Приглашаем всех творцов принять участие в конкурсе "Однажды 20 лет спустя" в честь юбилея ТТП!   

***
Чистка стойл, была, возможно, самой худшей отработкой Гермионы. Она сомневалась, что когда-нибудь снова станет по-настоящему чистой.
— Сейчас я убью за зубную щетку и ванную, — сказала она сквозь сжатые зубы, размазывая что-то отвратительное по лбу.
— Альбус всегда придумывал худшие отработки, — сказал Снейп из соседнего стойла. Он вынес что-то ужасное на лопате.
— По крайней мере, в ванной знаешь, какую именно грязь оттираешь. Эта же… проникает повсюду, — сказала она, сморщив нос. — Не знаю, что Хагрид хранил здесь.
— Или чем он это кормил, — ответил он, возвращаясь с относительно чистой лопатой.
— Спасибо, сэр, — саркастично поблагодарила Гермиона, вычищая последний навоз из своего стойла.— Все! Осталось только два, верно?
Он тяжело выдохнул, сел на корточки, придерживая лопату между колен.
— Да, — прошипел он. — А после этого я воспользуюсь зельем, от которого слезает кожа. Дважды.
Гермиона снова подтянула штаны. Она нашла подходящую веревку, чтобы подвязать штаны, но они все равно соскальзывали с нее бессчетное количество раз этим вечером.
— Сколько времени? — она воспользовалась перерывом Снейпа, чтобы отдохнуть самой.
— Даже не представляю. Но уверен, что поздно. Может завтра ночью Альбус не заставит нас работать так долго, — ответил Снейп. — Интересно, насколько он разозлиться, если я сожгу эту одежду? — он уже в который раз с отвращением оттянул футболку.
— В каком таком месте он отыскал это? — спросила она, прислонив лопату к плечу, чтобы заняться своим последним стойлом.
Снейп со вздохом встал и подошел к своему.
— Я думаю, что он иногда ходит по киоскам в Лондонской подземке. О Боже, — выдохнул он, увидев содержимое стойла. — Думаю, что это место не чистили, по крайней мере, лет десять.
Вначале отработки они обнаружили, что кто-то — Дамблдор, наверное — установил чары, запрещающие использовать Чистящие Чары около стойл. Снейп около часа жаловался на это, но все же последовал за Гермионой. Работа пошла гораздо быстрее, когда он замолчал.
В тишине они снова принялись за работу. Единственными звуками были тихое бормотание, когда кто-то поднимал особенно тяжелый груз и звук работающих лопат. Бесконечной вечностью позже, они закончили и заковыляли прочь, все в неподдающихся определению пятнах.
— Мне все равно, насколько я грязная, — сказала Гермиона. — Я сяду здесь и посижу на свежем воздухе, прежде чем пойду в замок.
Он искоса взглянул на нее.
— Вы не можете пойти одна, мисс Грейнджер, — раздраженно сказал он. — Отбой был довольно давно. Кроме того, ваша одежда все еще заперта в моем кабинете.
— Еще раз, профессор, мне все равно. Мне жарко и чешутся рубцы. И я знаю, что, по крайней мере, один из них открылся, — не желая больше спорить, Гермиона просто шлепнулась на землю и прислонилась к дереву. Она закрыла глаза, прохладный бриз целовал ее щеки.
Его следующие слова прозвучали обеспокоено, но это было маловероятно, так как она говорила с профессором Снейпом.
— Открылся?
Он махнула рукой.
— Он не болит, и, я проверила, сильно не кровоточит.
— Мисс Грейнджер, — серьезно сказал Снейп, — Вы только что выставили открытую рану чрезвычайному уровню бактерий.
Проигнорировав предупреждение в его голосе, она не открыла глаза.
— Десять минут, и я пойду прямо в лазарет.
— Десять баллов с Гриффиндора за отсутствие заботы о себе, — ответил он.
Она подавила желание показать ему язык.
— Как я вам и говорила три дня назад, профессор, вы можете забрать хоть тысячу баллов — мне все равно. Десять минут.
— Тогда я оттащу вас туда силой, — пригрозил он. — Альбус и Поппи заставят меня пройти десять кругов ада, если вы получите инфекцию.
— Вас это совершенно не должно касаться, сэр, — не уступила она.
А затем Гермиона закричала, наполовину от неожиданности, наполовину от ярости, потому что Снейп перекинул ее через плечо.
— Отпустите меня! — закричала она.
— Я предупреждал вас, — мягко ответил он. — Я отнесу вас в лазарет, и лучше не пытайтесь сопротивляться — это только откроет больше ран.
Поняв, во-первых, что он не отпустит ее, а во-вторых, что он прав, Гермиона прекратила сопротивляться, устроившись так, чтобы ногами случайно бить его по ребрам.
— Я сказала, что пойду в лазарет, — сказала она, раздраженная его поведением.
Он не опустил ее.
— Я могу идти сама, знаете ли, — продолжила она.
Снейп открыл дверь и вошел в замок. Гермиона осознала, как ужасно они пахли, когда почувствовала теплый, хороший воздух.
— О господи, мы воняем, — произнесла она.
— Я не собираюсь отпускать вас, мисс Грейнджер, — ответил Снейп. — Я не доверяю вам.
— Я ненавижу Вас, — высокомерно сказала она.
— Хорошо, — ответил он. — Я испытывал бы крайне неприятное чувство, думая, что все мои усилия были потрачены впустую.
Они молчали, пока они шли через зал, пока она особенно зло не пнула его в ребра правым ботинком. Снейп предупреждающе сжал ее колени.
— Мне не хочется получать ушибы, мисс Грейнджер.
— Вы могли бы поставить меня.
— Нет, — сказал он и пошел еще быстрее.
Мадам Помфри, на удивление, не спала, когда Снейп вошел в лазарет, неся Гермиону как мешок картошки.
— Что же, спрашивается...? — спросила она, обратив внимание на их грязную одежду и взаимное раздражение.
— Раны мисс Грейнджер нужно повторно исследовать и очистить, — сказал Снейп, наконец, поставив Гермиону на ноги. — Я принесу ее одежду. Я надеюсь, что вы продержите ее здесь всю ночь.
— Да ... конечно, — рассеянно сказал Помфри, уставившись на Гермиону. — Могу я поинтересоваться, чем вы занимались?
Гермиона сорвала с головы шляпу и бросила ее на пол.
— Чистили стойла Хагрида, — ответила она. — В качестве отработки.
К ликованию Гермионы, Помфри хитро улыбнулась Снейпу.
— Оба, да? — сказала она, посмотрев на испачканную одежду Снейпа.
— Ни слова, Поппи, — холодно сказал Снейп. — Я скоро вернусь с одеждой мисс Грейнджер, — он развернулся на каблуках и целеустремленно вылетел из лазарета.
Помфри ворчала, осматривая пациентку.
— Думаю, первое, что нам нужно сделать — вытащить тебя из этой ужасной одежды и помыть. Где же вы нашли это?
— Директор, — поморщившись, ответила она, сняв футболку, и принялась развязывать шнурки. — Профессор Снейп считает, что это нужно сжечь.
Нахмурившись, медиковедьма внимательно осмотрела сочащиеся раны.
— Сначала мне нужно продезинфицировать их, дорогая, если вы чистили стойла. А также дать вам антибиотик. На всякий случай. И у меня будет серьезный разговор с Альбусом о ваших отработках, начиная с этого момента. Я очень сомневаюсь, мисс Грейнджер, что Северус выбрал чистку стойл в качестве отработки этим вечером, — ответила она на удивленный взгляд Гермионы. — Больше похоже на отработки, которые назначал Альбус, когда ещё преподавал.
С заговорщическим видом, Помфри отвела ее обратно в Лазарет и почти толкнула ее в лекарственно пахнущий душ.
Час спустя, чувствую себя бесконечно чище, Гермиона лежала под чистыми одеялами и дремала. Ее раны были заново перевязаны, и жгли после того, как Помфри очистила их. Она находилась между сном и бодрствованием, когда услышала другой голос в комнате.
— Как она? — спросил мужчина.
— Хорошо, — успокаивающе ответила Помфри. — Сейчас она спит. Хорошо, что ты так быстро принес ее сюда, Северус. Кто знает, что бы с ней могло случиться в таком состоянии. Позор Альбусу за это.
— Я не думаю, что директор знал, что она еще не поправилась, — ответил мужчина, Снейп. — По крайней мере, я надеюсь, что нет. Я уверен, что он не назначил бы такую отработку, если бы знал. Кстати, я принес ее одежду.
— Я поняла, — сказал Помфри. — По крайней мере, я не думала, что вы внезапно решили принести мне одежду.
Гермиона услышала какой-то шелестящий шум, который ее сонный разум не смог определить и почувствовала нежную руку на плече. Приятный аромат защекотал ее ноздри, и она, вдохнув его, нырнула глубже в сон. Рука переместилась на ее волосы и затем исчезла.
В темной комнате обменялись еще несколькими словами, но Гермиона провалилась в сон и не поняла их.

