снейп хмыкнул.

В ту ночь он не остался до утра, так как должен был еще поработать — домашние работы, по его словам, уже скопились в огромную кучу, а студенты ждали своих двоек.
И Гермиона испытала чувство потери, когда Снейп исчез в камине, оставив ее одну в большой холодной квартире. Когда она успела так привыкнуть к его присутствию рядом? Когда начала так скучать по нему, стоило им расстаться?

На следующий день Гермиона с самого утра договорилась о встрече с Министром. Лайонел Деминг с явной радостью встретил ее, и в этот раз предложил чай.

— Господин Министр, в прошлый раз вы сказали, что много обо мне слышали, не так ли?

Деминг утвердительно кивнул.

— Это было лестно, но сейчас я хотела бы совершенно серьезно узнать, какое именно мнение у вас сложилось обо мне?

Он вопросительно изогнул рыжую бровь и, чуть помедлив, ответил:

— Не боитесь услышать откровенный ответ?
— Я не святая, но бояться мне точно нечего, — спокойно отозвалась Гермиона.

В этот визит она в целом чувствовала себя гораздо более уверенно.
Деминг рассмеялся на ее ответ — совершенно искренне и непринужденно.

— Не святая — это точно. Что ж, вы — женщина, которой стоит опасаться.

На этот раз удивление отразилось на лице Гермионы.

— На первый взгляд кажетесь милым созданием с располагающей к себе внешностью. Но рука у вас стальная, и если кого-то берете за яйца... Прошу прощения, но это цитата... то вырваться шансы не велики. Любите руководить, поучать, даже вышестоящих по должности, считаете, что всегда правы. К сожалению для многих, действительно всегда правы. Бесстыдно пользуетесь своим женским обаянием, но при этом пытаетесь убедить всех, что боретесь за равенство полов. Предполагаю, что это у вас такая оборонительная позиция, ибо с таким фасадом действительно должно быть непросто строить карьеру.

Гермиона едва удержалась от того, чтобы закатить глаза. «Фасад»... Деминг был настоящим воякой, который за словом в карман не лез, и слова «тонкость» и «изящество» были не из его лексикона. Хотя, портрет он нарисовал довольно точный.

— Не думаю, что все из этого правда... — откликнулась Гермиона, скромно улыбнувшись.
— Вполне возможно, что вы так думаете, — ответил на это Деминг.

Она вздохнула. Положив ногу на ногу, она чуть подняла подбородок и сказала:

— Вам симпатична такая характеристика?
— Вполне, — кивнул головой с пышной шевелюрой Министр.
— Вам в Министерстве нужен сотрудник на руководящую должность с большим опытом управления проектами, обширными знаниями в области Зельеварения, способный вдохновлять команду на достижение высоких результатов, УЖЕ имеющий неплохую команду, которая пойдет за ним хоть на край света, со стальной рукой и милым «фасадом»?

Министр расплылся в улыбке.

— Это было очаровательно, — высказался он, задумчиво потирая ручки кресла.
— Пользу, которую я могу принести, вряд ли можно переоценить. Я думаю, мистер Смит, наш директор, готов будет меня порекомендовать, как и мой непосредственный начальник, глава Департамента, мистер Пламптон.

Деминг ухмыльнулся:

— Мисс Грейнджер, у меня есть источники куда более надежные, хотя Смит уже высказался о вас, и я понял, что он высокого мнения о ваших профессиональных качествах.

Она пожала плечами.

— Прекрасно. У вас есть для меня должность?
— Найдем, — отозвался Деминг и попросил свою помощницу принести ему свиток с информацией по кадрам.
— В Департаменте международного магического сотрудничества есть должность руководителя Британского филиала международной конфедерации магов. Для вас по сути это будет горизонтальное перемещение, должность не выше и не ниже, чем занимаемая в Институте. Но все-таки работа в Министерстве более престижна и куда полезнее для будущей карьеры. Кроме того, через год глава департамента уходит на пенсию. А это значит, у кого-то будет шанс возглавить департамент. Очень перспективное место.

Гермиона попросила подробнее сообщить об обязанностях и условиях.

— Моя зарплата сейчас на двадцать процентов выше, — заметила она, серьезно глядя на Деминга.

Он развел руками.

— Я не готова менять нынешнюю работу на худшую по каким-либо параметрам, даже не смотря на перспективность. Все, что находится в будущем — за пределами моего контроля. Но я понимаю, что вы можете быть не готовы сразу повышать зарплату. Я предлагаю составить для меня план на ближайшие три месяца. Если я выполню план, вы поднимите мне зарплату на двадцать пять процентов.
— Вы сказали, на двадцать.

Она покачала головой.

— Мне нужен рост, — просто сказала она.

Он склонил голову на бок, восхищаясь молодой женщиной перед ним. Не многие, как она, знали, чего хотели, и еще меньше было людей, которые не боялись что-то делать и делали для достижения целей. Но он не готов был сдаваться сразу.

— Ваша зарплата будет практически равна зарплате главы департамента...
— Я никогда не обсуждаю свою заработную плату с коллегами.

Деминг чуть улыбнулся.

— Вы можете выходить на работу, мисс Грейнджер. Трейси объяснит вам, где кабинет.
— Когда? — сдержанно спросила Гермиона, хотя внутри нее взрывались фейерверки.
— Хоть завтра.
— Что насчет моей команды? Это... два человека. Моя личная помощница, она моя правая рука, и волшебник, который отлично управляет проектами, вне зависимости о сферы. Быстро изучает специфику и дальше — берет все на себя.

Деминг засомневался. Она даже не знала, кто уже был в отделе.

— Пока что не буду никого увольнять, но почти наверняка это придется сделать в течение последующих трех месяцев. Не все будут готовы работать под моим началом, я уже имею такой опыт. И не все подойдут мне. Уверена, через три месяца и для моих людей найдется вакансия.
— Мисс Грейнджер, вы действительно умеете добиваться своего, слухи не врали, — сказал Деминг. Жду вас троих в понедельник.

Гермиона широко улыбнулась.

— Спасибо, господин Министр. Вы будете счастливы, что взяли меня на работу.

С этими словами, сказанными без бравады, мягко и искренне, она ушла, не веря до конца в случившееся.


