Приглашаем всех творцов принять участие в конкурсе "Однажды 20 лет спустя" в честь юбилея ТТП!   

Мне что то подсказывает, что идея вам автор ДЖ.К. Роулинг не понравилась с крестожем и вы решили её продолжить ,вот сто пудова и лорд и гарри живы, если ещё не хуже, например телами обменялись вот было бы угар...хах
а что как вариант))

отличная история, была бы моя воля, сняла бы фильм ,но увы я только учусь, когда нибудь , решусь и стану снимать фанфики...хеехех

п.с. начала читать 23 главу и поняла что проыукала 22, а так её ждала...хахахаах
эт как у меня обычно...))))))
начала с 22 ....))))

Ну ничего. *оптимистично* Наверняка у авторов есть Уважительная Причина! А раз так - можно и подождать, тем более, что глава - последняя.

Когда он открыл глаза, перед ними всё ещё пульсировал зелёный цвет, словно мир загородило изрядно заляпанное бутылочное стекло. Сфокусироваться удалось не сразу – сперва пришлось несколько раз крепко сжать и разжать веки, и тогда предметы приобрели относительную чёткость, на которую только можно было рассчитывать в предвечернем полумраке комнаты, да ещё и без очков.
Кстати, где они?
Гарри привычно скользнул рукой вправо, к тумбочке, чтобы водрузить очки на нос, но ладонь ухватила только воздух. Очков не было, как, впрочем, и тумбочки…
Несколько секунд Гарри лежал, собирая из осколков мозаики самый странный сон в своей жизни. А потом резко сел на кровати, задохнувшись от сердцебиения – это был не сон? Нос различил запах крови, и Гарри стал торопливо оглядываться вокруг себя, шаря руками в поисках волшебной палочки.
- Lumos!
Массивный деревянный стол, чуть кривоватая каминная полка, узкое окно, зашторенное пыльной занавеской такой зверской расцветки, что рябило в глазах.
Избушка Хагрида.
Вот только этого определённо не могло быть. Он доподлинно знал, что этого не могло быть, потому что отчётливо помнил то, чем всё для него закончилось.
Avada Kedavra.
Зелёный луч.
Темнота.
Гарри внезапно рассмеялся, а потом разрыдался, а потом рассмеялся снова – счастье, живое и жгучее, клокотало в его груди, и теперь он точно знал, что отныне и навеки у него не возникнет вопрос, какое воспоминание использовать для создания патронуса. Именно сейчас – лёжа на пыльной, пахнущей плесенью гигантской кровати в грязной, перепачканной чьей-то чужой кровью и засыпанной древесной трухой избушке – он был совершенно безудержно счастлив.
Он жив.
Он даже о чудесах больше просить не будет, и об удаче – кажется, он исчерпал свой лимит на целую жизнь вперед. Жизнь! Он жив! Чья любовь сохранила его на этот раз, какому стечению обстоятельств – родству палочек, осколкам душ – он обязан своим нынешним существование? Хотелось кричать от счастья – и он закричал. Потом взмахнул палочкой:
- Expecto patronum!
Никогда ещё олень не был таким ярким и осязаемым – Гарри словно омыло теплом и светом.
- Wingardium leviosa!
Подушка вспорхнула с пола и устремилась к потолку, демонстрируя неприглядные темно-бурые пятна.
Магия опьяняла его – магия жизни. Гарри сосредоточился на своих ощущениях - шрам не болел. Он свободен от присутствия проклятого ублюдка в своей голове! И теперь – теперь, когда он жив - все казалось таким чётким, словно кто-то выправил, наконец, его близорукость. Волдеморт смертен. Он убьёт этого проклятого садиста, а потом женится на Джинни… и сдаст зелья на «П». И подарит Рону спортивную метлу… а Гермионе – собрание сочинений по истории магии в восьми томах… а Хагриду – нового Арагога… и ещё обязательно поедет на море – он ни разу не видел моря! Мерлин, сколько сразу нашлось дел, когда выяснилось, что умирать пока вовсе необязательно!
И всё же, где очки?
Видимо, вторая Avada отбила его и без того гриффиндорские мозги, иначе как объяснить тот факт, что ему потребовалась минута, чтобы сообразить использовать Accio.