***
Следующим утром за завтраком, Гермиона чувствовала себя очень усталой. Помфри разбудила ее в семь и сообщила, что она может идти на занятия, и отпустила ее, ещё раз предупредив не расчесывать рубцы, что Гермиона почти проигнорировала. Она равнодушно одела ту же одежду, что и днем ранее, и пошла в гриффиндорскую башню, лениво захватила свои учебники, задержавшись только для того, чтобы выпить чашку чая.
— Великий Мерлин, Гермиона, ты, что провела еще десять раундов со своим таинственным противником? — спросил Рон, когда Гермиона села за стол и принялась намазывать маслом тост.
— Отработка была… излишне строгой, — сказала она, положила тост в рот и начала усиленно жевать.
Рон со знанием кивнул.
— Да, Снейп тот еще ублюдок. Чего еще ты могла от него ожидать? Держу пари, ему нравилось смотреть на твои страдания. Знаешь, так он и получает удовольствие. Он, наверное, сидит после особенно противного издевательства над классом и только смеется и смеется. Если он, конечно, умеет смеяться.
Как только она проглотила тост, она быстро опустила лицо к чашке, не желая говорить с ним на эту тему. Он не знал всей ситуации, и она не могла все рассказать ему — было бы лучше для всех позволить Рону болтать, пока он не забудет об этом. От размышлений ее оторвало то, что кто-то положил руку ей на плечо. Чуть подпрыгнув на стуле, Гермиона обернулась, чтобы встретиться взглядом с обеспокоенным Дамблдором.
— Поппи Помфри отчитала меня этим утром, мисс Грейнджер, и я должен принести извинения за вчерашний вечер. Если бы я знал о вашем состоянии, я никогда бы не дал бы вам такого задания.
Гермиона пожала плечами, сделав глоток чая.
— Мадам Помфри не захотела залечить мои раны до конца с помощью магии — она сказала, что с такими повреждениями, это только ухудшит шрамы. Не волнуйтесь об этом, сэр.
Он еще раз посмотрел на нее с состраданием.
— Если это не затруднит вас, могу я…?
Она торопливо поставила чашку.
— Конечно.
Она отодвинула воротник, чтобы показать ему ту же самую глубокую рану, что она показывала Гарри днем раньше. Она попробовала самоуничижительно улыбнуться.
— Мадам Помфри сказала, что они полностью затянутся в течение трех недель или около того, и она сказала, что, если снова появиться кровотечение, то она использует антисептик без освежающего геля.
Дамблдор чуть вздрогнул.
— Еще раз, мне очень жаль, мисс Грейнджер.
Она отпустила ворот и снова подняла чашку. Допив чай, она пожала плечами.
— Сегодня вечером, я полагаю, что было бы лучше, если бы вы выполнили какое-нибудь менее… физическое задание. Возможно, вы и Северус предложите этим вечером свою помощь мадам Пинс? Я знаю, что она бы не отказалась от помощи в уборке и перекладывании книг.
Несмотря на извинения и мягкость, Гермиона знала, что это был приказ.
— Да, директор, — ответила она, понизив голову.
Еще раз сжав ее плечо, Дамблдор удалился в сторону преподавательского стола.
Рон изумленно посмотрел на нее.
— О чем это он?
Он внутренне вздохнула — так рано утром ей было не до уклончивости.
— Дамблдор дает мне задания для отработок. И он изобретательней, чем Филч — прошлым вечером я вычищала стойла в конюшнях Хагрида. Без магии. Но некоторые из моих ран открылись, и профессор Снейп отвел меня в Лазарет — мадам Помфри была в ярости, — Гермиона усмехнулась, вспомнив об этом.
— Но насколько сильно ты поранилась, Гермиона? — спросил он, также проницательно посмотрев на нее, как и Лаванда вчера вечером.
Она снова пожала плечами.
— У него был нож, и он сильно поранил меня несколько раз. Мадам Помфри беспокоилась о том, что могут остаться шрамы, так, что она, решила, что пусть уж лучше раны заживают сами.
Его глаза сузились.
— Есть что-то ужасно важное, о чем ты не говоришь мне.
Она откинула волосы назад.
— Это очевидно. А теперь… Я должна пойти на Зелья. Не хочу получить еще больше отработок.
И Гермиона оставила Рона смотреть ей вслед.