Профессор в тот день не пришел, и Гермиона пыталась справиться с разочарованием мирно — читая книгу и потягивая горячий имбирный чай.

Их отношения пока не имели названия, не был понятен их формат, не были ясны обязательства сторон и их возможности. Если Северус не пришел, значит, и ей его искать не стоило? А что, если он рассчитывал, что на этот раз Гермиона проявит инициативу? Отбросив все эти мысли, Гермиона твердо решила не делать ничего. Он хотел во всем вести? Пускай.

В среду к Гермионе неожиданно пришел посетитель. Это был Гарри Поттер, и хотя все в отделе знали о давней дружбе его с их начальницей, визит был похож на приезд королевы.
Оливия достала лучшие чашки, Белби очень энергично пожал руку Волшебного Мальчика, демонстрируя всем, что давно знаком с Гарри — хоть и шапочно.
Из слов друга Гермиона узнала, что в Хогвартсе готовилась встреча выпускников.

— Пятнадцать лет, как мы окончили школу! — воскликнул Гарри. — Представляешь?

Да... одновременно недавно и давно. Столько всего произошло с тех пор...
И некоторые события, если взглянуть на них с точки зрения прошлых лет были совершенно невероятными.

— МакГонагалл просит встретиться в Хогвартсе, чтобы обсудить речь.
— Ты будешь произносить речь? — немного растерянно спросила Гермиона.

Как только Гарри сказал про Хогвартс, ее мысли завертелись вокруг Северуса Снейпа, поэтому друга она слушала не очень внимательно.

— Мы все будем, ты, я и Рон. Поэтому она и просит нас троих приехать в Хогвартс.
— Ах, понятно. И когда?
— Встреча через две недели. Когда ты сможешь?

Сперва Гермиона открыла ежедневник, чтобы проверить расписание, но затем громко захлопнула его. Какие дела могли у нее быть, если в понедельник она должна была окунуться в совершенно новую жизнь. Она не знала, что ждало ее впереди. Именно поэтому она ответила:

— А может, сегодня?

Поэтому, и еще потому, что это дало бы ей законное право появиться в школе и узнать у Снейпа, какого черта он не пришел вчера и никак ее не предупредил.

Сперва Гарри растерялся.

— Э-э, я вообще не планировал...
— У меня тут такое... что лучше не откладывать дела в долгий ящик.
— Я понял, — задумчиво ответил Гарри. — Я обещал Джинни погулять сегодня с Джеймсом, но, может быть, мы сможем перенести это на завтра.

Они условились, что Гарри узнает о своих планах и планах Рона, и если все будет хорошо, они отправятся в Хогвартс тем же вечером.


Все было хорошо. Поскольку их официально пригласили на встречу, они могли воспользоваться камином, и никаких трудных перемещений не требовалось. Гермиона убедила друзей прибыть к ней в кабинет, чтобы переместиться оттуда. Но прежде, чем они шагнули в камин, она посадила их на диван. Сама осталась стоять, то расхаживая из стороны в сторону, то прислоняясь бедром к письменному столу, то замирая у окна.

— В чем дело? — первым не выдержал Рон.
— У меня появился мужчина, — весомо заявила Гермиона.

Молодые люди фыркнули.

— И что, Гермиона? — спросил Рон. — Мы знаем, что у тебя бывают мужчины, ты большая девочка.

Она вздохнула.
— Это кто-то, кого вы знаете. И я боюсь, что вы не одобрите мой выбор.

Оба уставились на нее с ужасом в глазах. Судя по выражениям лиц, они как минимум представили Волдеморта. А то и Гроупа, брата-великана Хагрида.

— Почему? — разлепив сухие губы, тихо спросил Гарри.
— Что, почему? Почему не одобрите? Почему я боюсь? Почему жизнь так сложна?
— Ну, в принципе, все вот это... Ладно, давай начнем с вопроса попроще — кто он?

Гермиона внимательно посмотрела на друзей, словно прикидывая, готовы ли они принять новость.

— Я просто хотела бы, чтобы вы несколько секунд смотрели на меня, выпучив глаза, но потом проглотили все те вопросы и комментарии, которые появятся в голове, и просто поддержали меня. По возможности — порадовались. Потому что в этот раз это что-то особенное, и я чувствую, что то, что я испытываю к этому человеку — гораздо сильнее, чем все, что было раньше.

Она постаралась не заметить мятежного взгляда Рона — но это было правдой, их любовь была сильной, но это была юношеская влюбленность, сейчас же у нее были иные чувства, более зрелые и глубокие.

— Ну хорошо, — сказал Гарри, — мы сделаем все, что в наших силах. Да, Рон?
— Ага...
— Помнишь, Гарри, я писала тебе, что прохожу обучение на Великого Волшебника?
— Да-а-а, — протянул молодой человек, и его губы начали складываться в улыбку, — и ты сказала, что там также проходил обучение Терри Бут!
— О, Гермиона, — радостно воскликнул Рон. — Чего здесь такого, он отличный малый!

Она покачала головой, чуть улыбаясь.

— Это не он.
— Тогда... — и словно солнышко затянуло огромной мрачной тучей. — Преподавателем был Снейп, ты говорила...

Рон встал.
Гермиона утвердительно кивнула.

— Мы не очень-то поладили сначала, но практически с самого первого занятия я чувствовала какое-то неясное влечение к нему. И чем дальше все шло, тем отчетливее я понимала, что и он испытывает что-то ко мне. И все, что случилось, было лишь вопросом времени.

Рон сел обратно на диван. Было очевидно, как он пытался совладать со своими эмоциями. Гарри же просто продолжал безмолвно сверлить ее взглядом.

— Я понимаю, какой странной новостью это может казаться вам, но если вы хотя бы немного меня любите, обязательно поймете. Я такого раньше не испытывала. Я не знаю, почему, что случилось, но с ним мне хорошо.
— Что ж... — проговорил Гарри после достаточно долгой паузы, — твои опасения мне теперь понятны. Это, скажем так, не первый мужчина, которого я пожелал бы тебе в пару... Но это твой выбор. — Он пожал плечами. — Мы совсем не в том положении, чтобы указывать тебе, с кем встречаться, верно, Рон?

