***
Огнем лучей небесного светила
Была окутана Британия моя.
О, солнца удивительная сила
Сушила, было, земли и моря.
Но ныне новая ему дана задача:
Двух спорщиков упрямых примирить.
О паре этой целый мир судачит,
Но он устал о ссорах только говорить.
Давно мечтает все волшебное сообщество,
От малыша до мага с сединой
Увидеть эдакое новшество:
Воркуют, сидя на скамье одной,
Держатся за руки. Влюбленные. Любовники.
Профессор и профессор, день и ночь.
И часто забывают их поклонники:
Она могла быть Северусу дочь.
Но что нам, право, глубина морщин,
Когда два сердца в унисон забьются?
И это даже лучше для мужчин,
Быть старше. Только пусть сойдутся!
Пусть кончат спор извечный о пустом,
Пусть их уста займут не разговоры,
А поцелуи! Да, мечтаем о простом.
Казалось бы... Но верьте слову:
Скорее ад покроет одеялом снежным,
Чем он ее, или она его
Одарит словом робким, нежным.
Сейчас в их разговорах нету ничего,
Что можно бы в романах женских
В уста героев трепетно вложить.
Чем холод слов, мороз крещенский
Гораздо легче можно пережить.
Но вот в один прекрасный день,
Не будем уточнять детали,
Попали наши двое в плен,
Чего никак не ожидали.
Прекрасный диск, что освещает землю,
Укрылся пеленою туч,
И дождь двоих привел к ущелью,
Дарящему надежду, будто луч.
Заметить должно: хоть им невдомек,
Здесь руку, вопреки морали,
Сам Гарри Поттер приложил.
Не сами палочки пропали…
И вот они: проклятые судьбою,
Запертые вдвоем под сенью скал,
«Довольные» друг другом и собою.
Час откровения настал.
Северус Снейп:
Что ж вы, мадам, кичась своим талантом,
Как выскочкам положено любым,
Не создадите зонт с огромным бантом,
На зависть всем девицам молодым?
Гермиона Грейнджер:
О, сэр, помимо вас на этом месте,
Не вижу больше ровным счетом никого.
Вы о себе сказали?.. И пусть двести
Девиц тут будет, моего
Таланта вам увидеть не удастся.
И как бы я об этом не мечтала,
Здесь заклинанья звука не раздастся,
Увы, но палочка моя пропала.
Северус Снейп:
О безалаберности вашей я наслышан.
Признаюсь, что всегда хотел узнать,
Как вы попали под волшебной школы крышу,
Да не учиться чтоб, а преподавать…
Гермиона Грейнджер:
Уколы ваши для меня – пустые звуки.
Хотя мне льстит, как вы меня пытаетесь задеть.
Простите, да, я не реву и не заламываю руки!
Но, продолжая на меня с презрением глядеть,
Ответьте, дорогой профессор, отчего
Вы тщетно прячетесь под этими ветвями
От вод бушующей стихии. Может оттого,
Что потеряли палочку вы сами?
Северус Снейп:
Уж если кто-то что-то потерял, так это вы!
Свой разум. Мою же палочку украли.
И не сносить тому болвану головы,
Той бестолковой, мерзкой твари,
Что так посмела надо мною пошутить.
Гермиона Грейнджер:
Вы агрессивны без причины,
Как, в общем-то, и все мужчины.
Галантность не знакома вам,
Такое говорить при даме!
Или не видите совсем, кто перед вами?
Северус Снейп:
О, я прекрасно вижу, кто со мною рядом,
И только это позволяет мне
Свободно выражаться. Ядом,
Как говорят, не навредишь змее.
Гермиона Грейнджер:
Вы варвар, и повадки ваши дики,
Но мне до этого и дела нет.
Вам сердца ни Мари, ни Анжелики,
Не получить, мой дорогой, во век.
Любая женщина, час пообщавшись с вами,
Отправится скорее в клетку с львами.
Но кто я вам, чтобы учить манерам,
Коль воспитатели, увы, не преуспели?