***
Северус не хотел больше ничего, кроме как вернуться в кровать и не вылезать из нее целый день. Он отправился спать не раньше четырех часов и какой-то садистский ублюдок, (читай, Альбус Дамблдор), установил, что первый урок должен начинаться в восемь часов. Это дало ему приблизительно три часа на сон и час на кофе и попытку сосредоточиться на планах уроков.
Сейчас он был уверен, что Дамблдор в школе был слизеринцем — никто другой не смог бы придумать такую ужасную отработку. Конечно, никто точно не знал, на каком факультете учился Дамблдор. Наверняка не знал. Многие, включая Минерву Макгонагалл, считали, что он был гриффиндорцем, но когда Дамблдор преподавал трансфигурацию, он не был главой факультета, а когда кто-либо из учеников спрашивал его, он только рассеяно улыбался и предлагал им те конфеты, которые на этой недели были его любимыми. Северус знал, конечно, что его образ немощного старика был только образом, но все-таки часто сомневался в здравомыслии своего работодателя.
Единственная вещь, в которой он в настоящее время был абсолютно уверен, состояла в том, что Дамблдор точно не знал, насколько ужасно была ранена мисс Грейнджер. Дамблдор был способен на многое, но он никогда намеренно не причинит вред студенту. Физический вред, добавил он, мысленно ухмыльнувшись.
Часы отбили без четверти восемь — почти пора идти на ужасный урок седьмого курса Гриффиндор-Слизерин. Может Лонгботтом удержится и не устроит пожар этим утром. Было бы глупо надеяться. Северус давно уже оставил надежду касательно некоторых студентов. День удастся, если никто никого не проклянет и он снимет только по сто очков с факультета. Единственным светлым пятном было то, что теперь, когда Люциус (и Волдеморт, подсказал непослушный разум) сказал ему, что знает о его двуличности, он не должен обращаться с этой маленькой занозой Драко, как с наследным принцем. Северус пытался получать удовольствие от малого.
Он рано пришел в класс и несколько удивился, увидев относительно здоровую мисс Грейнджер, нейтрально его поприветствовавшую.
— Профессор Снейп, — сказала она, чуть кивнув ему.
Кивнув в ответ, Северус углубился в свои записи относительно урока.
— Мисс Грейнджер. Полагаю, вам уже лучше?
— Достаточно, — сказала она все тем же ровным тоном. — Я разговаривала с директором за завтраком.
Он поднял бровь и удивленно посмотрел на нее. Она хочет поболтать с ним?
— Он хотел сообщить мне, что мы должны провести вечер с мадам Пинс, — продолжила она.
Ах ... очевидно мисс Грейнджер была достаточно умна, чтобы не заводить с ним светские разговоры. Всего лишь разговор по делу.
— Значит в библиотеке, — уточнил он.
— Перекладывание книг и уборка, — состроив гримасу, объяснила она. — Я думаю, мадам Помфри рассказала сегодня утром о моих … мм… вновь открывшихся ранах.
Он положил записи и начал записывать ингредиенты на доску.
— Очень хорошо, мисс Грейнджер. Значит, в восемь часов в библиотеке?
Она не ответила, и Северус услышал звуки тихо входящих и занимающих свои места студентов. Возникло несколько разговоров, которые он с большим усилием проигнорировал. Мисс Грейнджер как обычно подшучивала над Лонгботтомом, и Паркинсон неудачно попыталась пофлиртовать со скучающим Малфоем. Он позволил классу болтать чуть дольше, чем, если бы он лучше держался на ногах.
— Достаточно, — наконец резко сказал Северус. — Ингредиенты на доске. Вы должны удачно приготовить зелье и идентифицировать его в конце урока. Начали! — рявкнул он, наслаждаясь звуками доставаемых пузырьков и котлов.
Лонгботтом выглядел спокойнее, чем обычно. Северус не был идиотом — он знал, что парень боялся его и не собирался ни поощрять, ни препятствовать этому опасению. Хотя он слегка удивлялся, почему он решил продолжить изучать зелья после СОВ. Его баллов едва хватило, чтобы попасть в класс Северуса, и он явно ненавидел этот предмет. Единственной причиной, которую мог придумать Северус, было то, что он собирался поступать в Академию Авроров как Поттер и Уизли. Фактически, эти три парня и мисс Грейнджер были единственными гриффиндорцами-семикурсниками, оставшимися в классе. Конечно, остались самые непостоянные гриффиндорцы.
Северус понял, что прикрыл веки и отругал себя за это. Он только что дал студентам список ингредиентов для простого Заживляющего зелья, которое они готовили на четвертом курсе, но его приготовление содержало несколько опасных этапов — ему нужно быть настороже.
Лонгботтом работал очень медленно, но, на этот раз, тщательно, так что Северус решил не комментировать его действия. Мисс Грейнджер, конечно, работала ловко и быстро. Она почти сердито посмотрела на него, как будто Северус оскорбил ее, задав сварить такое легкое зелье. Он сделал мысленную пометку снять с нее баллы, даже если она и клялась направо и налево, что это ее нисколько не беспокоит. Поттер и Уизли работали с характерной неряшливостью — он был уверен, что котел Уизли выкипит в течение получаса, а варево Поттера получиться слишком оранжевым. Он получит удовольствие, снимая эти баллы.
А теперь Слизерин. Зелье Малфоя было почти такое же правильное, как и у мисс Грейнджер, но Северус знал, что парень не знает, что готовит. Он мог тщательно следовать инструкциям, но не обладал вдохновением. Если бы Малфой выбрал работу с Зельями, то он, в конце концов, попал бы на какой-нибудь завод и счастливо вел бы массовое производство, не используя никакого творческого мышления. Вот в чем была разница между компетентностью и талантом.
Зелье Паркинсон будет таким же слишком оранжевым, как и у Поттера. Она была слишком занята восхвалением своего «дорогого Драко», чтобы сделать что-то стоящее самой. И зелье Блеза Забини взорвется через несколько секунд, если он добавит слишком много…
БУМ!
Котел Забини взорвался, как только Северус склонился над ним, как по сигналу. Парень побелел, когда Северус посмотрел на него. С лица Северуса капала жидкость.
— Спасибо вам, мистер Забини, — сухо сказал Северус. — Прошу вас заметить, что, кроме того, что ваше зелье обладает… взрывчатыми способностями, оно, к тому же, имеет ярко выраженный желтый цвет. При приготовлении этого зелья нет ни одной стадии, при которой оно имело бы такой цвет, если все сделано правильно. Я предлагаю вам начать все заново. И это будет стоить вам тридцати баллов со Слизерина. Да, мистер Забини, с моего собственного факультета, — вытерев лицо, Северус двинулся к сносному зелью Миллисент Булстроуд.
По дороге он заметил, как Малфой ухмыльнулся сильно покрасневшему Забини. Северус внутренне усмехнулся и возликовал.
— Мистер Малфой, — сказал он голосом, имевшим одним из самых шелковых оттенков. — Прошу вас, что же вы нашли столь забавным?
Мальчишка попался — он озадаченно посмотрел на Северуса.
— Сэр? — нагло спросил Малфой.
И Северус, благодарный за предоставленный шанс, атаковал.
— Десять баллов со Слизерина, мистер Малфой. Идея факультетов предполагает поддерживать своих товарищей, а не смеяться над ними.
Малфой открыл рот. За те шесть с половиной лет, что молокосос проучился в Хогвардсе, Северус не снял с него и балла. Более того — он показывал такой отвратительный фаворитизм, что мальчишка почувствовал себя выше всех.
— Но… но… — запнулся мальчишка, пытаясь придумать ответ.
— Еще одно слово, мистер Малфой, и вы лишитесь уже двадцати баллов. Закройте рот, — ответил Северус, сдержав широкую усмешку. После шести лет и, Малфой, наконец, начал получать часть того, что заслуживал. Жалкий щенок.
В классе было абсолютно тихо — даже неоценимая мисс Грейнджер лукаво посмотрела на своего профессора зелий, а выражение лица Уизли было самым глупым, из всех, что Северус, когда-либо видел.
— Возвращайтесь к работе! — рявкнул он. — Все!
Мисс Грейнджер, посмотрела на него, подняла бровь, но вернулась к работе, как и остальные студенты.