Рону потребовалось немного больше времени, чтобы найтись с ответом:

— Да... да, мне трудно в это поверить. И в то, что с ним может быть хорошо, и в то, что он сам проявил какие-то чувства к тебе — хотя ты, конечно, и потрясающая женщина, но это же Снейп! И вообще, я не могу даже представить вас... — он передернул плечами. — Но, как сказал Гарри, конечно... твое дело...

Для начала этого было достаточно. Гермиона не хотела, чтобы они встретились со Снейпом, а мальчики ничего не знали об их отношениях. Это бы все усложнило и могло привести к какой-нибудь очень глупой ситуации.

Теперь, когда Гарри и Рон были готовы, они все вместе переместились через камин Гермионы в кабинет директора Хогвартса, Минервы МакГонагалл. Их там уже ждали.


Оказавшись на круглом ковре посередине кабинета, трое встретились лицом к лицу с хозяйкой кабинета. А чуть за спиной у нее стоял профессор Снейп — серый кардинал, как всегда при исполнении. Сначала молодых людей тепло поприветствовала директор. Затем Снейп коротко кивнул и поздоровался:

— Поттер. Уизли.

Он перевел взгляд на Гермиону. Она смотрела на него, чуть улыбаясь. Снейп видел, что она была спокойна, даже расслаблена. И еще он заметил пылающие взгляды Поттера и Уизли, направленные в его сторону — это дало ему понять, что эти двое уже все знают. Поэтому он сказал, повернувшись к ней:

— Гермиона.

Его голос смягчился на ее имени, а губы тронула едва заметная улыбка.

— Северус, — выдохнула она, счастливо улыбаясь.

Всего лишь одно ее имя, произнесенное в присутствии друзей и директора, оно было похоже на громкое признание в любви.

МакГонагалл чуть удивленно посмотрела на мужчину и женщину, но ничего не сказала. Вместо этого она предложила пройти к столу, вокруг которого стояли удобные мягкие кресла, и обсудить встречу выпускников и речи.
Это заняло гораздо больше времени, чем они все планировали. Закончили они далеко заполночь.

Группа переместилась к камину, продолжая прощаться, обсуждать намерения, подводить итог встречи. Гермиона в этом время расчетливо думала, как бы ей остаться в Хогвартсе, но чтобы это не было шоком для МакГонагалл. Гарри и Рон уже взяли в руки дымолетный порошок, когда внезапно раздался голос профессора.

— Гермиона, — он кинул быстрый взгляд на МакГонагалл, — я могу с тобой поговорить?

Девушка удивленно посмотрела на него и спросила:

— Сейчас? — как бы недоумевая, о чем он мог желать поговорить с ней в такое время.
— Ты куда-то спешишь?

Ей очень захотелось ответить утвердительно, но она понимала, что это был детский порыв, поэтому пожала плечами и кивнула.

Директор всеми силами делала вид, что не видит в общении между этими двумя ничего особенного. Попрощавшись с Гарри и Роном и, на всякий случай, с МакГонагалл, сообщив последней, что, наверное, воспользуется другим камином, Гермиона последовала за Снейпом в коридор.

— Невозмутимости профессора МакГонагалл можно просто позавидовать, — негромко проговорила она, пока они шли по коридору.

Снейп шагал рядом и услышав слова девушки, усмехнулся.

— Куда мы идем? — поинтересовалась она через несколько секунд.
— Туда, где будет удобнее всего разговаривать, не опасаясь лишних ушей, — ответил он.
— А о чем ты хочешь поговорить? — Гермионе претило идти в тишине и ей хотелось добиться от Снейпа эмоциональной реакции. — О том, почему не пришел вчера и ничего не написал?

Он покосился на нее, но не ответил.

— Или ты решил, что получил, что хотел, и... — она не смогла продолжить, потому что, во-первых, не была уверена, какое слово подобрать — можно ли расстаться, если они еще не начали «встречаться»? — во-вторых, ей стало действительно страшно, что сказанное в шутку может оказаться правдой.

К счастью, в этот момент профессор остановился, аккуратно взял Гермиону за плечи, развернул к себе и сказал:
— Не глупи.

Но это было недостаточно романтично, чтобы успокоить ее. Зная, что собиралась воспользоваться не совсем честным приемом, она все же позволила слезам подступить к глазам, чтобы те печально заблестели. Она с удовольствием отметила, что Снейп немного растерялся. Он легонько встряхнул ее и тихо сказал:

— Не вздумай манипулировать мной.

На это она рассердилась и позволила слезам покатиться по щекам.
Профессор сопротивлялся изо всех сил — он не хотел позволять Гермионе управлять его эмоциями и действиями при помощи слез. Но глядя на то, как она безмолвно плакала, он не мог не испытать чувство вины и сожаление. Раздраженно вздохнув, он обнял ее. Она позволила, слезы быстро впитались в ткань его мантии.

— Гермиона, в самом деле, не в коридоре... — вздохнул он.
— Почему? Все спят, — проговорила она куда-то ему в грудь.
— Не все, — вдруг раздался голос Рона, и Гермиона отстранилась от Снейпа.

Профессор закатил глаза, но не убрал руку с ее талии.

— Чего вы не дома? — спросила она, испытывая особое удовольствие от того, что Снейп не отпрыгнул от нее на три метра.
— Захотелось прогуляться. Повспоминать секретные ходы.

Гарри сдержанно добавил:
— Ностальгия.

Повисла неловкая пауза. Портреты на стенах внимательно наблюдали за происходящим.

«Теперь и профессор МакГонагалл все узнает», — мельком подумала Гермиона.

— Вы, надеюсь, осознаете, насколько вам повезло? — не без агрессии спросил Рон, обращаясь к профессору.

Гермиона расплылась в улыбке, умиляясь заботе друга, а Снейп чуть сузил глаза и процедил:
— Полностью.

Все трое мужчин стояли, скрестив руки, и Гермиона поняла, что закончить разговор мирно — только в ее силах.

— Ну, ладно, ребята, — доброжелательно сказала она. — Спокойной ночи.
— Да, и вам спокойной, — язвительно отозвался Рон, прожигая профессора взглядом.
Тот ответил не менее яростным выражением глаз.