Очки лежали в его ногах. Безудержное веселье всё же удалось сменить рациональностью – Гарри точно помнил, что смертельное заклятье настигло его в воздухе, ровнёхонько над зубцами Астрономической башни, а значит, по всем законам маггловской физики он сейчас должен был лежать у подножия – будучи совершенно плоским и совершенно мёртвым. Потому что даже если чудо спасло его от Авады, смерть от раскроенного черепа ещё никто не отменял. Однако факт остается фактом – кто-то предотвратил его падение, перенёс в хагридовскую хижину предположительно мёртвое тело – совсем уж бессмысленный поступок - и даже сложил к ногам привычные поттеровские очки. И всё это под носом десятков Пожирателей и Тёмного Лорда…
Увы, стены избушки, может быть, и имели уши, как все уважающие себя стены, но уж точно не могли говорить. Поэтому нечего было надеяться получить ответ хоть на один из разрывавших голову вопросов, просто ошалело глядя в холодный камин. Потихоньку приходя в себя после неудавшейся смерти, Гарри Поттер неуверенно сполз с громадной постели великана и, не рассчитав высоту, шлёпнулся с неё на колени. Ноги ещё плохо его держали, но знакомая боль в разбитых коленках лишний раз доказала, что любимая жертва Волдеморта всё ещё жива. Чем бы это ни объяснялось. Гарри поморщился, привычно подобрал с пола очки, так и есть – дужка опять треснула. Впрочем, их состояние и так было бедственным – ещё до прямого попадания Avada Kedavra. Выкинуть их надо к чертям и сделать, наконец, лазерную коррекцию. Оттренировать вертикальный спуск на метле… сказать Джинни, что больше никогда, ни за какие коврижки не захочет с нею расстаться. Пошёл он, этот Волдеморт. Добить старого урода, и дело с концом!
Гарри неуверенно произнёс «Reparo», дужка очков срослась, но стёкол как не было, так они и не появились. Ну и ладно. Он сунул бесполезные очки в карман, придерживаясь за ножку кровати, неуверенно встал.
Да, надо добить Волдеморта. Если его ещё не добили, что было бы слишком волшебно. Интересно, это всё ещё принципиально, чтобы он один сражался с Лордом, или кто поможет? Для разнообразия. Очень расстраивала потеря меча и снитча, но тут уж ничего не поделаешь – он не рассчитывал, что их можно прихватить в загробный мир. Хорошо хоть палочка с пером феникса уцелела, и вообще ему, как бы сказать… грех жаловаться. Всё ещё прихрамывая, Гарри вполуслепую направился к двери. Уже собирался её толкнуть, когда возникла бредовая мысль – вдруг он в плену у Тёмного Лорда, и снаружи охрана? На всякий случай поднял наизготовку волшебную палочку, не будучи твёрдо уверенным, что разглядит врагов с расстояния более двух шагов. Толкнул разбитой коленкой дверь, решительно шагнул на крыльцо. Если там опять Волдеморт…
Никого. Вообще никого вокруг не было. Даже никаких следов на свежем пушистом снегу, голубоватом в свете зимних сумерек. Было очень тихо. Рождество скоро… если это не ночь следующего дня. Гарри спустился с обледенелого крыльца, придерживаясь рукой за перила. Ничего себе плен – ни души кругом, и дверь нараспашку. Профессор Дамблдор ни о чём таком не предупреждал. Вроде бы, требовалось умереть и всё. А тут – чертовщина какая-то. Сражался на Астрономической башне, и всё было понятно – враги, друзья. Очнулся в холодной избушке на краю леса, и ни тех, ни других. Гарри мрачно поглядел на перила, с которых, спускаясь, отёр ладонью тонкий слой инея. Перила тоже были в густом и багряно-буром. Гарри отдёрнул руку. Ладно. Разберёмся. Такими дешёвыми фокусами Поттера не смутишь. В конце, концов, это просто избушка Хагрида. Он и у Снейпа дома бывал, и ничего, жив до сих пор.