А теперь, высказав большую часть того, что я думаю по поводу самого произведения, хотела бы сказать несколько слов по поводу перевода. Судить могу только поверхностно, ибо с языком оригинала не очень в ладах. ИМХО, Секрет этого фика, того, что его читают, и что он нравится, как мне кажется, по большей части принаждлежит переводчику. Интересный язык повествования. На первый и второй взгляды нет логических нестыковок, свойственных именно переводу (если только я не приписала их автору фика). Посему высказываю переводчику свое спасибо и пожелание не останавливаться на достигнутом.

***
Они ходили вокруг да около всю ночь и исписали огромную пачку пергамента. В один момент Гермиона просто забралась на стол Снейпа и там и осталась, скрестив ноги, склонившись над их уравнениями.
— Не сходиться! — воскликнула она, чуть не сломав от расстройства свое перо.
— В основном вода и пустое пространство, — спокойно ответил Снейп. — Светлые силы, мисс Грейнджер, вы понимаете, что уже шесть утра?
Гермиона чертыхнулась.
— Уроки через два часа, — пробормотала она, почесав голову, и убирала волосы с глаз. — Но посмотрите, профессор, спорным все становиться, если частица присутствует в существующей ранее структуре, — продолжила она, постучав по группе уравнений с которыми он работал.
— Но в других случаях это совершенно не имеет смысла, — возразил он.
— Почему нет? — возразила она. — Девяносто восемь процентов нашего ДНК мы делим с остальной частью животного мира. Так много общего означает, что мы не обязаны также делить независимую частицу между магическими существами. С таким же успехом это может быть и в уже развитом межклеточном веществе. Простые правила, сложное поведение, сэр.
— Как идентичные частицы смогли бы развиться в таком большом количестве существ, мисс Грейнджер. Вы говорите о статистической вероятности столь близкой к нулю, что она не выдержит рассмотрения. И, кроме того, мисс Грейнджер, мне предстоит выдержать три часа с глупыми третьекурсниками Равенкло и Слизерина через два часа. И я предпочел бы делать это, по крайней мере, с чашкой кофе в моем организме. Хватит этой ерунды - вы можете настаивать, будучи неправой позже, — он посмотрел на нее вполовину снисходительно, вполовину шутя.
Она посмотрела на него в ответ.
— Я ненавижу вас, — выплюнула она и вышла из его кабинета.
— Отлично, — ответил он, когда она энергично хлопнула дверью.
— Высокомерный ублюдок, — прошипела она закрытой двери.
— Осторожно, мисс Грейнджер, — предупредил Снейп через ту же дверь, заставив ее испуганно подпрыгнуть. Она не знала, что он мог услышать ее.

***
Гермиона механически приняла душ и позавтракала, ее разум все еще был занят возможностями их новой теории. Она была так отвлечена, что Гарри пришлось потрясти ее плечо прежде, чем она заметила его.
— Мне жаль, Гарри, ты что-то сказал? — спросила она, затаив дыхание.
Он странно посмотрел на нее.
— Я пытался дозваться до тебя дюжину раз, Гермиона.
— Ясно ... и что тебе нужно? — она рассеянно передвигала остывшие яйца от одного края ее тарелки к другому.
— Я хотел спросить тебя, как прошла твоя вчерашняя отработка? Это была последняя, да? Наверное, поздно закончилась — я не видел тебя в общей гостиной, — Гарри поправил очки и сочувственно улыбнулся в ней.
— Отработка была у Макгонагалл, — пожала она плечами. — Мы помогли ей исправить неправильно трансфигурированные вещи. Это было совсем не так плохо, как могло бы, — а потом она снова была поглощена своими мыслями.
Ее занятия прошли также - она почти не замечала кто, что говорил. Хагрид даже снял с нее пять баллов, когда она не сумела ответить на его вопрос, когда он в третий раз задал его.
— О господи, Гермиона, ты ведешь себя как Рон, когда он в очередной раз влюбляется, — прошептал Гарри на защите от темных искусств. — О ком ты мечтаешь?
Она один раз или дважды моргнула. Влюблена? Да... Гермиона, конечно, была влюблена. Только не в человека.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.

Три недели, подумала Гермиона. Три недели сотрудничества с препирательствами и прямыми военными действиями. Она работала с Северусом Снейпом, изо всех людей в мире, работала над тем, что вскоре потрясет мир магической теории. И они, так или иначе, добьются в этом успеха. На самом деле, удивительных успехов.
У них была основа теории. И она была хороша. Им повезло, что репутация Г.Г. в исследовательском сообществе была такой, что Эдорас Гриффитс ответил на ее сову быстро и с энтузиазмом, и обещал лично сделать обзор любой статьи, которую она собиралась отправить ему к следующему выпуску МРЛ.
Первая статья была большей частью завершена. Этой ночью она была в офисе Снейпа, чтобы закончить с последними деталями. И это конечно объясняло, почему они стояли, впившись взглядом друг в друга и швыряясь оскорблениями.
— Конечно же, я е буду делать такое наглое заявление, — кричала Гермиона. — Оно совершенно необоснованно!
— Но теория ясно указывает на независимый перенос, ты глупая маленькая девчонка! — Снейп почти кричал.
— Не называй меня так, ты, ханжеский ублюдок, — ответила она. — Указывает ли теория на него или нет, это не было экспериментально проверено, и я не буду подписывать это своим именем, это - просто бездоказательная догадка.
— А что, по-твоему, теория? — высокомерно спросил он.
— Тогда напиши, что это - возможность, ты большой идиот, — яростно ответила она. — И это не единственный возможный вывод. Не имеет значение, к чему это приведет позже.
— Двадцать баллов с Гриффиндора за оскорбление профессора, — сказал Снейп, очевидно возмутившись оттого, что она назвала его идиотом помимо предыдущих своих оскорблений.
—Я ненавижу вас! — выкрикнула Гермиона, расстроенная ото всех их препирательств. Она чувствовала, будто сейчас буквально взорвется от ярости. Она резко села на стул и впилась взглядом в носки своих ботинок, стоически отказываясь смотреть на него.
— Вы не имеете это ввиду, мисс Грейнджер,— мягко сказал он. Гнев ушел из его голоса.
— Я. Имею. Это. В виду, — сказала она, все еще рассматривая свои черные полуботинки, как будто они собирались открыть все тайны мироздания. — Ты называешь меня невежественным ребенком и маленькой дурочкой, и ты полностью игнорируешь факт, что мы ставим на карту мою репутацию. Именно мое слово гарантировало нам место в следующем журнале, — Я ранила самого злого мага нашего времени, почти сказала она, вовремя успев поймать себя. — Я просто устала, профессор.— Гермиона, наконец, взглянула на него и удивилась раскаянию в его глазах.
— Я... мм... Я не знаю, как реагировать, мисс Грейнджер.— Его руки цеплялись за мантию, как будто он искал что-то, что можно было сделать, что-то, чего можно было коснуться.
Она ухмыльнулась.
— Вы могли бы попытаться принести извинения, сэр.
Рот Снейпа открылся, но не последовало никакого звука.
—Это не так трудно. Давайте... «Мне жаль, мисс Грейнджер», — подсказала она.
Он впился в нее взглядом.
Она внимательно посмотрела на него. Его губы немного дергались, признавая его очевидный дискомфорт. Она уже чувствовала себя лучше.
Снейп вздохнул.
— Очень хорошо. Мне очень жаль, мисс Грейнджер. Правда. Я понятия не имел, что вы… принимали все это так близко к сердцу. Я чувствую по отношению к вам только величайшее уважение.
— Так ведите себя соответственно, профессор, — нетерпеливо сказала она, —Попытайтесь вести себя со мной как с равной, а не как с маленьким ребенком. Прошло много лет, с тех пор как мне было два.
— Я уверен, что вы были прискорбным двухлетним ребенком, мисс Грейнджер, сочувственно сказал Снейп. — Но я попытаюсь выполнить вашу просьбу.
— Хорошо, Северус,— Гермиона сказала его имя с большим усилием.
Снейп выглядел пораженным.
— Равенство, помните? — упрекнула она.
— Очень хорошо, Гер… Гермиона, — ответил он, тоже спотыкнувшись на ее имени. — Хотя, если ты попробуешь обратиться ко мне так во время занятий в классе, я гарантирую, что у твоих внуков будут отработки до самого выпуска.
Она закатила глаза.
— Не беспокойтесь, профессор. На публике я буду вести себя с вами со всем возможным уважением. Но я оставляю за собой право оскорблять тебя за закрытыми дверьми. Согласен?
Он мгновение он с любопытством рассматривал ее, а затем к ее большому удивлению протянул ей руку.
– Согласен, — сказал он.
Они обменялись крепким рукопожатием и в этот момент, Гермиона поняла, что только что между ними многое изменилось.