Гермиона подхватила его под руку и повела вперед.


Они вошли в его гостиную, и он жестом предложил ей присесть. Взобравшись на диван с ногами, она устремила взгляд на Снейпа, который занялся приготовлением чая.

— Ни на секунду не удивлен тому, что происходит в твоей жизни, — сказал он, стоя к ней спиной. — Ты сама ищешь приключения там, где их можно было бы просто избежать.

Она хмыкнула.

— Тебе это не нравится? Будь во мне больше расчета и меньше авантюризма, я бы тут не сидела.

Он повернулся к ней, улыбаясь кончиками губ.

— Это правда. Я предположил бы, что ты просто не понимаешь, на что идешь — но знаю, что это не так. Поэтому ответ один — ты сумасшедшая.
— А вот ты, скорее всего, не понимаешь, на что идешь, — рассмеялась в ответ она.

Снейп сел в свое кресло, поставив на столик чашки.

— Кое-что мне уже стало понятно... — откликнулся он, пряча ухмылку за чаем.

Затем, немного помолчав, он произнес:
— Вчера у нас было совещание до поздней ночи, я не мог к тебе прийти. И я не знал, должен ли сообщать тебе об этом.
— Я хотела бы знать, — ответила она негромко. — Я надеялась тебя увидеть, и не знала, ждать ли.

Он коротко кивнул, как бы говоря, что принял к сведению.
Снейп спросил, что нового произошло в жизни Гермионы, и она рассказала о ее визите к Министру Магии и ее намерении работать в министерстве.

— Ты всерьез думаешь о том, чтобы стать министром? — спросил он после ее рассказа.

Она пожала плечами.

— Вполне. Но мне нужно разобраться в том, что там происходит. Могу ли я принести какую-то пользу на этом посту? Деминг кажется талантливым руководителем и политиком.

Снейп кивнул, но добавил:

— У него много сторонников. Но бытует мнение, что он, уделяя много времени наведению порядков, мало занимается социальной сферой. Когда я был школьником, обучение в Хогвартсе детей из малообеспеченных семей оплачивалось государством, и не было исключений. В ваше время этим занимался Попечительский совет, и ограничений также практически не было. Сейчас правила ужесточились. У совета есть определенный бюджет, которым он располагает. Было бы кстати, если бы министерство обеспечило образованием тех, кто не попал под программу попечителей, но это не происходит. МакГонагалл работает над этим, но в министерстве явно прослеживается отсутствие интереса к этой теме. Приоритеты в другом поле.

Гермиона слушала с большим интересом. Внутри нее снова загорался этот огонек. Жажда деятельности, которая, было, чуть утихла, проявила себя с новой силой. Снейп улыбнулся, увидев, как молодая женщина буквально на глазах наполнилась энергией, расцвела и еще больше похорошела.
Он громко вздохнул, и она перевела на него вопросительный взгляд.

— Счастье смотреть на тебя, — проговорил он на низких тонах, отчего все внутри Гермионы приятно завибрировало, наполняя еще большей силой. — Не думал, что смогу испытать это...

Слово «снова» повисло в воздухе, но ей было все равно. Она широко улыбнулась и подвинулась ближе к мужчине. Сжав его руку, она открыто посмотрела на него. Он видел, как его собственные чувства отражались в ее карих глазах, которые лучились теплотой и безграничным восторгом.

— А если я стану Министром, ты не уйдешь от меня? — спросила она.

И это была шутка лишь отчасти. У нее был опыт отношений, которые прекратились из-за ее успеха и неудач мужчины. Два года они со Стивеном жили вместе, но на деле — соревновались, чья карьера быстрее идет в гору, у кого больше зарплата и кто имеет в подчинении больше людей. Гермиона, хоть и была амбициозна, не поддерживала эту гонку, но Стивен постоянно сравнивал их, праздновал свои победы с большим размахом, а заслуги девушки словно преуменьшал. Отношениям вредило и то, что они были коллегами, виделись на работе каждый день. Ближе к расставанию их совещания порой приобретали очень уродливые формы выяснения отношений.

Снейп серьезно задумался над вопросом Гермионы.

— Я не допущу ситуации, когда моя жена приносит денег больше чем я или является моим прямым начальником.

Ее сердце болезненно сжалось. Что ж, по крайней мере, они выяснили это сейчас...

— Однако, — продолжил профессор, — это не значит, что я буду удерживать тебя от продвижений по службе. Мне нравится твоя амбициозность. Я буду делать все, чтобы моя должность не уступала твоей. Ты сможешь делать все, что тебе угодно: хочешь быть Министром, будь им. Хочешь быть дома и воспитывать детей — ты спокойно можешь выбрать этот путь. Я обеспечу тебе такую возможность.

Гермиона почувствовала, что слезы снова выступают на глазах.

— Почему ты плачешь? — спросил он, удивленно подняв брови.

Могла ли она первой сказать, что любит его, или это тоже должен первым сделать мужчина?

— Ты очень милый, — ответила она.

Он рассмеялся, а она мысленно отметила для себя, что он говорил о ней как о будущей жене. Все происходило так быстро, но ей совсем не было страшно или некомфортно, наоборот, казалось, что все происходит, как должно.

Утром в четверг она встала очень рано, чтобы успеть попасть в собственную квартиру из аппартаментов Снейпа, привести себя в порядок и отправиться на работу.

— Ты прекрасна, — услышала она хриплый голос, стоя в одной юбке и бюстгалтере.

Она обернулась на кровать — профессор уже не спал и разглядывал ее.

— Что-нибудь ответишь? — поинтересовался он, пока она торопливо застегивала блузку.

Она на мгновение застыла, вопросительно подняла бровь и неуверенно ответила:
— Ты тоже ничего...

Он усмехнулся, вызывая приятные ощущения в ее теле.

— Я имел в виду, быть может, ты пожелаешь мне доброго утра?

Она расслабилась и улыбнулась.

— Извини, просто сегодня ответственный день. Сегодня совещание совета. Будут принимать решение о должности главы департамента...
— Все будет хорошо, — скупо поддержал ее Снейп.

Гермиона присела на кровать рядом с ним, задумчиво глядя вдаль.