Гарри обернулся к зáмку и уже приготовился аппарировать как раз в тот момент, когда ярко сияющий шар взмыл в небо с чёрной верхушки Астрономической башни. Гарри прищурился, но всё равно не мог разглядеть ничего, кроме смутной светящейся точки высоко в небе. Что это могло быть? Ничего, Гриффиндор всегда предпочитал разбираться на месте. Гарри нервно махнул волшебной палочкой, но ничего не случилось. Махнул ещё пару раз – опять ничего. Что-то шло не так, определённо. Он, конечно, не имел большого опыта в аппарации, но так плохо не получалось даже у Рона. Что, он и аппарировал благодаря связи с Лордом? Вот ещё! Неужели и квиддич хорошо ему давался, потому что Лорд был в душе ловцом? Вздор! Может, магические силы иссякли, как у Гермионы недавно? Но он, вроде, ничего такого не делал: не перемещал несколько человек на большое расстояние, и Лорда пальцем не тронул – не успел. Ему и надо было всего ничего – добраться до башни… ну и пожалуйста! Покрепче сжав в руке волшебную палочку, Гарри упрямо двинулся пешком, а в следующую секунду сверкающая точка под облаками заговорила, и сразу стало понятно, что это, а вернее, кто это. А заодно разъяснилась и причина мёртвой тишины, разлившейся над полем битвы.
- Гарри Поттер мёртв, - произнёс с небес голос Волдеморта с такой уверенностью, что торопившийся к нему Гарри на всякий случай ещё раз ощупал себя и ущипнул за ухо. И даже потрогал шрам - странно, что он не заболел. Юноша вообще не ощутил под пальцами никакого шрама.
- Хогвартс пал, - продолжил тот же голос, и тут уже трудно было поспорить – над развалинами зáмка торчал лишь обугленный остов Астрономической башни.
Правда, Хогвартс представлял собой нечто большее, чем просто башни и стены. Памятуя об этом, Лорд прибавил, не скрывая торжества:
- Всем, кто ещё пытается его защищать, я советую сдаться. Обещаю, что в этом случае проявлю милосердие. Смерть маггловских выродков, а также пособников грязнокровок и прочих предателей будет менее мучительной, чем они заслужили. Всем остальным будет дарована возможность оплатить моё прощение преданным и ревностным служением, - голос Тёмного Лорда разливался ледяными волнами над догоравшим, погружавшимся в темноту зáмком. Метка над головой Волдеморта скалилась самым зловещим образом, подтверждая серьёзность его намерений.
- Бежать бессмысленно, - лениво оговорился Лорд, - как многие убедились, я восстановил аппарационный барьер, и вдоль него уже выстроились дементоры, которым дан приказ убить всякого, кто попытается вырваться из кольца. Так что у тех, кто до сих пор не признал моей власти, есть два пути – сдаться немедленно или умереть.
Гарри обложил Волдеморта самым непростительным образом и побежал быстрее, то и дело спотыкаясь, потому что нёсся по снегу в потёмках и без очков. Но в свете создавшегося положения дел, пожалуй, не стоило привлекать к себе внимание заклятием «Люмос». Сдаться или умереть! Как же, жди! Он был твёрдо уверен, что ни то, ни другое его друзьям не подходит. Может, и глупо было лезть в ловушку самому, да, может и глупо. Может, этого Волдеморт и хотел, ну и что? Гарри выбрал Гриффиндор вовсе не с бухты-барахты. Отступить, уйти в подполье, и плевать, что всех убьют? Нет уж, Гарри Поттер жив, и пусть Лорд утрётся. Предназначение есть предназначение, пророчество есть пророчество, поглядим ещё, кто кого. И, если не сейчас, то когда же?
Н-да! Но до Волдеморта ещё предстояло добраться. Добежав до аппарационного барьера, Гарри невольно замедлил шаг. Дементоры. Они и правда встали в три ряда вдоль невидимой границы чар. И откуда можно было согнать столько дементоров? Столько ни один Азкабан не вместил бы! Гарри прикусил губу – ох, какие жуткие видения его ждали – и осторожно стал приближаться к высоким потусторонним теням, готовясь напустить на них такого патронуса, чтоб мало не показалось. Эта битва его уже порядком достала. Но выдавать себя с головой, так хоть не за просто так! Но яркий серебряный олень так и не соскользнул с его легендарной палочки: дементоры, едва завидев юношу, вдруг расступились сами. Получили приказ не трогать Поттера? Гарри недоумённо покосился на потеснившихся монстров и потопал дальше по узкой тропинке, ведущей к зáмку.