***
За завтраком Гермиона просматривала интересную старую книгу по алхимии, которую ей дал Северус. Она не имела определенного отношения к их исследованию, но она много лет видела эту книгу в ссылках и так и не смола найти ее сама. Когда Гермиона вчера увидела, что он небрежно положил ее на свой стол, она рассказала Северусу об этом, и, в конце их работы, он беспечно сунул книгу ей в руки.
Гарри и Рон были заняты обсуждением, которое в основном колебались между предстоящим квиддичным матчем против Равенкло в следующие выходные и новой подругой Рона из Хафлпаффа. Она была на седьмом курсе, и Гермиона могла только смутно припомнить ее — оказалось, что бедное имя девочки полностью отсутствовало в ее памяти, и Гермиона надеялась, что у нее никогда не будет повода использовать его. Ей, скорее всего и не пришлось бы, так как Рон менял подруг как Лаванда Браун меняла ватные шарики.
Прибытие почты прошло в значительной степени незамеченным - она прекратила подписку на Ежедневный Пророк несколько лет назад, и ее родители редко присылали ей письма (ее отец утверждал, что совиная почта «приводила его в смятение»), и ответы на ее статьи прекратились шесть или около того недель назад. Она даже не выглянула из-за книги.
Так что, она пропустила сову, которая налетела на ее тарелку, и, наконец, остановилась с ударом о крышку стола.
— Что...? — пробормотала она, и достала пергамент с пола, куда он, в конечном счете, приземлился.

Встречаемся сегодня у озера, а не у меня в кабинете. Я собираюсь принести дальнейшие извинения. - СС,
Развернув, прочитала она записку.

Ха. Любопытно.

Гермиона решила не думать больше об этом и снова вернулась к книге. Ее раздражало то, что ее мысли снова возвращались к письму, ломая над ним голову. Что он имел в виду, когда пригласил ее встретиться у озера? Что было у озера? И, кроме того, что он имел в виду под «дальнейшими извинениями»? Вчера вечером они все уладили. Не так ли?
С громким хлопком Гермиона закрыла книгу и засунула ее в рюкзак. Она покинула стол с завтраком, оставив Рона и Гарри смотреть ей вслед.
— Что происходит с Гермионой в последнее время? — спросил Рон.
Гарри пожал плечами.
— Возможно вcе то, что она изучала в последнее время, наконец достало ее. Знаешь, я не видел ее в общей гостиной уже больше трех недель.
— Она ведь не может уже готовиться к ТРИТОНам, — ужаснулся Рон.
Снова, он пожал плечами. — Ты знаешь, это — ‘Миона, — ответил Гарри. — Разве она когда-то перестает учиться?
— Да, правда, — согласился Рон и сделал большой глоток из кубка. — Как я рад, что Патти так много не учиться.
И беседа легко была переведена на другие темы, и Гермиона была быстро забыта.