— Я знаю, — произнесла, наконец, она, нежно провела ладонью по его скулам и подбородку, поцеловала в губы и сказала: — мне пора. До вечера.

Уже сидя в офисе, составляя список дел перед сменой работы, она получила Ежедневный Пророк, и едва не взорвала кабинет от злости.
На первой полосе красовалась та самая фотография, где она стояла в шелковом халатике в дверях своей квартиры, пропуская внутрь Северуса Снейпа. Заголовок гласил «На что готова пойти Гермиона Грейнджер ради пятерки?».

Гермиона бросила газету на пол, немного порычала, а затем подобрала ее и начала читать статью. Ничего особенного в ней не было: автор рассказывал о том, что от надежных источников стало известно, что Гермиона Грейнджер и Северус Снейп состояли в отношениях. Пикантности истории придавал тот факт, что последний принимал экзамен на титул Великого Волшебника. Заголовок же был цитатой некоего мистера Бротхёрста, которого попросили, как свидетеля происходящего, высказать свое мнение о ситуации.

— Урод, — процедила сквозь зубы девушка, и продолжила чтение.

Она понимала, все будут с упоением читать о романе бывшего Пожирателя Смерти, убийцы Дамблдора, известного всем саркастичного учителя зельеварения и подруги Гарри Поттера. О романе с разницей в возрасте в двадцать лет, о романе учителя и студентки. Новость станет бомбой. Им будут перемывать косточки на кухнях, статью растиражирует желтая пресса (хотя, судя по всему, Пророк уже и сам получил этот статус).

Также Гермиона понимала, что рано или поздно это все равно бы произошло, и в целом была готова к этому. Ее мало интересовало чужое мнение о ее личной жизни.
Но вот сейчас, вот именно сегодня это было совсем не кстати! Да, она собиралась уходить из Института. Но это не значит, что она готова была позволить Кейтчу унизить ее. Ей очень хотелось утереть нос этому кретину.

Конечно, это он подстроил размещение статьи именно сейчас. И стоило ожидать от него такого поступка, когда только она увидела фотографии. Но ей было совершенно не до этого.

Следом пришло очень скупое письмо от Снейпа.
«Надеюсь, ты ожидала этого и не бежишь сейчас с факелом, чтобы сжечь его заживо», написал он.

Это рассмешило Гермиону и помогло немного успокоиться. Она ответила: «Наоборот, я считаю, на мне отлично сидит этот халат, может быть, члены совета оценят фотографию и польстятся на мои прелести».

Она представила, как Северус усмехнется ее ответу, и на душе потеплело.

Чуть позже в камине появилась голова Рон.

— Если что, мы тут не при чем, — с таких слов он начал разговор.

Гермиона удивленно подняла брови.

— Ну, вдруг ты решила, что меня настолько воротит от Снейпа, что я решил обратиться в Пророк.

Гермиона рассмеялась.
— Ну что ты, Рон! У меня и мысли не было, что ты способен на такую низость!

Его озабоченное лицо заметно расслабилось, на щеках появился легкий румянец.

— Если честно, — заявил он уже более смело, — мне все равно, с кем ты встречаешься, главное, чтобы это делало тебя счастливой.

Она поблагодарила его за эти слова.

— Единственное, когда я увидел фотографию... Да за что ж ему такая радость?!

Голова в камине исчезла, оставив Гермиону тихонько посмеиваться.


Настало время, когда сотрудники начали появляться в офисе, и Оливия робко постучала в дверь кабинета начальницы.
— Мисс Грейнджер, как вы? — спросила она, глядя с сочувствием.

Гермиона улыбнулась. Она встала из-за стола и подошла к помощнице.

— Все прекрасно, спасибо, давай присядем.

Чуть удивленная, Оливия расположилась на диване, Гермиона села в кресло.

— Что ты думаешь о своей работе?

Оливия растерянно огляделась по сторонам, будто думала, что ее могут подслушивать.

— Мне все нравится, — ответила она, пожав плечиками.
— Что именно тебе нравится?
— Коллектив, на работу приходишь — и на душе хорошо. С вами работать — одно удовольствие. Зарплата вполне устраивает.

Гермиона удовлетворенно кивнула. Про Институт не было ни слова.

— Почти наверняка сегодня Кейтч будет назначен главой департамента...
— О, нет, не говорите так! — воскликнула Оливия, прижав ладонь ко лбу. — Я не хочу думать об этом, я верю, что вы выиграете!
— Я боюсь, что нет. Ты же видела Пророк?

Девушка вздохнула. Она убрала за ухо выбившуюся из прически прядь и ответила:

— Это было очень подло со стороны мистера Кейтча. Как он мог посметь вмешиваться в вашу личную жизнь? Как будто это касается поста. И как он посмел предполагать, что вы бы стали... ради оценки...
— Да, мир полон подлецов и предателей, — кивнула Гермиона.

На что Оливия подняла на нее свои большие карие глаза и, словно по секрету, произнесла:
— О да... это ведь МакКомби устроил взрыв, верно?

Гермиона чуть подумала и молча кивнула.

— В голове не укладывается! Я до последнего не хотела верить, когда Джером намекнул, о чем шел разговор у вас в кабинете. Ой... простите... не то чтобы мы сплетничали...
— Я понимаю, что вы не могли не обсуждать происходящее в отделе, это нормально.

Оливия кивнула и продолжила:
— Когда вы уволили МакКомби, а Том не получил даже выговор, всем стало понятно, что к чему. Хотя МакКомби так ничего и не сказал, просто сообщил, что увольняется. Сказал, что хочет что-то поменять в жизни. Только знаете что...

Гермиона вопросительно подняла бровь, когда пауза затянулась.

— Мэри узнала от Гвинет, — Гермиона вспомнила, что последняя была помощницей Кейтча, — что МакКомби пару дней назад общался с Кейтчем. Готова поспорить, перемены его ждут не такие уж и большие...
— Я не знала об этом, но не могу сказать, что удивлена.

Ей были неприятны мысли о предательстве МакКомби. Они, быть может, и не были самыми близкими людьми, но она не ожидала от него такого. И теперь его имя откликалось неприятными спазмами в животе. Мысль о том, что он продолжал общение с Кейтчем, их только усиливала.