Нет, он всё-таки идиот, одержимый манией величия – пришло запоздалое понимание. Лорд приказал дементорам не выпускать никого, чтобы не разбежались защитники зáмка. А впускать они впускали, и очень даже. То, что кто-то может по доброй воле сунуться в захваченный Хогвартс, чтобы сразиться с самым тёмным волшебником современности, просто не укладывалось в высокоорганизованном сознании Лорда. А Гарри Поттера он искренне похоронил и уже плясал на его могиле. Ну-ну.
Надо было искать своих. Не в широком смысле этого слова – защитников Хогвартса вокруг было ещё предостаточно – а в самом что ни на есть ограниченном. Всё же они с Роном и Гермионой полгода расхлёбывали кашу с крестражами втроём, и сейчас пришла пора строить новые планы. Несомненно, тоже втроём. К тому же, к Гермионе теперь бесплатно прилагался профессор Снейп, что делало разработку стратегии борьбы более перспективной. Всё же слизеринец всегда лучше поймёт слизеринца, не говоря про то, что двойной агент с двадцатилетним стажем в их маленькой компании явно не будет лишним. В конце концов, это только для Лорда Рубикон перейдён, на деле же в наличии имеется лишь очень сильный тёмный волшебник, не подозревающий, что только что уничтожил своей собственной Авадой собственное же бессмертие. Значит, они продолжат сражаться.
Они договорились с друзьями встретиться под Астрономической башней – очень дальновидное решение - именно над единственной уцелевшей башней сейчас, излагая свой взгляд на мировое господство, реял Темный Лорд. Можно было не сомневаться, что Рон и Гермиона тоже в гуще событий. Гарри вдруг подумал, что для всего мира, включая их, Мальчик-Который-Выжил был только что убит, и мысль о том, какую боль причинило это его друзьям, заставила гриффиндорца прибавить шаг и почти перейти на бег.
Бежать, впрочем, было трудно, даже несмотря на то, что большинство сражавшихся опустили палочки и, запрокинув головы, внимали речам самопровозглашенного повелителя. Некоторые держали оружие наготове, некоторые поддерживали вокруг себя сферы магической защиты, значительная часть Пожирателей кружили в небе - молчаливая чёрная свита.
Гарри пробирался сквозь толпу перепачканных, обессиленных волшебников, щурясь в попытке разглядеть родные лица. Шевелящаяся гигантская скала футах в двадцати была опознана им как Хагрид, при очередной вспышке чьего-то заклятья Гарри даже смог разобрать, что половина бороды великана обгорела, а вторая половина была настолько всклокочена, что походила на куст. И, несмотря на то, что Хагрид заливисто рыдал в чей-то плащ Пожирателя, как в носовой платок, у Гарри отлегло от сердца – всё же кровь в хагридовской хижине немного обеспокоила мальчика, хотя её количества и не было достаточно для серьёзного ранения такого большого существа, как лесничий.
Ощущая некоторую вину за то, что позволяет по себе горевать, Гарри всё же двинулся дальше – скорее всего, радость великана по поводу оживления Поттера по громкости перебьёт даже усиленную Sonorus речь Тёмного Лорда, а столь помпезное возвращение в ряды живых было уже лишним с точки зрения стратегии.
Яркое пятно слева и сверху было опознано как Тонкс – видимо, в знак солидарности с Гриффиндором её волосы были ярко-красными. Гарри знал, что она ждёт ребенка и очень удивился, как Люпин отпустил её в эпицентр сражения. Впрочем, Ремус обнаружился тут же, он сидел рядом с женой на обломке стены, у его ног лежало неподвижное тело, в котором Гарри с содроганием узнал Фенрира Сивого – что ж, значит, справедливость свершилась… А еще наличие Люпина означало, что Орден Феникса наконец сумел прорваться к осаждённому замку. Юноша невольно заозирался, выискивая среди знакомых и незнакомых волшебников рыжие макушки Уизли, но безрезультатно.
Зато, засмотревшись по сторонам, он налетел на Дина Томаса, который, шипя и поминая Салазара, пытался залечить самому себе рану на голове.
Гарри взмахнул палочкой, останавливая кровь – это был сущий пустяк после тренировок на профессоре Снейпе - и зашептал своему бывшему однокурснику:
- Дин! Ты не видел Рона и Гермиону?