***
Она нетерпеливо переступала с одной ноги на другую. Здесь, снаружи было холодно - начало декабря в Шотландии совсем не подходило для ночного пикника возле озера. Гермиона плотнее обернула вокруг себя плащ и уставилась на замок в надежде, что Северус появиться перед нею. Прямо сейчас.
— Добрый вечер, мисс Грейнджер, — как по желанию, послышалось позади нее.
Гермиона подскочила, но только немного.
— Добрый вечер, профессор, — ответила она. — Я надеюсь, что у вас есть серьезный повод, из-за которого мне приходиться стоять снаружи и мерзнуть?
— Небольшой сюрприз, — достаточно легко сказал он. — Хотя нам нужно совершить прогулку в лес. К точке аппарации, если быть конкретным.
— Куда мы идем? — становясь взволнованной, спросила она.
— Ая-яй, Гермиона. Сюрприз, помнишь? — погрозив ей пальцем, сказал Северус.
Она посмотрела на него с открытым ртом. Это был игривый тон? Одно это уже было для нее сюрпризом.
— Мм... сэр, с вами все в порядке? — медленно и тактично спросила она.
— Почему нет? — в ответ удивленно спросил он.
— Просто, обычно вы, гм, ну, в общем, то есть... — Она споткнулась на середине фразы. Она не хотела выболтать то, что думала. — Вы нехарактерно многословны этим вечером, сэр, — наконец, сказала она.
Он смотрел на нее мгновение, пока слова не достигли его сознания. А потом он просто рассмеялся. Рассмеялся по-настоящему. Не фыркнул.
— Ты, должно быть, подумала, что кто-то мною притворился, чтобы похитить тебя, — сказал он, как только прекратил смеяться.
Гермиона стала малинового цвета.
— Не совсем, — пробормотала она. — Я не была полностью уверена, о чем думать, — признала она.
— Вы не должны ни о чем думать, мисс Грейнджер - Гермиона, — сказал он. — Просто следуй за мной.
Нерешительно, нервно, она подчинилась и пошла следом за ним в запретный лес, к той же самой аппарационной точке, которую они использовали более месяца назад.
— А теперь что, Северус? — спросила она, как только они встали в достаточно большом месте.
— Тоже, что и раньше, — ответил он, обнял ее рукой за плечи и притянул к себе. — Аппарируй без определенного места назначения в уме и я проведу тебя. И я обещаю, что в этот раз мы не окажемся в ветхой лачуге, и нам не придется бороться против Пожирателей смерти.
Он пошутил и смеялся, и все в один вечер? Что с ним случилось? Но Гермиона молчала и почти автоматически положила руку на его талию и приготовилась аппарировать. Она предупреждающе улыбнулась ему, когда усилила концентрацию для аппарации.
Аппарация оказалась менее противной, чем в первый раз, когда она делала это, хотя Гермиона подозревала, что так было, потому что она знала, что ожидать на этот раз. Весьма возможно помогало то, что сегодня вечером на чаше весов не лежали жизни.
Они приземлились в темной комнате, которая странно пахла камфорой. Гермиона сморщила нос из-за сильного запаха и убрала руку от профессора.
— Где мы? — спросила она.
— Если я достаточно тщательно изучил фотографию на брошюре, мы находимся в Оксфорде, в одной из их биологических лабораторий, — ответил он. — Я подумал, возможно, что мы могли бы... мм... позаимствовать некоторое оборудование. Студенческое оборудование, конечно, его не хватятся.
Гермиона оживилась и улыбнулась Северусу самой широкой улыбкой, на которую была способна. Он, вероятно, не заметил этого в почти кромешной темноте.
— Это правда? — выдохнула она. — О, спасибо, Северус! — Гермиона обхватила его плечи руками в крепком, быстром объятии.
Он, казалось, не знал, что делать со своими руками, но это не имело значения; она быстро отодвинулась от него, все еще усмехаясь.
— Пожалуйста, Гермиона, — ответил он. — Но, ты же знаешь, мы не можем задержаться здесь надолго. В любое время кто-нибудь может войти.
— Конечно, — радостно согласилась она.
Он вытащил что-то размером с ладонь из кармана и щелкнул волшебной палочкой, немедленно увеличивая эту вещь в десять раз.
— Я подумал, что мы могли бы наполнить эту коробку и потом снова уменьшить ее, так, чтобы все было защищено во время аппарации.
— Ты об этом много думал, Северус, — прокомментировала Гермиона, пристально глядя на верхнюю часть стеллажа, на котором стояла, по крайней мере, дюжина стандартных микроскопа.
Час спустя, коробка была заполнена. Они смогли найти центрифугу в комнате тремя комнатами дальше по коридору, а также два микроскопа другого вида с меняющейся степенью увеличения. Гермиона любовно оглядела механизм.
— Они заметят, что этот ПЦР пропал, не так ли?
Северус осмотрел сначала машину, потом выражение ее лица.
— Судя по твоему взгляду, я сказал бы, что да. — Он поместил дюжину стерильных пробирок в коробку, а также группу запакованных Чашек Петри. — Хотя я думаю, в конечном счете, нам понадобиться что-то, что делает анализ ДНК. Что-нибудь еще?
Она наградила ПЦР одним последним алчным пристальным взглядом.
— Я думаю, нет, — сказала она. — Мы сами можем сделать краски и все остальное, не так ли?
— Ты знаешь, я ведь Мастер Зелий, — сказал он, его голос сочился сарказмом.
— Значит, я думаю, что у нас есть все, что нам нужно, — ответила она, практически проигнорировав его. Она закрыла мешок и уменьшила его щелчком волшебной палочки. — Готов?
Вместо ответа он притянул ее к себе, приготовившись к аппарации. Хотя, она поняла, что во время дисаппарации им не обязательно было касаться друг друга. Он не вел ее - она знала, как вернуться назад в Хогвардс.
Гермиона тщательно постаралась задвинуть эту мысль на задворки сознания во время их обратного путешествия в замок.
— Когда ты хочешь начать работу? — спросила она, чтобы подумать о чем-нибудь другом.
— Мы должны правильно настроить оборудование, — ответил Северус. — Возможно, мы могли бы посмотреть, что можно с ним сделать завтра и отдохнуть оставшуюся ночь?
Улыбнувшись своим ботинкам, она кивнула, а затем поняла, что было слишком темно, чтобы он увидел это.
— Звучит отлично, — запоздало сказала она. — В последнее время было немного трудно не засыпать на занятиях. Кстати, сегодня днем, я отправила совой нашу статью Эдорасу.
— Превосходно, — сказал Северус. — Значит, мы получим известия от журнала через три недели. Я сомневаюсь, что понадобятся исправления.
Беседа прекратилась, когда они подошли к дверям замка и вошли внутрь. Северус молча сопроводил Гермиону до башни Гриффиндора.
— Хорошо... — она сказала, ощущая внезапную неловкость, когда они пришли к башне. — В таком случае, доброй ночи.
— Доброй ночи, Гермиона, — также неловко ответил Северус.
Совершенно об этом не подумав, она легко положила руку ему на предплечье и еще раз широко улыбнулась.
— Еще раз спасибо, Северус, за сегодняшний вечер.
Он ответил на ее улыбку необычной усмешкой.
— Я признаюсь, мисс Грейнджер, что частично я действовал из личного интереса. Я тоже стремлюсь начать наши эксперименты.
— Тем не менее, иногда взаимный личный интерес может быть полезным, сэр, — ответила она, опуская руку, и повернулась к Полной Даме. — Хиггли-пиггли... значит, до завтрашнего вечера, профессор, — сказала она и зашла в открытый проход.