— Боюсь, нам еще ни раз придется столкнуться с недобросовестными людьми, нужно быть к этому готовыми. Так или иначе, Оливия, я думаю, что Кейтчу удастся склонить Совет в свою пользу. Моя репутация подпорчена, результаты в последнем периоде наш отдел показал не самые высокие, еще эта история со взрывом. Многие просто поддерживают Кейтча по своим причинам, и даже Смит, я думаю, все же выскажется в его пользу, хотя он и уверяет меня, что будет беспристрастен.

Губы Оливии сложились в печальное «о», в глазах светилась вселенская грусть.

— Но не стоит переживать. У меня есть план. И если тебе это будет интересно, то он коснется и тебя...

Гермиона рассказала Оливии о ее переходе в Министерство, и та пришла в неописуемый восторг. Девушка готова была все бросить хоть сейчас и бежать в Министерство, стоило Гермионе только позвать ее. Последняя была довольна таким исходом разговора и с воодушевлением пригласила на похожую беседу Белби. Тот так же выразил согласие перейти с Гермионой на другое место работы, так же посетовал на «некрасивое поведение» Кейтча, так же заметил, что Гермиона была бы куда лучшим главой департамента.

— Я думаю, Белби, всё всегда складывается наилучшим образом.
— Полностью согласен, Гермиона.

Поразмыслив над тем, как все складывалось, Гермиона пришла к единственному, на ее взгляд, верному решению. Следовало поменять тактику, но, дабы не потерять лицо, ей была необходима поддержка руководства.
Перед Советом она зашла к Пламптону. Тот одарил ее немного грустным взглядом, и она улыбнулась.

— Так-так, что-то вы раскисли. Можно подумать, это ваше фото в нижнем белье сегодня утром увидела вся страна.

Он рассмеялся.

— Может быть, мне надо вас как-то успокоить и приободрить? — спросила она, усаживаясь в кресло напротив. — Сказать что-нибудь вроде «ничего, всё будет хорошо»?
— Если не затруднит...
— У меня есть к вам просьба. Вы могли бы не выдвигать мою кандидатуру сегодня на совете?

Седые брови Пламптона изумленно взлетели.
— Ты сдаешься?

Гермиона усмехнулась.
— Вы же взрослый дяденька, должны понимать, что безрассудное упрямство — не лучшая стратегия.

Несколько секунд он изучал молодую женщину перед собой, а потом чуть улыбнулся и спросил:

— Что ты задумала?
— Я хочу заставить Кейтча ликовать, а затем сделать его «победу» настолько горькой, насколько это возможно. Но это не цель, а, скорее, приятный побочный эффект. Моя цель — строить карьеру.

Она пояснила Пламтону, какого поведения ждала от него на Совете, и он, разумеется, согласился.

Затем Гермиона попыталась встретиться со Смитом, но это было гораздо сложнее: он оказался не у себя. Она не без труда отыскала его в Отделе Снабжения. Зайдя в офис отдела, она услышала голос руководителя:

— … поэтому теперь «Райли, Райли и Тотвертсон» держат под нас запасы вот этих ингредиентов, что позволяет нам быстро их закупать, если вдруг появляется необходимость. Мы уже подписали с ними договор, сами будем следить за статистикой, может быть, будем корректировать список элементов в запасах.
— Прекрасно, — ответил Смит, — кажется, мисс Грейнджер предложила эту идею на собрании, верно?

Гермиона увидела снабженца, они с директором стояли у окна. Руководитель отдела пожал плечами и делано безразлично ответил:

— Кто-то, кажется, предлагал что-то похожее, но без конкретики, не понимая всю специфику...
— О, мисс Грейнджер! — воскликнул Смит, заметив, наконец, Гермиону.

Все — все до единого — кто находился в офисе, повернули головы. Она почти увидела у них в глазах отражение заголовка статьи в Пророке, и ее это отчего-то позабавило.


Гордо расправив плечи, она одарила директора и руководителя отдела снабжения лучезарной улыбкой. Она представляла, что все мужчины, смотревшие на нее в тот момент, думали только о том, как повезло Снейпу, и что они хотели бы оказаться на его месте на том фото. И представляла, что все женщины мечтали оказаться на ее месте — либо из-за того, что в тайне фантазировали о загадочном и непоколебимом профессоре, либо из-за того, что хотели бы иметь такую же узкую талию. И даже если это все не было правдой, такие мысли помогли Гермионе не испытывать смущение, проходя между столами.

— Господин директор, могу я попросить вас о небольшом разговоре до того, как начался Совет?

Смит кивнул — он уже закончил дела в отделе снабжения, и готов был уделить время Гермионе. Выходя из офиса, она услышала, как один из волшебников негромко обратился к коллеге с чем-то вроде зависти: «Вот Снейп, сукин сын».

— Настроение боевое? — спросил Смит у Гермионы, когда они остановились в коридоре у большого окна.
— Я поняла, что с самого начала не была настроена сражаться, — ответила она, чуть улыбнувшись. — Иначе события развивались бы иначе. И, знаете, во многом мне стоит благодарить за это вас.

Он поднял одну бровь:
— Претензия или признательность?
— Признательность.
Он кивнул, принимая.
— И что, вы все-таки решили сложить оружие?

Гермиона закатила глаза.

— Всё происходящее относительно и зависит исключительно от точки зрения. Кто-то скажет «сложила оружие», я скажу «нашла более мудрый способ сражаться». Но чтобы все получилось красиво, я хотела бы попросить вас подписать одну бумагу...

Она протянула свиток Смиту. Он аккуратно развернул его, прочитал, усмехнулся, увидев дату и, с искрой в глазах, посмотрел на Гермиону.

— Не находите, что это немного похоже на жульничество?

Она улыбнулась и отрицательно покачала головой.

— И все это ради Кейтча? — спросил он, извлекая из мантии перо и делая короткий росчерк на пергаменте.

Гермиона улыбнулась шире и, едва коснувшись плеча Смита, сказала:
— Давайте так, господин директор, все, что я делаю, я делаю ради себя.

Он ответил коротким смешком.