Дин просиял, воскликнул «Спасибо!», ощупал перепачканными в саже руками стянувшиеся края разреза и мотнул головой куда-то вправо:
- Они там, под башней, где раньше ворота были. Только лучше ты их не трогай, парень, им сейчас не до кого…
Гарри нахмурился. Жуткие мысли, словно стая перепуганных птиц, заметались в его мозгу – одно предположение сменялось другим, ещё более зловещим.
- Гарри ж умер, - закончил Дин и развернулся к внушительной даме, чья голова была увенчана чучелом грифа, словно нос корабля фигурой русалки. Августа Лонгботтом – а это была именно она – окинула всех присутствующих утомлённо-презрительным взглядом, который вполне подошел бы для усмирения Пожирателей смерти, но никак не для выражения радости от неожиданного оживления Гарри Поттера.
Неужели он так изменился? Ну да, вытянулся, прическа другая, шрама наверняка нет, но чтобы можно было разгуливать инкогнито прямо по полю боя даже без мантии-невидимки… ну дела… конечно, сейчас это играло на руку – кругом было полно Пожирателей. Но, может, ему хоть очки надеть, а то неудобно как-то… или стереть с лица часть копоти? Ладно, не до того сейчас. Важнее было сориентироваться и представить, где раньше были ворота. Это оказалось сложной задачей, учитывая то, что у Гарри всё расплывалось перед глазами.
- Заблудились, юноша? – командным голосом осведомилась миссис Лонгботтом. – Ничего, присоединяйтесь к нам. Мы как раз ждём, когда этот… Даже-Не-Хочу-Запоминать-Его-Имя спустится пониже, чтобы надавать ему по лысине. У меня припасена тут парочка заклятий… вы, кстати, не видали моего внука Невилла? Вы должны его знать, он тоже с Гриффиндора. Хотела поручить ему сооружение бастиона.
Престарелая колдунья слов на ветер не бросала, её волшебная палочка быстро-быстро перемещала по воздуху отломанные от башен глыбы, возводя какое-то оборонительное сооружение. Дин проворно объединял глыбы в единый монолит. Работа спорилась.
- Нет, - Гарри с сожалением покачал головой, он вообще мало что видел, и Невилла не встречал точно, разве что утром в зеркале, - но если увижу его, то непременно скажу, где вас искать!
Он нисколько не сомневался, что через несколько минут будет совсем несложно объяснить Невиллу, где находится его бабушка – новая башня воздвигалась прямо на глазах. Похоже, Волдеморт не добил ещё одного очень сильного мага на светлой стороне – тяжеленные камни Августа Лонгботтом перетаскивала без всяких усилий. Но любоваться на чудеса боевой магии было некогда.
Гарри поспешно отступил и по наитию двинулся в сторону бывших ворот, но опять попал не туда. Все эти блуждания в магической полутьме и в дыму догорающего пожара напоминали дурной сон. Тем более что Лорд, всё более распаляясь, продолжал излагать свои имперские планы, начиная с закрытия всех факультетов разгромленной школы, исключая Слизерин, и кончая истреблением магглов на всей планете. Гарри делалось не по себе, он ощущал, что бессмысленно теряет время, Хотел было ещё раз уточнить дорогу, но натолкнулся на Пожирателей.
Чёрт! Опасно, однако, бродить вслепую. Хорошо ещё, что не узнали! Гарри на всякий случай стащил с шеи приметный гриффиндорский шарф, но, как ни странно, на Поттера опять не обратили внимания. Чёрная тень у основания разломанной великанами входной арки даже не шевельнулась. Проходя мимо с волшебной палочкой наготове, Гарри мельком глянул на мрачного человека, одетого в плащ Пожирателя. На человеке не было маски – она лежала рядом, на почерневшем от копоти снегу, и лицо одного из бессчётных слуг Волдеморта показалось Гарри знакомым. По сходству с чертами кого-то из однокашников и по Омуту Памяти. Видимо, Крэбб-старший. Стало быть, то, что неподвижно лежало перед ним ворохом чёрного тряпья, было Крэббом-младшим. Гарри передёрнуло, и он резко отвёл взгляд. Хорошо, что в глазах теперь всё расплывалось – ему вовсе не хотелось смотреть на раздавленного камнями Винса.