Северус Снейп:
Вы мне наскучили, мадам,
И посему вам предлагаю
Укрыться от дождя вон там,
Где ниша, кажется, сухая.
Мне достает и непогоды,
Чтоб сердце ныло от тоски,
Но кажется, секунды – годы,
Когда вы, леди, так близки.
Гермиона Грейнджер:
И почему бы вам, коллега,
Не спрятаться там самому?
Чудесное местечко для ночлега,
Полюбоваться можно на луну.
Ведь этот козырек над нишей
Так мал, что никогда не заслонит небесного светила.
Северус Снейп:
Я больше вас, а вы словно под крышей
Могли бы скрыться. Что за сила
Вас заставляет вечно спорить с теми,
Кто явно старше и мудрее вас?
В образовательной системе
В нашей школе слова учителя – приказ.
Гермиона Грейнджер:
Настолько вы «мудрее», что забыли,
(Что, впрочем, в вашей «мудрости» не редкость),
Учителем моим вы раньше были.
Простите уж меня за резкость,
Но вечно вы цепляетесь за прошлое,
А настоящее для вас – ничто.
Не замечаете того хорошего,
Что происходит. Это же смешно!
Северус Снейп:
Смешно и то, мадам, что в настоящем
Нашли вы положительные стороны.
Застрял тут с книгой говорящей,
И чувствую себя промокшим старым вороном.
Но что это вон там, за камнем притаилось?
Там что-то красное с зеленым…
Гермиона Грейнджер:
Это зонт! Как интересно получилось…
В дождь такой мы оказались тут, под кленом,
Вдвоем, без палочек, с зонтом…
Не думаете ли вы о том…
Северус Снейп:
О чем я думаю, не ваше дело.
Мне мокнуть страсть как надоело.
Чем с умным видом
Пялиться на горизонт,
Открыли бы вы лучше зонт!
Да поживее, сколько можно?
Подвиньтесь. Дайте мне присесть.
О, Мерлин, вы же невозможны!
Гермиона Грейнджер (перебивает):
Ну, все не так, ну, все вам не по нраву!
Мы зонт нашли! Могли бы улыбнуться, право.
Но нет, для вас все только в черном цвете.
Как можно жить с такою чернотой на свете?
Северус Снейп:
Я вам сказал, что радует меня, еще в начале.
Я был бы счастлив, если б вы молчали.
Гермиона Грейнджер:
Не знаю, для чего я время зря теряю,
Ведь очевидно, что вы хам и грубиян!
Достаточно давно я вас, профессор, знаю,
Чтоб утверждать, что вы – сплошной изъян.
Северус Снейп (будто бы задумчиво):
Заметил я за вами одну мелочь:
Ни разу мне не довелось
Услышать от вас что-то, что ни разу
Не прочиталось, не произнеслось.
Вы говорить умеете с апломбом,
И видимость ума способны показать.
Другие этим сбиты с толку.
Но можете ли новое сказать?
Такое, что ни разу я не слышал?
Я вам за это даже заплачу,
Коль скоро удивить меня удастся…
Гермиона Грейнджер:
Профессор Снейп, я вас хочу.
Северус Снейп:
Профессор… Грейнджер… что вы…
Профессор Грейнжер:
О нет, не думайте, ничего такого!
Все дело в том, что я почти уверена…
Вы слов таких не слышали вообще
До этого, признайтесь, времени.
Пусть для кого-то это лишь клише,
Вниманьем женщин вы не избалованы.
Северус Снейп:
О, женщины, в своем коварстве
Как далеко готовы вы зайти?
На что еще нелепое бунтарство
Заставит вас, мадам, пойти?
Упрямство, властность, злоба,
Вредность, скука – все это ваши имена.
Вы мне противны, Грейнджер, до озноба,
Как не были в иные времена.
А, уж поверьте, что и раньше
От вашего присутствия меня бросало в дрожь.
Теперь нас рядом держит только
Вот этот зонт и этот дождь.