— Ах, да-да, зависит от точки зрения... Что ж, удачи, мисс Грейнджер, я, как уже говорил раньше, верю, что вы многого добьетесь.
— Спасибо, — ответила она и, свернув пергамент, уже развернулась, чтобы уйти, но через плечо кокетливо добавила: — Я не забуду вам этого, когда стану Министром.

Смит рассмеялся.

— И я даже верю, что вам это удастся, — крикнул он ей вслед.

Вздохнув, все еще улыбаясь, он отправился по своим делам. Впервые, с тех пор, как все началось, его посетили сомнения: а не совершил ли он ошибку, отпустив её?

Волшебно-Научный Совет МИМИ включал в себя директора, его заместителей по финансовым, техническим и кадровым вопросам, глав департаментов и ученого секретаря Совета. В зависимости от решаемого вопроса, также — исключительно в качестве зрителей или выступающих, но не принимающих решений — приглашались руководители отделов и иногда другие лица. Собрание проходило в просторном зале, напоминающем лекторий в университете. На первых рядах, в удобных креслах, сидело руководство. За ними устроились руководители отделов департамента Зельеварения.

Секретарь объявил начало собрания, и Пламптон сообщил о своей отставке, вызвав теплые прощальные аплодисменты. Большинство относилось к этому человеку с большим уважением.

— И сегодня главным поводом для собрания является вопрос о моей замене.
— Вас невозможно заменить, Хамиш! — возразил Смит.
— Ох, полноте, Фабиус, — усмехнулся Пламптон.
— Но мы действительно должны принять решение о новом назначении. Господа, позвольте представить вам нашего кандидата, всем вам хорошо известный мистер Родерик Кейтч.

Аплодисменты были куда более скромными. Кейтч действительно был многим хорошо известен, но вовсе не благодаря восхитительным человеческим качествам.

Он, однако, будто бы не заметил этого, и встал перед аудиторией, сияющий, точно начищенный галлеон. Он достаточно ярко рассказал о последних достижениях своего отдела, правда, не забывая сравнивать их с результатами отдела Гермионы. Он показал графики и схемы, из которых было видно, что он был выдающимся руководителем. Правда, пару раз сделал замечания вроде «И таинственных взрывов в нашем отделе не случается», после которых всем было ясно, о ком шла речь. Наконец, он так подал свою собственную биографию, что, казалось, человека благороднее, доброжелательнее, деятельнее и выносливее еще поискать. Вот только и тут он не удержался от того, чтобы кинуть камень в огород Гермионы, совсем не тонко намекнув на скандал с ее романом. Уж он-то, Кейтч, не позволял себе ничего подобного и его репутация была чище, чем у новорожденного ребенка.

Закончив речь, он победно взглянул на Гермиону, но та, к его удивлению, снисходительно улыбалась. Кейтч удивленно поднял брови.

— Спасибо, мистер Кейтч, это было очень... информативно, — проговорил Пламптон, — единственное, я не совсем понял, почему вы все время рассказывали о своих успехах с оглядкой на мисс Грейнджер. Нам всем известно о вашем... так скажем, соревновании, но, на мой взгляд, было излишним строить речь на принижении заслуг коллеги... Но — это лишь мое мнение, давайте поаплодируем мистеру Кейтчу.

Тот выглядел несколько растеряно.

— Я так понимаю, это наш единственный кандидат? — поинтересовался Смит.

Пламптон развел руки, как бы извиняясь. Лицо Кейтча начало преображаться. Казалось, он только что осознал, что выиграл в лотерею. Он победно взглянул на Гермиону. Та продолжала смотреть на него взглядом «Какой дурачок». Это заставило Кейтча ненадолго нахмуриться, но когда коллеги начали вставать с кресел и поздравлять его, он воспрянул духом. Когда все, кто хотел, высказали ему свои пожелания, Кейтч подошел к Гермионе, которая разговаривала о чем-то с Пламптоном и Смитом.

— Ты приняла правильное решение, Грейнджер, — сообщил он, не стесняясь присутствия руководителей.

Она пару раз удивленно моргнула, перевела на него надменный взгляд и ответила:

— Разумеется, Кейтч, но, думаю, мы имеем под этим в виду нечто разное.
— Я говорю о том, что ты решила отступиться. Не женское это дело, руководить институтом.
— Департаментом, — уточнила Гермиона, чуть улыбнувшись и кинув многозначительный взгляд на Смита.

Тот ответил понимающей улыбкой.

— Да, естественно, я это и имел в виду. Э-э, миссис Норвидж, — он заметил стоящую рядом главу департамента Чар и чуть замялся.

Миссис Норвидж глядела на него очень сурово через свои очки с толстыми стеклами. Гермиона не сдержалась и рассмеялась.

— В любом случае, — продолжил Кейтч, вновь обратившись к Гермионе. — Мы прекрасно сработаемся. Я, как глава департамента, намерен забыть о нашей с тобой давней — ох, даже не хочется использовать слово «вражде» — и наладить новые, более дружеские отношения.

Как ему удалось заставить слово «дружеские» прозвучать столь грязно, осталось для Гермионы загадкой.

— Теперь, когда ты оставила идею стать главой департамента, а благоразумно отступила, я готов пересмотреть свое мнение о тебе и дать шанс проявить себя. Я уже говорил тебе однажды, что у тебя, как у каждого члена нашей большой дружной команды, будет свое место в коллективе. И, если ты и впредь будешь вести себя столь же подобающим образом, я не обделю тебя своей благосклонностью...

Смит и Пламптон переглянулись. Их не обманули лживо-медовые речи Кейтча.

— Все это очень мило, — ответила Гермиона равнодушно, — но есть одна деталь... я и не претендовала на эту должность.

Кейтч перевел на нее растерянный взгляд.
— Прошу прощения?
— И у тебя в подчинении я работать не буду.

Она едва заметно подалась вперед, теперь глядя мужчине прямо в глаза.

— Поэтому можешь продолжить мечтать о нашем с тобой плодотворном сотрудничестве, потому что только в твоих мечтах я позволю тебе быть моим начальником. Одарять своей благосклонностью ты будешь в лучшем случае шлюх из Косой Аллеи. Ясно?

Кейтч сбросил маску вежливости и теперь, тоже чуть подавшись вперед, откровенно зло ответил:
— Не ясно, Грейнджер. Даже если ты собираешься куда-то уйти, ты должна отработать три недели. Нравится тебе это или нет — под моим руководством.