Гарри поспешно миновал разбитые зáмковые ворота и двинулся дальше, ощущая нарастающий ужас. Голос Тёмного Лорда отдавался в голове тяжёлым набатом. Временное затишье дало возможность не только ему, но и всем остальным поискать своих и подсчитать потери. Чем ближе Гарри подходил к школе, тем больше ему встречалось сцен, подобных той, что он увидел у входной арки. Убитых и раненых по дороге к Астрономической башне становилось всё больше. Гарри уже не пытался расспрашивать людей – всем было не до того. Измотанные волшебники, укрываясь друг от друга в развалинах родной школы, готовились к продолжению битвы и слушали Тёмного Лорда. Поэтому из посторонних звуков до Гарри доносились разве что плач и треск пожара, особенно яркого в голубых рождественских сумерках.
Юноша шел всего минут десять, но казалось, что он целую вечность брёл по грязному, перемолотому в крошево снегу. Продирался сквозь кучу воинственно копошащихся домовиков, перебирался через поломанные трибуны на поле для квиддича. Через поле бежал уже напрямую. Всё равно Лорду было не до него - он, судя по накалу и экспансивности слога, приближался к кульминации своей чудовищной речи. В том, что Лорд настроен серьёзно, можно было не сомневаться. Гарри лишний раз в этом удостоверился, наткнувшись перед выходом с разгромленного стадиона на семейство Малфоев.
Малфои рядком сидели на туше валлийского зелёного – всё же не на голом снегу - и вид имели безрадостный, несмотря на то, что являлись приближёнными Волдеморта. Зарёванная, резко подурневшая Нарцисса смотрела вверх остекленевшим немигающим взглядом, судорожно вцепившись одной рукой в плечо мертвенно-бледного мужа, а другой поглаживая сына по присыпанной пеплом голове. Драко, оборванный даже больше Поттера, и почему-то в гриффиндорском шарфе, который даже Поттер предпочёл снять, рыдал взахлёб на груди отца. Редкое семейное единение наверняка охранялось неслабыми щитовыми чарами, но воевать Малфои, по-видимому, не собирались – с жадным любопытством внимали очередному обещанию, которое Волдеморт повторил специально для предателей. Гарри замешкался – спросить, что ли, Левую Руку Тёмного Лорда, где сейчас Правая Рука, или схлопочешь за это третью в жизни Аваду? Малфои, может, и не такие психи, как покойные Лестрейндж и Кэрроу, но тоже с придурью. Гарри чертыхнулся и побежал дальше, хотя ноги уже подкашивались, а в лёгких пылал огонь не хуже догорающего пожара.
На столь желанных «своих» он почти налетел.
Сидя на том, что когда-то было то ли обеденным столом, то ли деревянной опорой, а ныне представляло собой обломки брёвен и досок, его друзья являли каноническую картину душевной боли. Гермиона вздрагивала от рыданий в объятиях Рона, цепляясь за его мантию с такой силой, что белели костяшки, Рон неловко поглаживал её по спутанным волосам, молча глотая слезы. Сердце Гарри ухнуло в пропасть от стыда и жалости, а потом взлетело к горлу от радости и незамутнённого счастья – так редко представляется шанс отогнать чужую беду (он надеялся всё же, что они плачут по нему, и все остальные дорогие им люди в целости и сохранности). Кажется, он видел их целую вечность, целую жизнь назад! Впрочем, так оно и было.
Профессор Снейп – Гарри задохнулся от осознания того, что только что добровольно мысленно назвал слизеринского гада профессором, даже не находясь под Imperio (после того, как тот героически махал гриффиндорским мечом, расправляясь с волдемортовским крестражем, по-другому уже и не получалось) – итак, профессор Снейп сидел в шаге от гриффиндорцев, не сводя сосредоточенного хмурого взгляда со спины рыдающей Гермионы. Речь бывшего хозяина и великого властителя мира, кажется, интересовала его куда меньше, чем слёзы грязнокровки. Впрочем, едва ли Лорд таил от последователей свои планы, так что его стратегию Снейп, должно быть, знал наизусть.
Все эти мысли заняли у Гарри от силы секунду – он бы не посмел дольше мучить друзей своей фиктивной смертью. Но не успел он даже открыть рта, как его пронзил острый взгляд обернувшегося на шорох шагов профессора – всегда начеку!