***
Северус мужественно противостоял желанию выбросить это ужасное изобретение, именуемое центрифугой из окна. В начале, он нервничал перед необходимостью разобрать механизм, волновался о том, что может повредить жизненно важным компонентам, но добраться до его внутренней части на проверку оказалось гораздо сложнее, чем в случае с китайской коробкой-загадкой, которую его дядя подарил ему на девятый день рождения (в конце концов, он смог решить загадку в середине шестого курса в Хогвардсе). Он начинал сожалеть о том, что предложил работать с центрифугой, а не с другим оборудованием.
Этим вечером почти сразу он и Гермиона поняли, что его кабинет не был приемлемым местом для их экспериментов. И из-за опасности примесей паров зелий, его закрытая лаборатория тоже не рассматривалась. Больше часа они искали подходящую классную комнату, чтобы собрать все оборудование. Для начала такая комната не должна была никем использоваться. К тому же он должен был защитить ее и закрыть паролем, а не все комнаты Хогвардса разрешали такие действия.
Но они, наконец, наткнулись на пыльную комнату на пятом этаже замка, далеко удаленную от всех остальных. Северус приступил к размещению нужных чар, в то время как Гермиона очистила комнату несколькими взмахами палочки. Они трансфигурировали несколько лабораторных столов и все было готово. Несмотря на тот факт, что часы уже отбили десять часов.
Только у одного из микроскопов было электрическое освещение вместо зеркала, и сейчас Гермиона полностью разобрала его и разложила на столе.
— Наверное, проще всего прикрепить зеркало к основанию, — сказала она, больше себе, чем Северусу, — но это не должно быть так сложно. Хотя, судя по всему, будет гораздо труднее, чем я думала сначала. — Она хмуро ткнула в провод волшебной палочкой, скривившись от промелькнувшей искры.
— Я бы поспорил, — сухо ответил Северус. — Я даже не могу понять, как с этой проклятой штуки убрать футляр. Никаких винтов, никаких гвоздей, ничего! — Он лениво подумал, откроется ли она, если он ударит ее дубинкой.
— Уверена, там есть пазы, — сказала она, возвращая его к действительности. — Знаешь, фиксируют его изнутри.
Услышав это, Северус оставил свои бесполезные поиски и начал крутить и тянуть гладкое металлическое покрытие. Он был уверен, что и трех минут не прошло, как футляр с характерным звуком был снят.
— Проклятые магглы и их чертово желание все усложнять, — вздохнул Северус, пытаясь распутать шнур электропитания от футляра. Наконец он просто использовал Разъединяющие чары, чтобы полностью отсоединить шнур. В конце концов, он будет абсолютно бесполезным.
Нахмурившись, он посмотрел на заросли проводов в центре механизма и начал осторожно шуровать во внутренней части, пытаясь почувствовать, что там находиться. В конце концов, он смог полностью вынуть мотор и положил его на стол, впившись взглядом в массу, как будто она отвечала за все зло в мире.
— Насколько быстро крутиться эта штука? — подозрительно спросил он Гермиону.
Она оторвалась от своего электрического беспорядка и чуть пожала плечами.
— По крайней мере, четыре G центростремительного ускорения. Ты тоже, как и я, можешь посчитать. Тем не менее, имей в виду, это должно быть жизнеспособное движение - не просто взрыв.
— Отлично, — ответил он, сочась сарказмом. Значит, он должен заставить этот мотор работать. Устройство нельзя было просто заколдовать. Кроме того, управлять скоростью заклинанием нельзя было достаточно хорошо. Никак нельзя было это обойти.
Небольшую пластмассовую панель, которую взял Северус, он решил проигнорировать. Основываясь на своих фрагментарных знания о маггловской электроники, он решил, что схемная плата, вероятно, не имела никакого отношения к мотору. Было похоже, что она была соединена с темной панелью дисплея. Сам мотор оказался закрытой металлической коробкой, открывать которую, у Северуса не было никакого желания. Металлический стержень шел вверх от мотора, заканчивающийся круглой розеткой. Северус задумчиво повернул стержень. Таким образом, мотор заставлял стержень крутиться, а он в свою очередь приводил в движение остальную часть устройства.
Он видел два решения - сначала, он мог бы изготовить своего рода ‘волшебный аккумулятор’, чтобы создать мотор, или, скорее всего, он смог бы полностью отбросить мотор и поработать над заклинанием, с помощью которого можно будет использовать для непрерывного и управляемого движения стержня. Сейчас ни одна из перспектив не казалась особенно привлекательной, следовательно, он отвернулся от беспорядочно раскинутых по столу частей, как будто он мог заставить проблему исчезнуть, просто игнорируя ее.
— Мм, сэр? — спросила в тишине Гермиона, когда он отвернулся от своей работы.
— Да, Гермиона?
— Уже ужасно поздно, — сказала она.
Он посмотрел на свои часы. Два часа утра. Действительно поздно.
— Я думаю, это может подождать до завтра, — ответил он.
— В таком случае я пойду спать, — улыбаясь, сказала она. — Хотя я думаю, что во сне мне предстоит увидеть красные и черные провода.
— Лучше ты чем я, — Северус ответил. — Спокойной ночи, Гермиона.
— Спокойной ночи, Северус, — ответила она, прошла к двери и тихо закрыла ее.
И он остался один. Ладно, не считая адского хитрого изобретения, лежавшего перед ним. Если бы оно было живым, то оно смеялось бы над ним, Северус был в этом уверен.
Со вздохом он сосредоточился на центрифуге, поддерживая подбородок левой рукой, он задумчиво посмотрел на нее. Его взгляд случайно упал на разъединенный шнур электропитания.

Электричество, да?

На краю сознания появилась идея. Он поднял шнур и положил вилку на стол, рассматривая все возможности. Через минуту или около того и Северус приступил к работе. Только на сей раз, он насвистывал.

***
Гермиона шла по коридору, за ней по пятам шли бодро препирающиеся Рон и Гарри. Утренние уроки закончились, и она с нетерпением ждала долгого обеда. Возможно, она даже позволила бы мальчикам отвести ее к хижине Хагрида на послеобеденный чай. Прошло много времени с тех пор как они делали что-то вместе.
Ее мысли резко прервались, когда кто-то положил руку на ее плечо. Оглянувшись, Гермиона увидела, кто пытался привлечь ее внимание. Северус.
— Профессор? — строго спросила она. Он никогда не разговаривал с ней днем и не на уроке.
— Мисс Грейнджер, на пару слов, — серьезно сказал он, хотя она заметила, что уголки его губ дернулись.
— Конечно, профессор, — самым кротким голосом, которым можно было сказать «Пожалуйста, не снимайте с меня баллы» произнесла она.
В ответ, он просто развернулся и быстро зашагал по коридору к лестничной клетке, которая вела на четвертый этаж. Гермиона последовала за ним, закинув рюкзак с книгами на плечи.
— Что случилось? — спросила она, как только они оказались вне видимости потенциальных наблюдателей.
— Перспективная разработка, — сказал он, явно отказываясь уточнять что-либо.
Гермиона была немного раздражена - она ненавидела его, когда он становился преднамеренно неопределенным. Но обычно в ее интересах было подыграть ему, когда он был в таком настроении.
Так или иначе, она была поражена, когда убрала охрану с двери в их «лабораторию», открыла ее и увидела счастливо жужжащую центрифугу.
— Но... как...?
— Нет слов, Гермиона? — спросил ее Северус, ухмыляясь при виде шокированной Гермионы. — Боже мой, как необычно.
— Ты, невыносимая летучая мышь, как ты заставил ее работать? — закричала она, бросила свой рюкзак на пол и помчалась к оборудованию.
— Мерлин, и микроскоп тоже? — Прямо около работающей центрифуги стоял микроскоп, который она разобрала прошлой ночью. Свет ярко горел.
— Ты выглядишь немного больше удивленной, чем комфортно моему чувству собственного достоинства, — сказал он и встал рядом с ней. — Да, я все заставил работать.
Гермиона оглянулась на своего профессора.
— Северус, ты работал всю ночь?
— И все утро, — бодро сказал он. — Вместо урока у седьмого курса Равенкло и Хаффлпаффа. Я только дал им список компонентов и сказал им оставить пробирки на моем столе. Хаффлпаффцы слишком боятся меня, а Равенкловцы слишком убежденны в своей правоте, чтобы что-то сделать не так.
— Ты проигнорировал свой урок? — ошеломленно спросила она.
Северус махнул рукой в сторону работающего оборудования.
— Я не хотел прерывать ход мыслей.
Внимательнее посмотрев на все, Гермиона увидела, что провода электропитания были вытащены из корпусов машин. Любопытно - разве они не отсоединили их прошлой ночью? Она взглядом проследовала за проводами и увидела, сто они оказались подключены к хитрому изобретению, которое она никогда не видела прежде.
— Аккумулятор? — в замешательстве спросила она.
— Я бы предпочел называть его генератором, — он ответил, изящно пожав плечами. — В конце концов, основной причиной того, что эксперименты волшебников с электричеством провалились, состоит в том, что это слишком сложно. Они пытаются копировать технологию магглов, не пытаясь понять, почему технология магглов работает. — Его тон был презрительным, когда он говорил это. — Электричество, в конце концов, всего лишь заставляет электроны двигаться с нажатием оригинальной рукоятки. Таким образом, я построил оригинальную рукоятку. Труднее всего было получить напряжение, которое обычно используют магглы.
Глаза Гермионы расширились, когда она проследила за логикой его рассуждений. Она бы никогда не подумала о такой возможности. Даже через миллион лет.
— Ну как? — спросил Северус. — Тебе он нравится? — Она была абсолютно потрясена, когда услышала ноту неуверенности в его голосе и смутилась, когда увидела полный надежды взгляд.
— Нравится ли мне он? — недоверчиво переспросила она. — Северус, это блестяще! У тебя заняло менее двенадцати часов, чтобы построить то, что волшебники не могли придумать в течение последней сотни лет. — Она воздержалась от прикосновения к нему в самую последнюю секунду, неуверенная, какой будет его реакция.
— Это не сработает в крупном масштабе, — грубо ответил он. — И эти эксперименты всегда были чем-то вроде игры для магов, так или иначе, электричество -абсолютно несущественно. Единственные люди, когда-либо работающие с ним, всегда были в большинстве своем кем-то вроде Альбуса Дамблдора или Артура Уизли - непрактичными халтурщиками. — Гермиона усмехнулась явному отвращению в его голосе, когда она это говорил. — Самое главное, однако, — продолжал он, неловко поменяв тему, — ты можешь начать эксперименты, о которых ты все время болтала. — Но довольный взгляд на его лице противоречил презрительному тону.
— Нам будут нужны пробы крови, — сказала она, игнорируя его последнее предложение. — И довольно много. Мы должны найти шприцы и трубки.
— О, тогда я только сбегаю к магу-химику, ладно? — спросил он, более саркастично, чем обычно. — Сколько коробок вам понадобиться, мисс Грейнджер?
Она свирепо впилась в него взглядом.
— Ты - гений и все такое, Северус, но лучше заткнись! —
— Десять баллов, — с ухмылкой ответил он.
— Ублюдок.