Гермиона холодно улыбнулась.

— Ты не расслышал, Кейтч. Я не претендовала на должность главы департамента. Я решила сменить работу. Мое заявление подписали мистер Пламптон и мистер Смит три недели назад.

Он медленно перевел взгляд сначала на бывшего руководителя, затем на директора. Те, ухмыляясь, кивнули. Гермиона была рада, что они согласились подписать бумаги «задним числом» и согласились подыграть ей сейчас. Ее совершенно не мучила совесть из-за того, что она так нагло лгала, да еще и на глазах у этих людей. Кейтча надо было «остудить».

— Сегодня мой последний рабочий день, — добавила она.
— Но ты... ты сказала, что собираешься...

Гермиона покачала головой, язвительно сложив губы.

— Я не говорила ничего, кроме того, что не намерена обсуждать с тобой свою карьеру. Все остальное ты додумал сам.

Кейтч потер переносицу. В его взгляде плескалась ярость вперемешку с непониманием.

— Зачем же ты получила статус Великого Волшебника?
— Для новой работы.

Он не хотел сдаваться:
— Ты не можешь уйти сейчас. Ты обязана...

Она снова отрицательно покачала головой.

— Дорогой мой мистер Кейтч, — взял слово Смит, — я тоже опечален тем, что от нас уходит такой ценный кадр, как мисс Грейнджер, но нужно просто смириться с этим и отпустить. Давайте пожелаем ей удачи во всех начинаниях!

Гермиона одарила Кейтча взглядом победителя и, попрощавшись со всеми, ушла.

Гермиона неторопливо завтракала на кухне собственной квартиры, пока профессор Снейп нервно расхаживал по гостиной. Он в очередной раз заглянул под диван.

— Я настаиваю, Гермиона, мы должны переехать.
— Как это поможет тебе найти твою палочку, Северус? — сделав глоток кофе, поинтересовалась она.
— В новом доме будет порядок. Там я буду хозяином и все будет по-моему, — он присел и, уже не в первый раз, изучил пространство под креслом.
— Все происходило по большей части в районе письменного стола, — заметила Гермиона, с улыбкой глядя на страдания мужчины. — По крайней мере, рубашку твою мы сняли именно там.

С победным «ага!» Снейп, наконец, извлек свою волшебную палочку из щели между краем ковра и ножкой стола.

— Давай переедем, Гермиона, я уже нашел подходящий дом.

Она сделала притворно-испуганный взгляд:
— Ты предлагаешь мне сожительство? — воскликнула она картинно.

Снейп сел за стол, намазывая тост маслом.

— Ты хочешь пожениться? Давай поженимся, — сказал он, как будто это была самая будничная фраза.

Гермиона с умилением склонила голову на бок и погладила его колючую щеку.

— Ты такой неромантичный, — с улыбкой сказала она. — Какая верность образу угрюмого учителя.

Он закатил глаза.

— Я куплю кольцо, если ты подтвердишь согласие, — сказал он, пожимая плечами.

На это она рассмеялась.

— В самом деле, очень практично! Знаешь что, Северус, давай так: ты купишь кольцо, а я тогда отвечу, выйду за тебя, или нет.

Несколько секунд он прожигал ее взглядом, а затем буркнул «Ведьма» и увлекся чтением газеты.

На этом она оставила Снейпа завершать завтрак в одиночестве, ей необходимо было прибыть на работу пораньше.


Дождавшись коллег, Гермиона отправилась инспектировать Отдел Зелий Манчестерского Исследовательского Магического Института. О, да, ее новая должность предполагала изучение результатов работы институтов-партнеров, и у нее были полномочия организовывать инспекционные проверки. По правде говоря, в данный момент в этом не было необходимости, но ей слишком сильно хотелось проучить Кейтча. Именно поэтому она сделала несколько запросов в его департамент, и, получив, как она и догадывалась, не вполне удовлетворительные ответы, назначила проверку. Кейтч не знал, кто был инспектором, но знал, что от этого человека будет серьезно зависеть его дальнейшая работа. Первые три месяца на новой должности он был на испытательном сроке, и плохой отчет из Министерства был бы ему совсем не кстати.

— Грейнджер? — удивленно подняв брови, воскликнул Кейтч, когда она вошла в его кабинет. — Решила вернуться в родные пенаты? Что, в Министерстве не так просто получить хорошую оценку, как на экзамене по зельеварению?

Гермиона расплылась в фальшивой улыбке. «Продолжай, продолжай», — с удовольствием думала она.

— Ничего, — последовал ее мысленному предложению Кейтч, — если ты захочешь обратно к нам, двери моей спальни — ох, прости, кабинета — для тебя всегда открыты.
— Есть что-то еще, что ты хотел бы сказать? — холодно поинтересовалась она.
— Нет, только то, что я по-прежнему считаю, что наше с тобой общение могло бы протекать в гораздо более приятном русле, если бы мы оставили позади все глупые обиды, а ты бы разделась.

Он рассмеялся собственной удачной шутке, но Гермиона быстро прервала его веселье.

— Я — инспектор от Министерства, мистер Кейтч. Я и мои коллеги, которые ждут сейчас в офисе, прибыли сюда с проверкой. Вы получали уведомление, мистер Кейтч?

Он изменился в лице. ТАК разговаривать с инспектором он бы не стал ни за что. И теперь ему стало понятно, что он упустил свой шанс наладить отношения с человеком, который мог предопределить его дальнейшую карьеру.

— Кстати, ты помнишь, что я тебе сказала тогда? Где ты окажешься, когда я стану Министром? — спросила Гермиона, уже выходя из кабинета Кейтча.

Он шел следом, погруженный в свои мысли, и мрачно промычал в ответ.

— Так вот, — она остановилась и повернулась к нему, — возможно, ты окажешься там гораздо раньше... Мистер МакКомби, добрый день, покажите, пожалуйста, Лабораторию. Дверь не под паролем? Хм...

Она сделала первую пометку в пергаменте на деревянном планшете, который держала в руках.

Гермиона уже представляла, как будет вечером со смехом рассказывать об этой инспекции Северусу.