- Поттер, - выдохнул Снейп, и на мгновение Гарри показалось, что на бесстрастном обычно лице бывшего директора, кроме изумления и неверия, отразилось облегчение – ведь показалось, да? Профессор, нельзя же так пугать…
Впрочем, тон следующих слов был уже привычно язвителен:
- Так и знал, что следовало присыпать вас землёй, Поттер, иначе вы никогда не оставите меня в покое!
Землёй? Присыпать? О чём, чёрт возьми, он го…
- Гарри!
Додумать мысль ему не удалось – рыдающая Гермиона повисла на нём так стремительно, что почти сбила с ног. Её объятие пахло слезами и копотью, а спустя долю секунды к ней присоединился Рон, обхватив руками их обоих в конгломерат, от которого, казалось, счастье расходилось волнами.
- Ты жив! Ты жив! – повторяла девушка, плача и смеясь одновременно, и такая встреча, пожалуй, перекрыла для Гарри даже ужас недавней смерти.
- Да что с ним сделается? – фыркнул, впрочем, вполне беззлобно, Снейп, также поднявшийся на ноги.
Неожиданно Гарри почувствовал, как Гермиона пытается вывернуться из его объятий, отпустил её и уже миг спустя имел возможность повторно лицезреть изумлённое выражение на лице профессора, когда девушка повисла уже на нём. Кажется, он не ожидал атаки – не сейчас, когда пальма первенства по воскрешению принадлежала Поттеру.
- Спасибо! Спасибо! Спасибо!
Снейп принимал благодарность с выражением мученика и терпением флоббер-червя. Кажется, действительно её любит… с ума сойти…
Тут признательные слова Гермионы и замечание профессора касательно присыпания землёй, наконец, уложились в голове Гарри – вот и объяснилось его таинственное спасение при падении с Астрономической башни… Снейп… Снейп?! Подхватил мёртвое тело ненавистного Поттера и уложил в хагридовской избушке только для того, чтобы оно не досталось Пожирателям, как трофей? Хотя не он ли несколько часов назад собственноручно залечивал разорванное горло ненавистного Снейпа?.. Жизнь сменила полюса – нет, оказывается, в ней ничего постоянного, даже ненависти.

Эпилог

Десять порций успокаивающего зелья понадобилось Северусу Снейпу, когда Распределяющая шляпа потребовала от него стать деканом Гриффиндора. Под давлением родителей, чьи дети уже десять дней ночевали в Большом зале, ожидая распределения, ему пришлось согласиться.
Девять месяцев Гарри и Джинни подбирали женскую форму к имени «Северус», но Джинни до последнего надеялась, что родится сын.
Восемь дней потребовалось семейству Малфоев, чтобы доказать Визенгамоту свою полную непричастность к злодействам Тёмного Лорда и верность делу Альбуса Дамблдора. Очень помогло то, что на Драко Малфое обнаружились следы заклятия Imperio, должно быть, наложенного Волдемортом.
Семь головастиков понадобилось, чтобы убедить Невилла в том, что Тревор, неожиданно оказавшийся дамой, на самом деле прекрасно провел семестр.
Шесть месяцев пришлось восстанавливать Хогвартс прежде, чем он стал краше прежнего.
Пять раз Гарри Поттер рассказывал «Еженедельному Пророку», что не он убил Волдеморта, но первый заголовок всё равно гласил: «Знаменитый Гарри Поттер, так и не пролечившийся в больнице Святого Мунго, сурово расправился с убийцей своей младшей сестрёнки».
Четыре дня после финальной битвы Дамблдор не мог дождаться отчёта от профессора Снейпа, а Живоглот - обещанной кормёжки от своей хозяйки.
Три дня потребовалось Гермионе, чтобы объяснить родителям, почему она отправила их в Австралию, а теперь помолвлена с профессором зельеварения.
Два флакона Felix Felicis и два килограмма шоколадных лягушек ушло на то, чтобы Гарри и Рон смогли убедительно заверить родителей Гермионы, что Северус Снейп - прекрасный человек и вообще их любимый учитель.
Один год понадобился Северусу и Гермионе для того, чтобы разобраться с мистером и миссис Грэйнджер, Распределяющей шляпой, Хогвартсом, Ритой Скиттер, ЖАБА и всем магическим миром и, наконец, пожениться.

Котики, вы просто суууууперские авторы! Пишите, обязательно пишите еще, и побольше, побольше!

Не знаю, что случится с нами дальше, но вас от церкви точно отлучат! (с)