***
В конце концов, Гермиона получила брошюру из организации по переливанию крови и они аппарировали в одно из сфотографированных помещений ранним утром.
— Я нахожу, что странно довольна размахом нашего мелкого воровства, — задумчиво сказала она Северусу, когда она уменьшила коробку с надписью 'Стерильно' и положила ее в карман.
— Ради хорошего дела, — ответил он. — Это то, о чем ты говорила?
Она посмотрела на содержимое коробки, которую он только что открыл. — Да… я бы сказала, что нам понадобиться одна коробка. Северус, ты пытаешься оправдать то, что мы делаем?
— Не оправдать, — сказал он мягко, уменьшая свою коробку. — Только обрати внимание, что единственная причина, по которой мы прибегаем к воровству, состоит в том, что это не те предметы, которые мы можем найти в Косом Переулке и купить. Кроме того, это тот случай, когда мы берем то, чего у них уже и так более чем достаточного. — Он открыл другую коробку с прикосновением палочки.
— О, хорошо. Это оправдало бы то, что мы делаем, Северус. — Она уменьшила вторую коробку со шприцами. — Нет... нам не нужна марля - я уверена, что у Мадам Помфри она есть в больничном крыле.
Он впился в нее взглядом и снова запечатал коробку. — Не ты ли раньше была хорошей, вежливой девочкой?
— Я была, ведь так? — сказала она с ухмылкой, открывая коробку, полную медицинских трубок. — И ты мог заставить меня заплакать.
Северус выглядел так, как будто ему было неудобно услышать это признание, и Гермиона спросила себя, откуда это пришло. Она совсем не была такой девушкой, которая обычно озвучивала все свои глубочайшие мысли первому встречному. Особенно не тому, кто провел большую часть их знакомства, оскорбляя и унижая ее. Но Северус изменился.
Нет, она мысленно поправила себя, он, вероятно, не изменился ни на йоту. Но изменилась она. И, кроме того, она теперь познакомилась с теми его чертами, что были вне его образа «опасного, страшного профессора Снейпа». Она видела, как Альбус Дамблдор осадил его, она видела его, покрытого экскрементами и окруженного кусающимися учебниками, она видела, как он ломал голову над дифференциальными уравнениями. Проще говоря, она, наконец, смогла увидеть в своем профессоре просто человека. Просто другую личность, а не одномерного картонного персонажа, которыми она обычно видела своих учителей.
Теперь, в ее голове, он не был всего лишь Снейпом, Мастером зелий.
Конечно, он все еще не был с ней милым. Он все еще оскорблял ее и ругал ее во всех случаях, которые она предоставляла ему. Но эти оскорбления говорились теперь вместе со странного вида добротой, которая смущала ее настолько же, насколько нравилась.
Он взял ее с собой в Оксфорд, он заставил работать оборудование для исследований, и он сделал все это для нее. Внезапно в ее памяти промелькнула картина - Северус, стоящий там с тем самым, таким внимательным взглядом. Тебе он нравится?
Гермиона решительно покачала головой, как будто стараясь вытряхнуть это из головы. Не стоит думать об этом.
— Мисс Грейнджер? Гермиона? — почти обеспокоенно спросил Северус.
Вздрогнув, она попыталась успокаивающе посмотреть на него.
— Все в порядке, сэр.
Он не выглядел особенно убежденным, но очевидно попытался проигнорировать это.
— Я думал, возможно, мы должны взять образцы крови магглов. На всякий случай?
Ей захотелось ударить себя по лбу. Конечно!
— Я бы... да, — сказала она. — Один из этих коробок из морозильника.
— Из морозильника? — спросил Северус.
— Та комната, которую мы видели, в трех дверях по коридору, — объяснила она. — Потяни за одну из серебряных ручек, и ты должен увидеть группу емкостей, заполненных кровью. Нам понадобиться одна или две. Я могу закончить здесь сама.
Он отбыл с кивком. Собрав последние коробки, которые, как она думала, понадобятся им, и, уменьшив их, Гермиона последовало за ним приблизительно через пять минут.
— Северус? — она позвала в темноте пустынной прихожей. — Ты нашел?
— Я думаю, что это - одна из самых странных вещей, которую я когда-либо видел, — сказал он, появляясь из одного из дверных проемов, осторожно неся две коробки. — Комната, полная крови в небольших помеченных емкостях. Но я взял их. Но, все же, я не знаю, как мы собираемся сохранить их замороженными. Мы не должны колдовать над кровью.
— Ты думаешь, что магия может просочиться, если мы поместим их в коробку с Замерзающими чарами? — спросила она, взяла одну из коробок и исследовала ее.
— Я бы не стал рисковать.
Она вздохнула.
— Значит, нам понадобиться много, очень много льда. И холодильник.
— Холодильник?
— Подожди. — Гермиона нырнула назад в складское помещение и осмотрелась вокруг. Через некоторое время, она появилась с торжествующим выражением лица. — Это - изолированная коробка, — объяснила она Северусу. — Мы можем наполнить ее льдом, когда мы вернемся в Хогвардс, и она должна остаться достаточно холодной. — Она положила свою коробку с кровью в холодильник и подошла к нему, чтобы он сделал то же самое.
Как только холодильник был закрыт, Северус небрежно обхватил ее рукой и они дисаппарировали. Гермиона тщательно старалась игнорировать тот факт, что опять он не обязан был касаться ее.

Каждый развратен до той черты, которую сам для себя устанавливает. Леопольд фон Захер-Мазох.