Гермиона Грейнджер (растерянно):
Сэр, я… хоть вы меня и оскорбляете,
Я не могу обидеться всерьез.
Я, кажется, задела вас, как не надеялась,
И стыдно, верьте, мне до слез.
Северус Снейп:
Зачем ко мне вы прижимаетесь?
Какой еще бесстыдный план
Вы, мэм, осуществить пытаетесь?
Я не куплюсь на жалкий ваш обман!
Гермиона Грейнджер:
Я лишь прошу прощенья. Без обмана.
Мои порывы чисты и честны.
Я знаю, не могу дурманом
Вскружить вам голову. В мечты
И сны проникнуть не удастся, знаю.
Знаю! Я лишь прошу простить…
…Простите, заклинаю!
Я многое могу снести:
Насмешки, споры, пререканья,
И холод взглядов, я не лгу.
Снесу я злость, разочарованье,
Но ненависть – я не смогу.
Северус Снейп:
Откуда боль в речах холодной стервы?
Откуда этот натуральный тон?
Как ловко вы играете на нервах
Того, кто в вас давно…
Гермиона Грейнджер:
(после паузы, отчаянно)
Ну почему же вы молчите?
Что вы хотели мне сказать?
Иль снова вы играете? Не лгите!
Вам нравится меня терзать!
Северус Снейп:
Мне – вас? Терзать? Не перепутали ль вы роли?
Гермиона Грейнджер:
О, нет! Уж лучше бы меня пороли,
Чем заставляли слушать те обидные слова,
Что вы, ох, так легко мне говорить готовы.
С тех самых пор, как мы работаем бок о бок,
Не знали лучшего вы развлечения,
Чем заглушать мой сердца голос, что так робок,
Что путал уваженье и влечение.
Порой казалось мне, что вы близки к победе,
Как помните тогда, на том обеде,
Когда сказали вы, что я… что на меня
Едва ли кто-то взглянет с вожделением….
Северус Снейп:
Я вечер вспоминаю этот с сожалением.
Вино – тогда впервые я узнал,
Как яд бывает внешне безобиден.
Я помню все, что вам тогда сказал
И понимаю, что… обидел.
Но вы, вы были холоднее стали,
Я жаждал страсти, злости, чувств,
А вы… так медленно и безразлично встали,
И взгляд был так бесстрастно пуст.
Гермиона Грейнджер:
Мой взгляд был пуст? О, в самом деле?
Ну что же, я горжусь собой.
Но вижу, вы узнать хотели,
Что было в сердце? Смертный бой.
Моя душа рвалась на части,
Силясь забыть или простить.
Воистину, в забвенье – счастье!
Да, я могла бы отпустить
В ответ язвительную шутку.
Как раньше делала всегда…
Но вы представьте на минутку,
Что испытала я тогда!
Северус Снейп
(глядя ей в глаза):
Достаточно упреков, Гермиона.
Ведь оба виноваты, согласимся.
Общаясь, мы с тобою скорпионам
Подобны были...
Гермиона Грейнджер:
…Мы боимся
Самим себе признаться в чувствах.
Поранившись неоднократно,
Мы не хотим ранений новых.
Аккуратны
И холодны, как будто в сердце пусто.
Не правда ли, все это грустно?
Северус Снейп:
Спроси меня, о чем все мои мысли,
И не найдешь уж повода для грусти.
Взволнован я в определенном смысле
И предвкушаю…
Гермиона Грейнджер:
О, Северус, поспешность здесь нам может навредить,
В таких делах сперва все нужно здраво рассудить,
И лишь потом кидаться в омут с головой.
Я признаю, ты мне небезразличен, только… ой!
***
Чем вызван был подобный вскрик,
Что было дальше, и чему
Свидетель стал каштан-старик,
Известно Богу одному.
И нам. Я, солнце и каштан –
Чтоб вы имели представленье,
Расскажем наши впечатленья:
То было нечто, был фонтан,
Взрыв, фейерверк, эмоций шквал,
Вопросам всем простой ответ.
На этом кончим.
Занавесы.
Свет.